Юрий Алянский - Рассказы о русском музее

Повседневный труд реставраторов слагается из рядовой кропотливой работы над возрождением памятников искусства. Пожалуй, нет в Русском музее такой картины, к которой не прикасалась бы рука «художественного врача».

Реставраторы всегда начеку, постоянно предпринимают нужные меры по сохранению и закреплению разрушающихся грунтов и красочных слоев картин, заменяют пришедшие в ветхость старые холсты новыми, не разрушая при этом красочного слоя(!), заменяют негодные подрамники, реставрируют произведения скульптуры, графики, прикладного искусства, образцы народного творчества.

Еще сложнее — художественное восстановление памятников. Снятие потемневших от времени лаков и олиф, искажающих колорит картины. Снятие наносных, инородных, антихудожественных слоев живописи, нанесенных неквалифицированными людьми поверх основного изображения и искажающих замысел картины. Восстановление утраченных частей живописи в тон оригинала.

Несколько лет назад в музей вернулась после путешествия на одну из выставок картина Репина «Воскрешение дочери Иаира». Картина эта писалась Репиным при выпуске из Академии художеств и свидетельствует о зрелом мастерстве художника.

Картина вернулась упакованной, как обычно, на валу. Однако когда картину развернули, работники музея ужаснулись: полотно покрылось полосами серо-зеленой плесени. Страшные полосы соответствовали расположению внутренних реек вала, которые оказались сырыми. Влага перешла на картину и произвела свое губительное действие. Теперь при любом неосторожном движении мог осыпаться красочный слой. А тогда восстановить его не улилось бы никакими силами. Так пришла беда, какая нечасто посещает музейное царство.

Спасение картины началось прямо в репинском зале. Реставраторы прибегли к фильтровальной бумаге, которую плотно прижимали к картине и меняли каждый час; затем — к пылесосу, снявшему подсохшую плесень; потом следовала обработка формалином…

Плесень сошла, но всю картину сверху донизу пересекали набухшие вертикальные полосы: краска и грунтовка здесь вздулись и грозили разрушением. Тогда реставраторы применили специальный состав, обладающий свойствами клея и большой эластичностью, — он помог укрепить красочным слой…

Немало процедур совершилось над картиной, пока дочь Иаира, пережившая второе воскрешение, не заняла свое место среди персонажей репинских полотен.

Работа реставратора очень похожа на сложную медицинскую операцию. В руке «хирурга» сверкает медицинский скальпель. Включается рентгеновский аппарат. Множество бутылок и банок с «лекарствами» стоит под рукой. Идет операция. Удаляются инородные или больные ткани. Накладываются швы. Применяются грелки-утюги. Наполняются водой ванны. Идет борьба за жизнь произведений искусства ради будущих поколений.

Тишина, строгая и напряженная, как в клинике.

Посторонним вход воспрещен.

Так спасают живопись.

А совсем недавно вернулась к жизни скульптурная группа выдающегося советского скульптора Александра Терентьевича Матвеева «Октябрь». Вы увидите ее в зале монументальной скульптуры.

Матвеев создал эту композицию в 1927 году, к десятилетию революции. С бронзой было трудно в те годы. И статуя, выполненная в гипсе, постепенно разрушалась. На этот раз требовался «капитальный ремонт». К счастью, в се реставрации смог принять участие автор. И теперь отлитые в бронзе красногвардеец, рабочий и крестьянин навсегда останутся нетленным памятником Октябрю, красоте и силе свободных людей.

Может быть, еще кропотливее — спасать от гибели рисунки, гравюры — графику.

Многие рисунки и гравюры попадают в музей в тяжелом состоянии, испачканными, изуродованными до неузнаваемости. Такими ложатся они на стол реставраторов. А выходят из «художественной операционной» чистыми и светлыми, какими были в день своего создания.

Однако сложные меры, предпринимаемые для продления жизни листа бумаги, не всегда спасают положение. Многие сорта бумаги переживают заметный процесс старения, еще не изученный до конца учеными и специалистами. Проходит время, и бумага теряет свою обычную эластичность, становится хрупкой, желтеет. Какие процессы старят ее? Этот вопрос волнует сотрудников музея. Без разгадки секретов «бумажной старости» нельзя решить многих вопросов хранения, консервации и экспонирования графини.

