Елена Звездная - mertvye-igry4
Я так не считала вовсе.
- Ты стремишься к свободе, - ректор, начал вырисовывать на стене знак Кхада, чем сильно удивил меня, - но обладаешь именно теми способностями, какие весь магический мир держит под строгим контролем, а проще говоря - под замком. Что артефакторы никогда не получают вожделенной свободы, что маги Смерти. Слишком опасны, особенно если обладают выдающимися способностями, а ты крайне одаренный артефактор и, безусловно, сильный маг Смерти.
Ощущение, что навалилась тяжеленная плита. Могильная.
Еще одно движение Гаэр-аша, или может символ… я не разглядела, впав в какое-то странное оцепенение, и стена начала таять. Прямо на глазах истончилась и рухнула на пол тончайшей тканью, открывая книжную полку. Обычную, правда каменную, книжную полку, содержащую несколько потрепанных томиков.
- И кстати, - ректор выбрал из книг одну с самым потертым корешком, взмахнул рукой, заставляя стену всколыхнуться, подняться и вновь стать монолитным камнем, - если, - он обернулся ко мне, - тебе каким-то невероятным образом удастся оживить Гобби, в чем я искренне сомневаюсь…
- Получится! - решительно заявила я.
- Посмотрим, - Гаэр-аш подошел и протянул мне книгу. - Мне в свое время не удалось.
Он произнес эту фразу ровным голосом, но у меня все равно что-то дрогнуло внутри, от проскользнувшей в голосе ректора безнадежности.
- У вас не было артефактора, - тихо сказала я, беря протянутое.
- Был, - нехотя ответил лорд Гаэр-аш, возвращаясь в свое кресло,- но Рханэ его скажем так… забрал.
Я удивленно посмотрела на ректора, и он нехотя пояснил:
- Именно в благодарность за свое спасение, этот артефактор и сотворил Эль-таим для принца Танаэша.
Догадываюсь, что за этими словами скрывается крайне интересная история. Но мне сейчас было не до прошлого Гаэр-аша. Положив книгу на колени, провела рукой по ссохшейся коже переплета, распахнула первую страницу и потрясенно затаила дыхание - почерком ректора там было выведено “Древние рунические символы периода расцвета империи Хешисаи”. Этого не может быть! Руны павшей империи недоступны даже отступникам, о чем часто сожалел дядя Тадор!
Подняв голову, потрясенно посмотрела на Лорда Гаэр-аша. Он, с легкой усмешкой ответил:
- У меня обрывочные сведения.
- А… я… откуда?
- Листар, - просто ответил ректор.
А заметив совершеннейшее недоумение на моем лице, пояснил:
- Остров морских ведьм.
Я в общем и целом не поняла о чем он. Совершенно не поняла. Гаэр-аш грустно улыбнулся и, соединив пальцы под подбородком, рассказал:
- Не добившись ничего в седьмом королевстве, я некоторое время прожил в пятом. Помнишь, я уже рассказывал тебе о замке на берегу моря. Именно там от местных жителей в прибрежной деревушке узнал о морских ведьмах и их технологиях взращивания жизни. Сама понимаешь, я не мог упустить шанс. Я слишком сильно любил эту женщину, чтобы так просто сдаться.
Его глаза полыхнули синим пламенем. Огонь мгновенно погас, но теперь на меня словно смотрел не уже знакомый мне Гаэр-аш, с чуть уставшим от жизни серым взглядом проницательных глаз, нет - ныне меня изучающе рассматривал темный лорд, практически высшее существо враждующей с нами империи…
И как-то само собой сорвалось:
- Вам тяжело далась… трансформация?
- Тяжелее, чем Норту, - последовал ледяной ответ.
Без намека на просьбу о жалости, исключительно констатация факта. А затем и столь же циничное продолжение:
- Сложнее оказалось принять тот факт, что я превращаюсь в жестокое чудовище, вроде… дорогого дядюшки.
При воспоминании о короле Армерии меня передернуло. При воспоминании о том, что как маг смерти я не менее опасное чудовище, передернуло повторно. Но вместе с тем неожиданно мелькнула мысль - дядя Тадор не мог со мной так поступить. Он слишком хорошо меня знал, чтобы наделить таким “даром”. Он…
Сейчас не время об этом думать! Совершенно не время!
Поэтому я спросила:
- Эти руны, они помогли вам?
- Нет, - лицо ректора словно окаменело, - было уже слишком поздно. И да, - он взглянул мне в глаза, - если тебе удастся оживить Гобби. А, впрочем… Ступай.
Я торопливо поднялась, прижимая тетрадь, пробормотав “спасибо”, бросилась к Гобби.
По коридору почти пробежалась, ворвалась в свою комнату, закрыла двери, следом еще и на замок закрыла, повернулась к Гобби, раскрыла тетрадь и…
- Ыыы! - внезапно завопил мой зобми.
А затем рванул у меня тетрадь, и начал стремительно листать страницы, потрясенно глядя на выведенные уверенной ректоровской рукой руны.
- Ыыыыыы! - раздалось снова.
- Да, руны Хешисаи, - подтвердила я.
