Тринадцатый II - Виктор Молотов
Двигатель плавно загудел, но куратор не спешил отъезжать. Он достал свой смартфон и стал писать сообщение.
— Решили сообщить догадку? — предположил я.
— Да. Она имеет место быть.
Мы поехали сразу, как Иван Фёдорович отправил сообщение. Я ожидал, что сейчас меня привезут либо в салон красоты, либо в тайный штаб. Но не тут-то было.
Бронированный автомобиль остановился у обычного многоквартирного дома старой застройки. Мы зашли в подъезд, где и лифта-то не было. Поднялись по обшарпанным ступеням на третий этаж, и куратор позвонил в железную дверь.
Нам открыла рыжеволосая женщина в очках на цепочке. Тонкие губы растянулись в улыбке. Но не успела она поздороваться, как из квартиры выбежали два толстых кота. Да я таких огромных никогда не видел! На вид килограмм десять в каждом!
Серый кот со свирепыми криками побежал вниз по лестнице, догоняя рыжего собрата.
— Плюш! Шарик! А ну вернитесь! — прокричала котам обескураженная женщина.
Но в ответ раздалось лишь грозное мяуканье.
— Давайте поможем, — предложил я куратору и стал спускаться обратно.
Ивану Фёдоровичу пришлось присоединиться к спасательной операции. Серый толстый кот не рассчитал свои габариты и застрял в решетках под перилами лестницы. Он мне все руки расцарапал, пока я спасал его из плена.
В итоге куратор доставил второго вырвавшегося на волю кота раньше меня. А я следом за ним передал серого пушистого толстяка хозяйке.
— Плюш, испугался бедненький, — начала она с ним сюсюкаться, забирая эту тушу у меня из рук.
Пока хозяйка успокаивала питомцев, мы прошли в квартиру и разулись. Здесь был довольно современный ремонт, что говорило о благосостоянии женщины. А судя по длине коридора, она и вовсе выкупила все три квартиры на лестничной площадке.
— Меня зовут Антонина Павловна, — улыбчиво представилась женщина и пригласила нас проходить в комнату. — Спасибо, что вернули малышей.
Да уж, такие малыши кому угодно лицо расцарапают. И словно в подтверждение рыжий кот вальяжной походкой проследовал за нами в комнату. Улегся на лежанке и стал наблюдать.
Казалось, что я оказался в кабинете визажиста. Меня посадили на высокое кресло перед зеркалом с дополнительными лампами по периметру. От яркого света хотелось щуриться, но Антонина Павловна встала напротив и начала внимательно изучать мое лицо.
А я рассматривал помещение. На стенах висели картины маслом, на которых были изображены те же коты. У меня создалось впечатление, что у Антонины Павловны какая-то слишком нездоровая любовь к этим пушистым созданиям. На полочках стояли маленькие флакончики с непонятным содержимом.
Присмотрелся к тем, что стояли возле зеркала. И с ужасом определил в одном из них горсть ресниц… Надеюсь, мне ничего приделывать не будут, иначе я отсюда убегу быстрее чем Плюш и Шарик.
— Какие пожелания? — спросила женщина.
— Так, чтобы этот образ вы смогли повторить ещё десятки раз, — ответил куратор вперед меня.
Воспользовался заминкой пока я думал, кем хочу быть. И в голове возник образ из памяти. Из тех редких воспоминаний, что всплывали из прошлой жизни.
— Можно сделать меня чуть постарше, добавить морщинку на лбу, вот здесь, — указал я. — Глаза поуже, но посадку не менять. Форму лица сделать более квадратную, а подбородок слегка вытянуть. Нос прямой по типу греческого. Шрам на подбородке, небольшой, но глубокий…
— Стойте, я всё не запомню, — остановила меня Антонина Павловна. — Давайте изменять по порядку.
— Хорошо. А вы этот образ сможете потом повторить?
— Сделаем фотографии со всех сторон, тогда с легкостью повторю, — улыбнулась она.
Куратор присел на диван, и в комнату вошел спасенный мной серый кот. Он нагло улегся на колени Ивана Фёдоровича и жалобно замурчал, призывая гладить его и не халтурить. Куратор коту отказать не смог, чему я мысленно усмехнулся.
— Ой, и волосы сделайте темнее. Угольно-чёрными, — вспомнил я.
А то сейчас они отдавали золотистым оттенком на солнце, что мне не нравилось. Хотелось вернуть себе более серьезный, или скорее — мрачный, образ.
Антонина Павловна работала надо мной три часа. Плела заклинания один за другим, а красноватые нити впитывались в мою кожу, словно новые капилляры.
Я сам не ожидал от себя такой привередливости, но после каждого действия смотрел в зеркало и вносил уточнения. Так разрез глаз она переделывала пять раз, пока результат меня не удовлетворил.
Боли не было, а куратор не торопил, поэтому я хотел добиться максимально схожего результата. Часто улыбался, поскольку процесс был довольно щекотным. Часто хотелось почесать лицо, но я останавливал себя еще на этапе мысли.
И вот через три часа стараний Антонины Павловны я встал перед зеркалом и застыл. Потому что впервые за долгое время узнал самого себя таким, каким помнил. Изменилось только лицо и цвет волос, но этого было достаточно.
— Вам не нравится? — обеспокоенно спросила женщина.
— Нравится. Очень реалистично вышло, — ответил я, не в силах оторвать взгляд.
— Да, сойдет, — прокомментировал куратор и зевнул вместе с котом, который до сих пор лежал у него на коленях.
— В следующий раз будет быстрее с образцом, — заверила меня женщина и принялась фотографировать мое лицо со всех сторон на свой телефон.
— Спасибо вам, — сказал Иван Фёдорович. — Расчет придет на карту, как договаривались.
— Замечательно. И помните от пяти преображений в месяц скидка десять процентов, — улыбнулась Антонина Павловна.
Мы вышли из квартиры и вернулись в машину.
— А вот теперь можно и на дежурство, — с задором сказал куратор и включил рабочую рацию нажатием кнопки на панели управления.
— Будем охотиться на летающего регата? — таким же тоном спросил я.
— Нет, его выслеживанием занимается специальная группа. Мы же, как говорится, сидим на звонке. Ждем команды и поедем куда отправят.
Этой фразой куратор уничтожил весь мой юношеский азарт.
— И долго так сидеть?
— Не знаю, бывает что, весь день тихо и спокойно.
— И вы весь день сидите в машине?
— Нет, конечно. Обычно мы сидим на базе для видящих и тренируемся.
— А мне можно?
— Думаю, пока рановато. Но если в течение получаса не будет указаний, то отправимся на полигон за новыми винтовками. А пока я вам расскажу инструкцию