Так пришли ученые к поиску стекла, способного предохранить графику от губительного воздействия света, а тем самым и времени, надежно скрыть от них все виды бумаги и красок. Когда такое стекло будет создано, отпадет печальное правило, разрешающее экспонировать графику лишь около ста дней в году, да и то предпочтительнее осенью или зимой.

Новая комплексная научная проблема объединила работников Отдела хранения и Отдела реставрации музеи. Она вышла и за пределы музейных интересов и распространилась на области технологии бумаги и технология стекла. К работе с увлечением подключились химики, оптики, бумажники, микологи (специалисты по грибкам). Истории стекла и стеклоделия, насчитывающей более шести тысяч лет, предстоит обогатиться еще одной интересной главой. Стекло далеко не впервые, но по-новому станет служить искусству.

… Вы проходите по залам музея, любуясь произведениями великих мастеров, и порой не думаете о том, кем и как были спасены эти шедевры.

Человек, перенесший тяжелую операцию, может с благодарностью сказать: «Меня спас хирург такой-то». Картина, рисунок, скульптура молчат о тех, кто вернул их к жизни. Как было бы хорошо, если бы под именем создателя картины стали, пусть совсем мелким шрифтом, писать: «Картина спасена от разрушения художником-реставратором…» Далее — имя, отчество, фамилия.

Это будет справедливо.

Однажды в Русский музеи пришло письмо из небольшого болгарского города Елхово: «Уважаемая дирекция! Пишут вам болгарские комсомольцы из среднего политехнического училища „Климент Охридский“… Чтобы лучше узнать русское искусство, мы хотим организовать в нашем училище картинную галерею, составленную из репродукций полотен русских художников…»

Письма с адресом: «Русский музей, площадь Искусств, Ленинград, СССР» — приходят часто. Сотрудники Музея Николая Рериха в Нью-Йорке задают вопросы о наследии чтимого ими русского художника. Инженер из Италии Георгий Веккио мечтает иметь репродукции пейзажей Р. Судковского и И. Грабаря. Студент Колумбийского университета по отделу истории искусства Артур Р. Спрейч занимается творчеством русского художника Н. Ге и просит прислать фотографию картины «Тайная вечеря». Житель Лондона В. Рихтер шлет в дар музею собрание медалей и жетонов, посвященных событиям русской истории. Студенты южноафриканского университета благодарят за посланные им тридцать семь диафильмов с заснятыми на пленку полотнами музея. Голландский журналист просит прислать иллюстративный материал для телевизионной передачи о Мусоргском… Датский искусствовед интересуется своим соотечественником, художником XVIII века Эриксеном, долгое время жившим и работавшим в России. Национальный музей западного искусства в Токио предлагает обмен литературой. Запрашивает документальные данные Лейпцигское художественное издательство…

«Границы» музея расширяются. Они пролегают сегодня едва ли не по всем материкам земли. Это — открытые границы дружбы, творческого обмена, культурного сотрудничества. Узнать и полюбить шедевры Русского музея смогут не только жители болгарского города, но и молодежь Африки, любители искусства в Европе, ученые Америки, ценители нашей культуры на Востоке. Сколько же людей всех возрастов и всех профессий, знакомясь с репродукциями, тянутся сердцем к нашей стране!

Искусство пересекает границы и входит в миллионы домов полномочным представителем человеческой дружбы.

Русский музей!.. Вы испытываете в нем высокое чувство восторженного удивления перед красотой русской музы. И если ваше сердце открыто прекрасному, если в нем живут Наташа Ростова и Первый концерт Чайковского, кинотрилогия о Максиме и музыка Шостаковича, герои Паустовского и образы Улановой, — вы унесете с собой новые впечатления, рожденные в залах музея. Произведения больших художников разбудят ваше воображение, оживят воспоминания, укрепят надежды…