Гобби покивал, затем как был в своем черном шелковом белье метнулся к столу, схватил бумагу и карандаш и вернувшись, торопливо написал, сев рядом так чтобы я видела:
“Откуда???”.
- Гаэр-аш, - просто пояснила я.
Умертвие, издав рык, продолжило:
“Верни!”
- Что вернуть? - удивленно спросила я.
“Верни ему! Сейчас! Немедленно!” - у Гобби дрожали челюсть и руки.
А заметив, что я перевожу потрясенный взгляд с рун на него, добавил:
“За эти знания убивают, Риа!”.
И вот тут я уже сорвалась. Села удобнее, и начав перелистывать страницы, грубо ответила:
- За знания артефакторов тоже убивают. И за владение магией Смерти. И вообще, я уже труп прямоходячий и не первой свежести, если вас всех послушать!
Гобби пригорюнился, плечи его поникли, голова опустилась. Даже неудобно стало за свой выплеск. Но зомби взял и устало как-то написал:
“Я понял, вчера в портницкой мне изрезали сотканный тобой поддерживающий жизнь артефакт. Прости. Слишком увлекся, я почему-то решил, что снова жив. Пусть немой, но при деньгах, со старыми связями, что это снова я…”
Он обронил карандаш. Посидел несколько секунд, не поднимая его, затем наклонился, взял и вновь начал писать:
“Это из-за меня все… Эти Мертвые игры, это внимание к тебе сразу двух темных, и твоя новая магия… И ты несешься дальше к Бездне, что все неизбежнее, а я, дурак, решил отвлечься и почувствовать себя живым.”
- Гобби, ты не…- начала было я.
Но он перебил написав резко и торопливо:
“Откажись от Мертвых игр, и от идеи вернуть мне жизнь. У нас никаких гарантий на успех, но уже можно сказать со сто процентной уверенностью - себя ты губишь!”
Пожав плечами, я вновь устремила свой взгляд в тетрадь, резонно заметив умертвию:
- Не попробуешь, не узнаешь.
Гобби психанул, смял лист, вышвырнул его под стол, поднялся и пошел за следующим. И вот уже на другом листе написал:
“Я послал весточку Паулю, он поможет с этим плетением”.
- Не стоит, я справлюсь.
Пауль с Салли смылись сразу по прилету, так как Салли собиралась побегать по родственникам и познакомить своего возлюбленного с ними, так что я не хотела его тревожить. И к слову я вообще не поняла, каким образом Гобби смог ему эту самую весточку послать. Словно поняв о чем мой сомнительно-вопросительный взгляд, зомби на моих глазах в углу листочка написал “Давай быстрее”, оторвал часть бумаги с надписью, свернул, подписал “Саллиэн лин Огневурка”, подошел к горящей на столике свече и… сжег.
Вернувшись к донельзя потрясенной мне написал:
“Да, я теперь тоже подозреваю огненных саламандр во всемирной слежке. Это же получается, что все сожженные письма они прочитывают”.
У меня почему-то тоже такие мысли возникли.
“Вообще уникальный народец” - приписал Гобби.
Я кивнула. И потрясенно уставилась на свечку, пламя над которой вдруг на две ладони взвилось вверх, затем раскрылось огненной щелью, а после из этой щели на пол спрыгнул Пауль! После чего огонек на фитиле снова стал прежним! А мое мелкое умертвие, встрепенувшись и издав радостное “Ииии” бросилось к нам!
Я была так рада ему, что подхватив прыгнувшее ко мне умертвие, затискала сначала и только после спросила:
- Как дела? Где Салли?!
- И! И иии!- бодро начал паук, смешно подпрыгивая на всех лапках и в пантомиме изобразив родителей Салли - огромного огненного саламандра и скромную саламандрочку размерами как и его любимая ящерка. Из пантомимы мы поняли, что парочка ввалилась на какое-то семейное торжество, посвященное обручению нашей Салли. По крайней мере надевание торопливо сотканных обручей на мохнатые паучьи ножки мы поняли именно так. Потом был бой, точнее мордобой, в котором Пауль раскатал новоявленого жениха без всяческих разговоров, а Салли млела от восторга, после чего кинулась своему спасителю на шею и обещалась принадлежать ему на веки. Затем все родственники Салли падали ниц перед Паулем, восторгаясь его силой и мужеством и теперь Пауль герой и жених Салли. Мы с Гобби взирали на представление раскрыв рты. После чего Гобби поинтересовался, а где же наша Салли. Пауль заверил, что саломандрочка будет сию минуту, а пока выбирает себе свадебный наряд.
И словно в подтверждение его слов огонь над свечей снова затрещал и увеличился, из него на стол плавно спрыгнула Салли, кивнула нам, здороваясь, после чего поднявшись на задние лапки и упираясь на хвост, продемонстрировала нам две вешалки. На одной имелся черный вытканый словно из паутинки полупрозрачный наряд, где на лапках сверкало капельками огня кружево, а второй, долженствующий как перчатка обтянуть все тельце ящерки созданный из сверкающих чешуек и усыпанный осколками драгоценных камней. После демонстрации Салли вопросительно уставилась на меня. Я… ну я несколько обалдев от неожиданности вопроса, всмотрелась внимательнее в наряды, после на саму ящерку, снова на наряды и неуверенно спросила:
