Сергей Романов - Байки о любви, семье и теще
Мишаня, даже забыв зачем он вышел на балкон, бросил взгляд на бельевую веревку, на которой висела его рубаха, пара семейных трусов и Нюркин халат. Свободного места, откуда бы мог отцепиться неизвестный бюстгальтер на веревке не оставалось. Тогда Мишаня переклонился через перила и задрал голову вверх, но определить, что сушилось на чужих балконах так и не смог. Не было видно.
Скомкав ажурный лифчик в кулак, Мишаня вошел в комнату и остановился: что с ним делать? Выкинуть в помойное ведро? А ну как Нюрка в него заглянет? Спрятать до поры до времени? Куда?
Он стал взглядом искать, в какое место бы засунуть свалившийся на его голову сюрприз, но в это время раздалась настойчивая трель входного звонка. "Нюрка пришла с работы! - сообразил Мишаня и заметался по комнате. Вот будет комедия, если Нюрка увидит в его руке чужой предмет женского нижнего белья. Не придумав ничего лучшего он засунул лифчик за батарею отопления и кинулся в прихожую.
- Спишь, что ли? - спросила Нюрка и прямо на пороге вручила ему два пакета набитых продуктами.
- С кем? - удаляясь на кухню, только и нашел что ответить Мишаня.
- А это мы сейчас посмотрим, - игриво улыбнулась Нюрка и, сбросив с ног туфли, устремилась в комнату.
Окинула взглядом пустой диванчик, раскрыл гардероб, заглянула в туалет и ванную комнату и, облокотившись мягким местом на батарею отопления, ласково улыбнулась.
- Что уже успел выпроводить?
- Тоже скажешь! - ответил Мишаня и обвел глазами мягкое место жены, заземленное на радиаторе.
Не сводившая глаз с мужа, Нюрка истолковала его тревожный взгляд совсем иначе.
- Ну иди ко мне, Миня, я тебя поцелую. Крепко. А дальше видно будет.
Мишаня уже хотел сделать шаг в сторону жены, но в прихожей снова раздался звонок.
- Кто бы это мог быть? - удивилась Нюрка и, словно мячик, покатилась к двери.
Мишаню тоже раздирало любопытство и он устремился за женой.
На пороге нарисовалась симпатичная блондинка. В халатике, туго обтягивающим вздернутый кверху животик. "Наверное, мальчика ждут", почему-то стукнуло в голову Мишане.
- Извините, - пропищала блондинка, - К вам лифчик не залетал?
- Какой ещё лифчик? - не поняла Нюрка и, осмотрев пузо незнакомки, с удивлением оглянулась на Мишаню. Словно помощи просила.
- Бюстгальтер. Красный, ажурный. Я белье вешала, и его с балкона ветром сдуло.
Блондинка так слезно объясняла, словно речь шла не о заурядном предмете нижнего белья, а об украденном ребенке, которого Мишаня взял в заложники.
- Не пролетал бюстгальтер-то? - с иронией спросила Нюрка у Мишани.
Мишаня совсем стало жаль блондинку. Он без слов развернулся и помчался в комнату. Вытащил из-за батареи чуть-чуть запылившееся нежное изделие и, вернувшись в прихожую, протянул его блондинке.
- Этот?
Нюрка оторопела, а непрошеная гостья мило улыбнулась и с благодарностью посмотрела в глаза Мишане.
- Большое пребольшое вам спасибо.
Развернулась и направилась к лифту.
Жена захлопнула дверь и строго оглядела мужа.
- Кто это? - от игривого Нюркиного настроения не осталось и следа.
- А мне почем знать!
- А её бюстгальтер как оказался в нашей квартире?
- Ветром задуло. На балкон.
- Ах, на балкон. А живот ей тоже ветром надуло на балконе?
- Что ты мелишь! - решил все обстоятельно разложить по полочкам Мишаня, но в тот же момент получил звонкую затрещину. "На всякий случай", как потом объяснила ему Нюрка.
1999 г.
ЗАКЛИНИЛО
У Сени появилась любовница. Он давно мечтал о любовнице. Чуть ли не со дня свадьбы. Настоящий мужик что должен иметь? Жену, машину и любовницу. Жена есть. Машины нет. А вот любовница наконец появилась. А познакомились они так.
Вечером жена заставила Сеню вынести мусорное ведро. Не царское это дело. Сеня чертыхнулся, но приказ решил исполнить. Разве Сеня не офицер? Надел Сеня свой махровый халат, взял ведро и попрыгал с пятого этажа вниз по лестнице.
Около мусорного контейнера Сеня и увидел её. Тоже с мусорным ведром. Контейнер был наполнен горой, и она при всем желании не смогла бы высыпать мусор поверх кучи. Но разве Сеня не офицер?
- Давайте я вам помогу, - вызвался Сеня.
Она лишь мило улыбнулась в ответ и поставила свое ведро к Сениным ногам.
А потом они несколько раз прошлись по темной аллее вдоль могучих тополей. Оба в халатах и с мусорными ведрами. Вернее будет сказано - оба ведра держал Сеня. В одной руке. А другую он уже держал на талии. Не на своей, конечно.
Первые слова от волнения с хрипотцой. Первые вопросы с намеком о дальнейшем. Много в обоих оказалось общего: живут в одном доме. Только она в первом подъезде, а Сеня в четвертом. И он и она - на пятых этажах имеют малогабаритные двухкомнатки.
