Энн Брешерс - Союз «Волшебные штаны»

— Хорошо.

Кармен опять занялась своим ужином. Единственное, что было хорошего в мистере Брэттеле, это то, что он платил маме кучу денег и никогда не отказывал, если она просила повысить зарплату, но это скорее можно было объяснить его трусостью, а не мужеством. Да и, в конце концов, кто она такая, чтобы размышлять над подобными вопросами?

Кармен разложила на столе варианты десерта: мандарин, пакетик с крекерами «Голдфиш», большой кусок сыра чеддер, упаковку кураги. Сегодняшний ужин был решен в оранжевых тонах.

Прошло уже две недели с тех пор, как Кармен вернулась из Южной Каролины, а вся еда до сих пор казалась ей безвкусной. Девочка с трудом могла проглотить кусок, но сегодня к вечеру проголодалась. Ну же! Она выбрала сушеные абрикосы и взяла один из пакетика. Кожица абрикоса была нежной, а мякоть жестковатой. Неожиданно Кармен пришло в голову, что она жует чье-то ухо. Она выплюнула абрикос в мусорное ведро и убрала всю оставшуюся еду.

После этого поднялась наверх и заглянула в мамину комнату. По телевизору шла старая экранизация «Друзей».

— Привет, дорогая. Посмотришь со мной? Роз пытается одурачить Рашель.

Кармен потащилась обратно в холл. Мамы не созданы для того, чтобы обсуждать Роз или Рашель. Кармен нравилось это шоу, пока мама не начала его смотреть. Она плюхнулась на постель. Голову пришлось накрыть подушкой, чтобы не слышать громкого маминого смеха, проникавшего даже сквозь стену.

Кармен поклялась, что не позволит себе раздражаться на маму. Ей вовсе не хотелось жаловаться и распускать нюни. Никаких вздохов, никаких истерик. Надо сохранить любовь хотя бы одного из родителей. Все шло хорошо, пока Кармен была одна. Но как только она увидела маму, контролировать себя удавалось с большим трудом. Мама как будто специально делала что-то совершенно дикое, например слишком громко смеялась над «Друзьями» или называла ее компьютерным именем «Вайо».

Кармен сбросила подушку и села. На стене висел календарь. Она не отметила день свадьбы отца, но дата крепко засела у нее в голове. Оставалось всего три недели. Интересно, как отнесется отец к тому, что ее там не будет?

Папа позвонил в тот день, когда она уехала из Южной Каролины, и спросил лишь, как она добралась домой. Неделю спустя он позвонил снова и на этот раз разговаривал с мамой о каких-то деньгах на стоматологическую страховку Кармен. Родители невероятно долго обсуждали всевозможные скидки. Отец не попросил позвать Кармен к телефону.

Конечно, она могла позвонить сама, извиниться или хотя бы попытаться объяснить то, что произошло. Но она не стала этого делать.

Стыд, как кошка, которой у нее никогда не было, терся о ноги и старался забраться в постель, чтобы прикорнуть совсем рядом. «Уходи прочь!» — гнала она непрошеного гостя, почти физически чувствуя, как он ластится к ней, щекочет щеку своим хвостом. Стыд хотел ее любви. Ведь кошки всегда выбирают тех, у кого на них аллергия.

Она не хотела подпускать стыд близко. Ни за что. Она выставляла его за дверь, пусть мяукает там, сколько влезет.

Неожиданно она вспомнила лицо отца в проеме разбитого окна — и он не был удивлен. Отец просто не мог осознать того, что увидел. Конечно, он думала Кармен гораздо лучше.

«Ладно уж, заходи!» Стыд потоптался у нее на животе и уютно там устроился — по-видимому, надолго.

Стремись к тому, чего хочешь. Работай над тем, чего хочешь достичь.

— Догадайся, что на этот раз? — Щеки Эффи пылали, а ноги выделывали замысловатые танцевальные па на керамических плитках пола.

— Что? — спросила Лена, подняв голову от книги.

— Я поцеловалась с ним.

— С кем?

— С официантом! — громко воскликнула Эффи.

— С официантом?

— Ну, конечно, с официантом! Бог мой, греческие парни преуспели в этом больше, чем американские хвастунишки, — сообщила Эффи.

Лена недоверчиво смотрела на сестру. Она просто не могла понять, как это у них, таких разных, общие родители. Нет, этого не может быть. Наверное, одну из них удочерили. Эффи очень похожа на родителей, значит, остается она, Лена. А может быть, она внебрачный ребенок дедушки? Может, она и впрямь появилась на свет на Санторини?

— Эффи, ты крутила с ним роман? А как же Гевин? Ну, помнишь, твой бойфренд?

Эффи беспечно пожала плечами. Счастье делало ее глухой к укорам совести.

