Воспитание чувств - Хейер Джорджетт
– Брокенхерст поручил мне убедить тебя присоединиться к нам в том случае, если ты уже вернулся в Лондон, мой дорогой Шерри, но, боюсь, – сэр Монтегю отвесил поклон и метнул иронический взгляд на Геро, – я пришел напрасно.
– Проклятье! Ничего подобного! – воскликнул Шерри. – Ты ведь не возражаешь против того, чтобы я оставил тебя, а, Котенок?
Помня о его предупреждении, что, они, когда обоснуются в Лондоне, не должны вмешиваться в личную жизнь друг друга, Геро проглотила разочарование и заверила его, что она уже собиралась лечь спать.
– Вот и правильно, – согласился виконт. – Я знал, что ты почувствуешь усталость с дороги. – Взяв Геро за руку, он поцеловал ее запястье и отбыл вместе с сэром Монтегю.
После ухода его светлости девушка поднесла запястье к лицу и прижала к щеке. Ей очень хотелось заплакать, и она решила, что действительно устала, поскольку прекрасно знала: плакать ей решительно не из-за чего. Напротив, ей следовало бы радоваться. С этой возвышенной мыслью Геро и отправилась к себе в спальню, где очень ласково и жизнерадостно болтала со своей горничной, пока та раздевала ее и укладывала в постель.
Шерри, вернувшийся домой глубокой ночью, так и не появился за завтраком. Время близилось к полудню, когда виконт наконец вышел из своей спальни. Он по-прежнему был в халате и выглядел сонным. А в ответ на ее вопросительный взгляд лишь заявил, что они недурно посидели вчера у Брокенхерста и он немного проигрался в карты. Глядя на мужа, Геро решила не напоминать ему о том, что около полудня они собирались нанести визит его матери. Виконт вновь удалился к себе, раздраженно осведомившись, какого черта Бутль до сих пор не принес воду для бритья; а жена Шерри как раз решила, что сейчас самое время прокатиться по Гайд-парку в одном из своих ландо, когда стук в дверь возвестил о появлении первой утренней посетительницы.
Ею оказалась миссис Бэгшот, она привела с собой двух старших дочерей. Почтенная матрона величественно вплыла в гостиную еще до того, как Грумбридж успел объявить о ее приходе, остановилась посередине комнаты и, окинув девушку оценивающим взглядом, промолвила одно-единственное слово:
– Однако!
Геро в некотором смятении поднялась со стула и шагнула ей навстречу. На щеках девушки заалел легкий румянец, когда она, запинаясь, проговорила:
– К-кузина Д-джейн! К-касси! Юдора! Как поживаете?
– Я удивляюсь, что ты еще не сгорела со стыда! – заявила миссис Бэгшот, окидывая взглядом закрытое платье Геро из жатого французского муслина с двойной оборкой и плиссированными складками.
– Честное слово! – провозгласила она. – Готова держать пари, что ничего подобного ты в жизни не носила!
Замечание было крайне неуместным, поскольку дало Геро возможность парировать:
– Вы и сами должны об этом знать, кузина!
– Что это ты сделала со своими волосами? – спросила Кассандра. – Ты выглядишь очень странно и непривычно! Пожалуй, встретив на улице, я бы даже не узнала тебя!
– Это последняя мода, – ответила Геро. – Прическу мне сделала служанка.
Миссис Бэгшот, коротко хохотнув, заявила:
– Одежда красит человека! Я вижу, ты устроилась весьма недурно. Полагаю, скоро мы узнаем, что у тебя есть свой экипаж и даже ложа в опере, как у тех дам, с которых ты намерена брать пример. Но когда я вспоминаю… Однако я пришла сюда не для того, чтобы ссориться с тобой. Господь свидетель, я рада тому, что ты нашла свое место в жизни, пусть даже приняла предложение, сделанное тебе с целью досадить другой. Я бы ничуть не удивилась, если бы ты отказалась признать бедных кузин, приютивших тебя, когда ты осталась совершенно одна в этом жестоком мире.
– Нет, – абсолютно серьезно ответила Геро. – На самом деле я не настолько неблагодарна! И с удовольствием помогу подыскать приличных мужей моим кузинам, если смогу, вот только Шерри говорит… – девушка оборвала себя на полуслове и покраснела до корней волос, а на лице ее изобразился ужас, что выглядело очень комично.
– Так что говорит твой супруг? – угрожающим тоном спросила миссис Бэгшот.
