Лучник - Александр Георгиевич Шавкунов
Оно попыталось закрыться руками, но я ударил в живот, под ножом хрустнуло, будто лопнуло толстое стекло. Тварь застыла и рассыпалась на мелкие осколки, перемазанные бурым. Я брезгливо вытер нож об остатки одежды, жидкость оттирается с трудом.
– Что это было?! – трясущимся голосом спросила Бескаел.
– Ничего хорошего. – пробормотал я, качнулся едва не упав.
Сила стремительно утекает, будто вино из прохудившейся бочки. Обхватив виски ладонями почти рухнул на край кровати, растянулся в ногах эльфийки. Слабо пробормотал:
– Надо уходить… надо…
Глаза заволокло темнотой.
Глава 42
Кровь каплет на серебряные кирпичи дорожки частым пунктиром, иду покачиваясь из стороны в сторону, сильно шаркая. Внутри разрастается рвущая боль, будто огненная лоза, обвивает кости, пробивается в череп и кончики пальцев. Застонав, рухнул на колени, сильно качнулся вперёд и упёрся в дорогу руками, свесил голову.
Кровь щедро плеснула изо рта, живот начало стягивать болезненными спазмами. Серебро заплескало красным, отчётливо очерчивая каждый кирпичик. Красные нити добежали до стены тумана и пропали, растворяясь в белизне. Рядом с дорогой толпятся мертвецы, они окружают нечто похожие на огромную гусеницу, усыпанную длинными стеклянными иглами. Оно бьётся в агонии, сжимается в тугое кольцо и распрямляется, стараясь насадить мертвяков на шипы.
Через толпу пробился лысый эльф, с татуировками Тени на лице. Со смехом пнул тварь, так что она полетела над головами и скрылась в тумане. Лысый отсалютовал мне двумя пальцами и смеясь растворился среди остальных мертвецов.
Я тяжело откинулся назад, не вставая с колен, перед глазами всё расплывается, смазывается, как не подсохшая краска. Боль обвила череп, запустила раскалённые когти в мозг. Кровь изо рта бежит по подбородку жутким водопадом, капает на грудь.
– Что происходит? – Хрипя и булькая выдавил я, не надеясь получить ответ.
– Ты умираешь. – Прозвучало за спиной.
Я скосил глаза не в силах повернуться, с трудом разглядел край черной стены. Серебряный путь обступают мертвецы, тянут руки, стараются ухватить за плечи и ноги. Скрюченные пальцы пару раз скользнули по одежде. Туман нехотя опускается, открывая огромное поле, забитое мертвецами под завязку.
– Какого чёрта? Я же… не получил серьёзных ран! Я победил!
– У всего есть цена. – Холодно отозвалась темнота. – Твоё тело не выдержало перерождения, человеку это просто не дано.
Костяная ладонь легла на левое плечо, медленно сжалась разрывая одежду и впиваясь в плоть ледяными крючьями. Меня мелко затрясло, боль стала нестерпимой, но крик застревает в глотке.
– Должен признать, я удивлён. Человек смог не просто удержать души, но и поглотить. Как жаль, что только эльфы способны переродиться из Пожинателя в Вестника.
– Что… за… бред… ты… порешь!
– Милое дитя, ты так и не понял с кем говоришь? Я бог Смерти! Эльфы поклонялись мне задолго до появления людей.
Меня мягко потянуло в темноту, холод осыпал плечи, на миг заглушил боль. Собрав остатки сил и волю в кулак, рванулся вперёд. Струны боли натянулись, загудели и… лопнули. Меня бросило на серебряные кирпичи, как полумёртвую рыбу. Невероятно длинную минуту лежал, хватая ртом воздух и чувствуя через пелену сна, как тёплые руки хватают за руки и ноги. Уши ловят звуки ожесточённого спора, полные злобы женские голоса, почти сливающиеся в визг двух обозлённых кошек.
Уперевшись руками медленно поднялся, выпрямился сильно откинувшись назад, повернулся. Из темноты на меня смотрят две алые точки, удивлённый выдох едва не опрокинул на спину.
– Мне ещё рано подыхать, отродье.
– О! Поразительно, человек ставший Вестником Рока. Я сильно недооценил влияние эльфийской крови в твоих жилах.
– Ты с ума сошел! – Зло прорычал я, взмахнул рукой, будто швыряя крамолу обратно. – Я – чистокровный Человек!
Темнота засмеялась.
– Человек? Да. Чистокровный? Нет. Самая малость, крупица эльфийской крови, невероятно удачное сочетание везения с генами. Всё это позволило тебе стать Пожинателем душ. Мерзкий ярлык, повешенный дураками из ордена, не отображающий и сотой доли смысла! Но ты смог, первым за последние пять тысяч лет, не просто удержать души, а поглотить, отправить в Небытие! Или ты думаешь прилив сил был просто удачей? Ха-ха! Ты стал, пусть и на краткий миг, моей аватарой, Вестником Рока!
– Отправил в небытие? – Глухо повторил я, лицо скривилось от отвращения. – Я их освободил?!
– В какой-то мере. А теперь иди и неси погибель всем! Пожирай души и копи силу, возможно, тебе и удастся стать Аватарой Смерти!
Из темноты неспешно высунулась костяная рука с длинными пальцами, потянулась к лицу распахнув ладонь. Тело тряхнуло, я ощутил, как вне сна, меня поднимают на руки, услышал обрывки злого разговора и шипение кота. Ладонь приблизилась, перекрывая мир, пальцы хищно задрожали.
– А не пошел бы ты нахер? – прохрипел я, взмахом отбил руку и выхватил нож.
Рука дёрнулась и застыла, один огонёк на миг пропал и вспыхнул с утроенной силой.
– Ты смеешь отказывать богу?!
– Эльфийскому отродью! Я не стану пожирать их души и даровать сладостное забвение, эти уроды будут мучиться здесь, до самой моей смерти!
– Ха, как смело, можешь идти…
Всё смазалось, я с трудом разлепил глаза, ничего не понимая взглянул на склонившихся надо мной Крисси и Бескаел.
Глава 43
Меня трясет, мерзкой мелкой дрожью, пальцы с трудом хватают с тарелки куски холодного мяса, запихивают в рот. Давясь, глотаю почти как утка, не разжевывая. В животе будто распахнулась черная бездна, кричащая «Ещё!». По обе стороны стола сидят Крисси и Бескаел, по-прежнему голая. Только на животе плотно намотана широкая полоса бинтов. На коленях эльфийки пристроился кот. Хвостатый блаженно мурлычет, вытягивает передние лапы.
Женщины сверлят друг дружку злобными взглядами, ещё немного бросятся через стол и сцепившись, покатятся по полу пытаясь выцарапать глаза и выдрать волосы. Даже не скажешь, что одна элитный телохранитель, а другая лучшая из ассасинов. Я жадно присосался к кувшину с вином, поперхнулся, сладкое вино потекло по подбородку и груди. Стены комнаты черные, будто обугленные, в углу стоит знакомое ложе. Значит мы в убежище Крисси, удивительно, как она пустила Бескаел.
Ладонь цапнула пустую тарелку, перескочила на широкое блюдо с фруктами и вцепилась в сочное яблоко. Постепенно смертный холод отступает, дрожь утихает, а от выпитого вина по телу разбегается уютное тепло. Я с трудом осознал, что женщины ведут сдержанный разговор, будто две горные кошки, готовые броситься друг на дружку.
–… Убили