- Почему я вас раньше не встречал? - изумлялся Сеня, заглядывая ей в глаза.
- И я вас тоже не встречала, - мило улыбалась она.
- Да я поздно домой прихожу - дежурства. - отвечал Сеня.
В конце приятного вечера она его пригласила в гости.
- Заходите, - сказала, - можно даже после дежурства.
Сеня от радости даже чуть было не забыл отдать новой знакомой мусорное ведро. Запрыгнув в свой подъезд, ухмылялся: вот была бы нестандартная ситуация, если бы он предстал пред очи жены с чужим ведром.
- Тебя только за смертью посылать, - раздался голос супруги, которая уже находилась в кровати.
- На улице так хорошо дышится и такие яркие звезды.
Жена в ответ лишь тяжело вздохнула и покрутила пальцем около виска.
Через день Сеня сказал жене, что ему вдруг выпало внеочередное дежурство и попросил отутюжить парадную форму.
- Чего её утюжить? - удивилась жена, - Всегда в мятой ходил.
- Сегодня генерал с проверкой обещал быть, - соврал Сеня.
Он вышел на улицу и посмотрел наверх. Жена помахала ему с балкона рукой, а Сеня послал воздушный поцелуй и направился в... гастроном. Купил бутылку коньяка и бутылку шампанского, коробку конфет и букетик фиалок. Вернулся обратно и юркнул в первый подъезд.
Она пила шампанское, а Сеня коньяк. Для храбрости. Оба из фужеров. Горели свечи, таяли конфеты, манил диван. И наконец любили друг друга. Потом опять пили шампанское и коньяк. Сеня ничего не соображал. То ли от коньяка, то ли от любви.
- Ты есть хочешь? - спросила она. - Я могу сготовить яичницу. У меня это блюдо очень хорошо получается. С укропом, с помидорами.
Сеня от счастья зажмурил глаза.
- Очень хочу!
- Ой! - донесся из кухни её голос, - Мусорное ведро - совсем полное.
Разве Сеня не офицер? Через несколько секунд он стоял перед ней с ведром в руках.
- Что так и пойдешь? - хохотала она, оглядывая голого Сеню.
- А что идти по форме?
- Надень мой халат.
Он накинул её халат, выпил коньячка и вышел из квартиры.
Что думал Сеня, высыпая ведро в мусорный контейнер - одному Сатане известно. Только от контейнера направился он не к первому подъезду, а к четвертому. Быстро поднялся на пятый этаж и нажал на кнопку звонка. Дверь открылась и перед Сеней собственной персоной предстала жена.
Она несколько секунд внимательно оглядывала его обмундирование - халат чуть выше колен и офицерские ботинки, надетые на босые ноги. Наконец, промолвила:
- Здравствуй Сеня.
- Здравствуй, - ответил он.
- И до свидания, Сеня. - Сказала супруга и захлопнула перед ним дверь.
Сеня медленно спускался по лестнице и думал: "Как это меня так заклинило?"
Через несколько дней Сеня переехал в первый подъезд. Любовница теперь у него была. А вот машины и супруги не было.
1999 г.
ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛЕНЬЮ...
Тихонов возвращался домой с рыбалки.
Несколько часов подряд он кидал спиннинг, а выловил только небольшого щуренка. Тот так на него смотрел жалкими глазами-кнопками, что Тихонов, освободив из пасти блесну, бросил его в воду и стал сматывать спиннинг. Ловить расхотелось. А очумелый щуренок, несколько минут полежав на поверхности воды, отошел от шока, с благодарностью хлестнул по воде хвостом и был таков. Теперь Тихонов, вспомнив про сказку "По щучьему веленью" выдавил жалостливую улыбку.
Тихонов поднялся на пригорок и, мысленно фантазируя о чем бы он на месте Емели попросил щуренка, вышел на шоссе, но тут же сделал два шага назад. Ревя мотором на него летела мощная автофура. Поток расколотого грузовиком воздуха обдал Тихонова, дорожная пыль забила глаза и когда рыбак-неудачник проморгался и открыл очи, прямо перед собой увидел огромную картонный ящик. Тихонов догадался, что коробка вылетела из кузова грузовика.
"Ай, спасибо, щуренок! - сказал про себя Тихонов и присев на корточки, прочитал иностранные буквы на русский манер - "Сондом".
"Сондом, сондом, сондом, - вертелось в голове Тихонова, - Чтобы это могло быть?". Любопытство так разбирала, что Тихонов, обхватив коробку двумя руками, как в молодые годы, снова поскакал вниз с пригорка. Выбрав солнечную полянку он трясущимися руками разодрал картонные крышки и заглянул внутрь. Пространство ящика заполняли прямоугольные коробки с той же интригующей надписью на каждой. Тихонов вынул одну из коробок и, все ещё шепча слова благодарности щуренку, быстро открыл её. Коробка в свою очередь была наполнена продолговатыми золотистыми упаковками, в которых, словно огромные таблетки, хранились какие-то кругляши. Тихонов распечатал кругляш, вытащил эластичную резинку, так похожую на прокладку для масляного фильтра на "Москвич" и застыл в оцепенении: от "прокладки" исходил приятный земляничный запах.