– Я забыла! – в полном смятении ответила Геро.
– Презираю увертки, – заметила Юдора. – Можешь не трудиться повторять все, сказанное им, потому что нас нисколько не интересует, что говорит столь беспутный молодой человек!
Уязвленная подобной критикой своего идола, Геро без колебаний выпалила:
– Что ж, он сказал, что не потерпит вас в своем доме, потому что вы ему не нравитесь!
Миссис Бэгшот побагровела, безуспешно пытаясь найти нужные слова. Но, прежде чем она смогла вымолвить что-либо, полагающееся в таких случаях, Геро покаянно воскликнула:
– Ох, простите меня! Но Юдора не должна была так отзываться о Шерри! Прошу вас, присаживайтесь, кузина Джейн, и… и позвольте мне позвонить Грумбриджу, чтобы он принес фрукты и бокал вина!
Но миссис Бэгшот холодно отвергла предложение освежиться, однако снизошла до того, чтобы опуститься на диван, заметив при этом: то высокое положение, в котором ныне оказалась Геро, не улучшило манер девицы. Дочери же ее принялись бродить по комнате, рассматривая мебель, критикуя расцветку обоев и занавесей и вслух поражаясь тому, как Геро может выносить столь оглушительное чириканье канарейки. На их бесцеремонные замечания и восклицания Геро старалась реагировать с ангельским терпением, коего ей явно недоставало, а на язвительные вопросы миссис Бэгшот отвечала с достоинством и сдержанностью.
Словом, она справлялась весьма недурно, как вдруг дверь распахнулась, впуская Шерри, ворвавшегося в комнату с криком:
– Черт возьми, Котенок! Мой дурак-камердинер потерял…
Им не суждено было узнать, что именно потерял Бутль, поскольку Шерри, узрев посетительниц, оборвал себя на полуслове, воскликнув «Боже мой!», и как ошпаренный немедленно выскочил вон.
Геро отчаянно старалась сохранить невозмутимость, но потерпела неудачу и звонко рассмеялась. Ее оскорбленная родственница величественно поднялась на ноги и, обращаясь к дочерям, убийственным голосом изрекла:
– Идемте, мои крошки! Совершенно очевидно – в доме кузины нам не рады.
– Умоляю вас, кузина Джейн, не обижайтесь! – взмолилась Геро. – Все… Все дело в том, что бедный Шерри себя неважно чувствует сегодня! Я уверена, он раскаивается в своем поступке.
Миссис Бэгшот, однако, осталась непреклонной и уже готова была разразиться суровой прощальной речью, которая была прервана Грумбриджем, возвестившим о появлении лорда Ротема.
В комнату ворвался Джордж в своей обычной порывистой манере и с такой же обычной прядью черных как вороново крыло волос, упавших на его лоб. Он, тепло сжав руку хозяйки, воскликнул:
– Я слыхал, вы уже вернулись из деревни! Как поживаете? Выглядите просто потрясающе! А какой у вас славный дом! Как раз то, что нужно, Котенок!
– Ох, Джордж, я так рада видеть вас! – сказала Геро. – Да, кстати… Вы знакомы с лордом Ротемом, кузина Джейн?
Миссис Бэгшот поклонилась в ответ, но терять времени не стала и буквально вытолкала дочерей из комнаты. Она, естественно, и мысли не допускала о том, чтобы какой-либо мужчина мог взирать на них без должного восхищения, но, хотя его светлость обладал тем неоспоримым преимуществом, что являлся пэром королевства, все знали – в карманах у него (вульгарно выражаясь) ветер свищет. Почтенная матрона принялась упрекать Геро, вызвавшуюся проводить ее, в неуместном поощрении столь вопиющей фамильярности со стороны молодого человека, известного своей неуравновешенностью, и выразила ханжескую надежду, что неподобающие манеры не приведут ее к краху.
Выпроводив родственниц восвояси, Геро вновь поспешила наверх и, пританцовывая, ворвалась в гостиную, крича на бегу:
– Ох, Джордж, еще никогда я не была так рада видеть вас! Она бранила меня просто ужасно, когда вы вошли, и я боялась, она никогда не уйдет! Не знаю, где спрятался Шерри. Только представьте – он вошел сюда, даже не подозревая, что ко мне пожаловали кузины, после чего вскричал «Боже мой!» и выбежал из комнаты! Это было так смешно! Вы пришли к нему?
