Детективное агентство "Штык" 1 - Самат Айдосович Сейтимбетов
Спереди Ахмата подперли сумкой с утюгом, благо ноги у него практически отсутствовали.
— А как оно летает?
— Я просто хочу лететь куда-то и оно летит, — чуть пожал плечами Ахмат, касаясь в движении грудей, — магия.
— Это ваша волшебница сделала? — полюбопытствовала Оля. — Как ее правильно, метресса Листва? Метресс? Магесса?
— Как друг друга правильно звать, только сами маги и разбираются, — ответил Ахмат, поднимая кресло над проулком и устремляя его на восток. - Но обычно метресс, если с уважительным оттенком.
Вначале к площади, затем вдоль улицы Космонавтов, пересечь Пену, без моста, конечно, над Пенным бульваром, промзонами и мимо Горного парка, вдоль бывшего кирпичного завода, уже к Трем Башням. По земле пришлось бы добираться больше, да еще и немного в гору, а расписание автобусов Ахмат начисто забыл за годы пользования креслом. Впрочем, он и раньше его не особо знал, больше на месте сидел, то подаяние просил, то в технике ковырялся, а на всякие преступные дела его обычно кто-то нес.
Зачастую просто в сумке, словно куклу.
— Кресло имеет к Олесе отношение, но делала не она, а ее родители. Они там какие-то важные магические шишки в своей общине, вздумай они в Тырнов приехать, им бы красную дорожку постелили, стражу расставили, да всяких праздничных дирижаблей в воздухе повесили.
— Ого, — присвистнула чуть ли не в ухо Ахмата Оля. — Так она не только маг, но и принцесса?
— Титулы у них другие, но что-то вроде того, — кивнул Ахмат.
Хотел помахать рукой в воздухе, но решил не нервировать Олю. Та и без того была напряжена видом города с высоты в пару дюжин метров. На всякий случай Ахмат снизил кресло, полетел почти над крышами, плоскими и пустыми, так как в отличие от Прежних, в Тырнове все было очень плохо с домашней живностью.
Сожрали после конца света.
— У них там случилась одна проблемка... тоже по детективной части, — рассказывал Ахмат, — а командир как раз только в отставку вышел, да раздумывал, чем заняться. Меня подобрал, точнее отобрал у банд и взялся за обучение и перевоспитание.
Он наслаждался полетом, солнцем и мягким телом Оли под собой.
— Как потом выяснилось, магикалы все организовали, чтобы две общины сцепились, но наш командир разобрался, набил морды всем, кто был против, это он умеет, предотвратил магическую войнушку и в награду попросил вылечить меня. Как оказалось, магия не всесильна, но взамен мне сделали вот это кресло, так и служит верно с тех пор. Потом выяснилось, что под шумок несостоявшейся войны сбежала дочурка, наша Олеся, но так как она прибилась к Ивану, общины не стали трогать спасителя, поворчали и все затихло. Ну а самой Олесе мы ничего не рассказываем, чтобы она кресло не разнесла на тысячу кусочков.
Как подозревал сам Ахмат, Олеся сразу опознала кресло, но ломать не стала, так как кресло — не родители. Еще он подозревал, что магикалам тогда помогли, как бы не сама Олеся, готовившаяся улизнуть под шумок, уж больно гладко она все проделала. Особенно с поправкой на то, как она потом себя вела в Тырнове, то есть ничего не знала о реалиях мира обычных людей, и ее бы посадили или убили, если бы не Кабанкин.
К которому она прилепилась тоже не просто так, а по следам той истории.
— Ух, какие страсти, — восхищенно сказал Оля. — Но я бы все же предпочла живых родителей мертвым. Ненависть можно постепенно исправить, в отличие от смерти.
— Некроманты не согласились бы, — хохотнул Ахмат.
Оля восхищалась, он смеялся, они летели, и Ахмат ощущал, что их телесный контакт становится глубже, а вместе с ним и влечение друг к другу. Ничего сверхъестественного, он знал, что пробуждает в женщинах материнские чувства и не стеснялся пользоваться этим фактом к своей выгоде.
— Некроманты повелевают мертвыми, а кто повелевает грязью?
— Гряземанты? — предположил Ахмат, глядя на Пену сверху вниз.
Спустился ниже, почти к мутной воде, словно собираясь омыть ей ноги Оли. Та поглядывала с опаской, поджимала ноги, кидала взгляды на рыбаков и неспешно плывущую баржу, с которой им кто-то махал рукой и свистел одобрительно. Сам Ахмат взирал лениво, знал, что в городских легендах о плотоядном кракене нет ни капли правды.
Что-то опасное задержали бы щиты выше по течению или просто поднялась бы тревога. В самой реке, как и в грязном заливе жили разумные русалы и мутанты, с соответствующими изменениями тела, но они тоже не кидались и не жрали живых, по крайней мере без причины точно не жрали.
А вот кракена сожрали бы за милую душу.
— А вон еще летят, — радостно сообщила Оля.
— Вижу, — ответил Ахмат, протягивая руку за верным "Гейзером".
Проявлять милосердие и пользоваться игольником можно, когда ты бывший майор отряда очистки, наубивался на три жизни вперед и способен этими самыми иглами муху на лету побрить. Ахмат не мог позволить себе такой роскоши и потянулся за оружием, но никак не мог его нащупать, под руку подворачивалось что-то теплое и вздрагивающее. Сам он не отрывал взгляда от ковра-самолета, на котором сидел маг в чалме, злой и небритый.
— Кхм, — раздалось над ухом и только теперь Ахмат сообразил, что оружие под Олей, которую он общупал, пытаясь залезть не в тот тайник, образно говоря.
— Просуньте руку ниже, там мой плазменник, — сказал он, не отрывая взгляда от ковра-самолета.
Краснеть и смущаться (чего Ахмат не собирался делать, конечно) можно потом, сейчас важнее было подготовить хорошую дубинку. На коврах-самолетах, как правило, летали самые упертые маги-традиционалисты, ибо эта тряпка, как правило, уступала даже автомобилям. На примере Олеси Ахмат знал, какая каша в мозгах у таких магов и что им проще вначале шарахнуть заклинанием, а потом думать, что да как.
— Коллега! — крикнул маг с ковра. — Трехрукую мартышку не видели? Крылья такие, синеватые!
— Нет, не видел! — крикнул в ответ Ахмат, избегая слова "коллега".
Мало ли, решит потом, что это смертельное оскорбление и что обычного живого, выдающего себя за мага, обязательно надо убить. Дерзить и врать магу можно было имея в руках плазменник и не имея за спиной Оли, на которую Ахмат строил такие планы.
— Вообще таких в городе не видел! — все же добавил