— Не ты ли мне говорила, что от него пахнет, как от свиньи?

«Да, правда», — подумала Лена.

— Но, Эффи, ты даже не знаешь, как зовут этого мальчика. Ты что, так и называла его «официант»? Разве это прилично?

— Я знаю, как его зовут. — Эффи всегда трудно было сбить с толку. — Его имя Андреас. И ему семнадцать лет.

— Семнадцать! Эффи, тебе же только четырнадцать, — заметила Лена. Даже к себе она предъявляла такие требования, будто воспитывалась в самых строгих правилах.

— Ну и что? Костасу восемнадцать.

Щеки Лены слегка порозовели.

— Но я не кручу с ним роман, — быстро пролепетала она.

— Ты сама в этом виновата, — сказала Эффи и вышла из комнаты.

Лена бросила книгу на пол. Впрочем, и до прихода Эффи она не прочитала ни строчки. Она слишком была поглощена своими мыслями.

Эффи четырнадцать, а она уже успела поцеловаться с гораздо большим числом парней, чем Лена. Конечно, Лену все считали хорошенькой, но зато у Эффи всегда был бойфренд. Эффи ждала счастливая старость в окружении любящей ее большой семьи, а Лену, костлявую старую деву с причудами, будут приглашать в гости только из жалости.

Лена приготовила мольберт и уселась, устремив взгляд в окно. Но, когда она приблизила кусок угля к холсту, пальцы против воли нарисовали совсем не линию горизонта. Вместо этого получился контур щеки, затем шея, потом бровь. После этого появился подбородок и на нем легкая тень.

Рука как будто летала по бумаге. Рисовалось легко, как никогда. Поворот головы, как у него. Вырез ноздри, как у него. Мочка уха… Лена закрыла глаза, стараясь представить себе эту мочку, даже задержала дыхание. Казалось, и сердце ее замерло. На бумагу легли грубоватые очертания его плеч. Теперь оставались губы. Рот ей всегда давался с трудом. Она опять закрыла глаза. Вот его губы.

Когда Лена открыла глаза, ей показалось, что она видит подокном Костаса. Вскоре она поняла, что там действительно стоит Костас. Он поднял голову. Лена посмотрела вниз. Видел ли он ее? Видел ли, как она рисовала? Только не это.

Сердце Лены стремительно подпрыгнуло, затем начало биться, как у спринтера на дистанции. Мелькнула мысль: вряд ли у лягушек, впадающих в спячку зимой, сердце так учащенно бьется летом.

Девочки, которые еще вчера вечером были ее подругами, сегодня напоминали злобных стервятников.

— Ну, и что же было? — поинтересовалась Олли, приземляясь на кровать Бриджит еще до того, как она успела открыть глаза.

Диана одевалась. Увидев, что Бриджит просыпается, она тоже подошла к ней.

Подбежали и Эмили с Рози. Девочки, которые сами не совершали безумств, одновременно любили и ненавидели тех, кто был на такие поступки способен.

Бриджит села. Прошедшая ночь медленно всплыла у нее в памяти. Во сне ей снова удалось стать вчерашней Бриджит.

В глазах подружек она увидела неимоверное любопытство.

Бриджит пересмотрела немало фильмов о любви. Но она даже не представляла себе, что ее связь с Эриком будет чем-то глубоко личным. Она думала, что это развлечение, приключение, которым можно похвастать перед подругами, и совсем недавно чувствовала себя очень уверенной. Но, как оказалось, переоценила свои силы. Ее сердце было выжжено, словно пустыня.

— Ну, давай же! — не отставала Олли. — Расскажи нам.

— Бриджит? — раздался голос Дианы.

Бриджит показалось, что ее голос идет откуда-то из глубины желудка.

— Н-н-ничего, — только и сумела она произнести. — Ничего не было.

Но в глазах Дианы мелькнуло недоверие. Интуиция подсказывала ей, что тут что-то не так. Диана ничего не сказала. Она подождала, пока все уйдут, потом коснулась плеча Бриджит:

— Ты в порядке, Би?

От ее взволнованного голоса Бриджит захотелось плакать. Но даже Диане она ничего не могла сказать и избегала взгляда подруги, чтобы не выдать себя.

— Я так устала, — сказала Бриджит, обращаясь к спальному мешку.

— Хочешь, я тебе что-нибудь принесу из столовой?

— Нет, я сама приду через несколько минут.

Бриджит почувствовала большое облегчение, когда все ушли, свернулась клубочком и уснула.

Вскоре Шерри пришла проверить, почему она не появилась за завтраком.

— Ты здорова? — спросила она Бриджит.

Бриджит кивнула, но так и не вылезла из спального мешка.

— «Кокос» и «Тупицы» играют через пару минут в полуфинале. Пойдешь смотреть?