Chelsea Cameron - Чем глубже мы падаем

— Кэти? С тобой все в порядке?

— Я что, тебя разбудила? — громко спросила она.

— Нет, просто я... эм, проснулась пописать и услышала тебя, — классная отмазка, теперь придется вставать и идти в туалет, чтобы она не считала меня лгуньей.

— Извини.

Не знаю, за что она извинялась.

— Ты, правда, в порядке? Что-то случилось с Заком? Что произошло... — я должна была закрыть рот, иначе сейчас опять начну нести чушь.

— Я в порядке, — прошипела она, и я услышала, как она вытащила салфетку из бледно-розовой коробки на ее столе. — Мы просто... поскандалили. Я думала, что это будет прекрасная ночь, но она оказалась идиотской, и я ушла.

Я включила лампу и увидела Кэти, вытирающую свой нос.

Она была похожа на жертву кораблекрушения. Розовая рубашка, которую она так тщательно выглаживала накануне, вся помялась, а ее лицо было покрыто потеками туши для ресниц.

— Просто я так сильно его люблю, — сказала она, растеряв остатки своей грубости, и вытерла нос.

— Я знаю. Ты справишься, — я не могла поверить, что говорю это, но мне было необходимо заслужить ее доверие, даже если для этого приходилось врать сквозь зубы. Зак не сделал ничего, кроме того, что называл меня Хотти и косился на меня. Если бы он посмел зайти дальше, в ту же секунду ему бы пришел конец.

Я села на ее кровать и похлопала ее по плечу. Так как она даже не вздрогнула, я наклонилась и слегка обняла ее.

— Все будет хорошо.

Спустя два часа и полторы пинты мороженого ‘Ben and Jerry’s Cherry Garcia’, мы уже смотрели сериал «Закон и порядок».

— Это сделала горничная, — сказала Кэти, отправляя в рот еще одну полную ложку мороженого. Я отвела ее в ванную умыться, поэтому выглядела она чуть получше. Мне сильно хотелось зачесать назад ее волосы, но я подумала, что такое предложение может показаться ей странным.

— Я бы поставила на няню, — ответила я.

— Спорим?

— Ага. Десять баксов?

— Договорились, — она протянула руку, и мы обменялись рукопожатием. Удивительно, как быстро она вышла из своего слезливого настроения. Я все еще не знала подробностей случившегося, но сдаваться не собиралась.

— Я не хотела заниматься сексом, — внезапно сказала она. Я оторвала взгляд от телевизора и увидела, как она ложкой выскребает из ведерка остатки мороженого. — Я не люблю заниматься сексом во время месячных, и я сказала ему, что не хочу. Он почему-то взбесился и мы поругались. Я просто... я не хотела уступать, поэтому ушла.

Я посмотрела ей в лицо.

— Он уже делал так раньше. В смысле, он никогда не принуждал меня, но иногда я не хотела, а потом вдруг оказывалось, что на мне уже нет трусиков, и мы занимаемся этим. Нет, я, конечно, получала удовольствие и все такое, но иногда мне просто хотелось посмотреть фильм. Я делаю проблему из ничего, — сказала она, покачав головой.

— Нет, это не так.

— Не знаю, почему я рассказываю тебе об этом, — она зачерпнула ложкой растаявшее мороженое. — Я люблю его, но иногда его бывает слишком много. Понимаешь?

— Может, вам лучше сделать небольшой перерыв, — предложила я. В действительности, я хотела сказать, чтобы она покончила с этим сейчас. Это был гигантский красный флаг. Мне захотелось вскочить, размахивая руками, и крикнуть ей: «Беги, беги, беги!».

— Ты уверена, что хочешь быть с ним? Я знаю, что ты его любишь, но убеждать кого-то заняться сексом, когда он не хочет, это не то, что называется отношениями. Он должен также уважать твои желания.

— Он любит меня. Я знаю это. Мы просто поссорились, вот и все. Он как сумасшедший слал мне смски с извинениями. Он хочет устроить для нас фантастический ужин, чтобы попросить прощения. — Было похоже, будто она пыталась убедить саму себя.

О, мне так много хотелось сказать. Так. Много. Всего. Я чуть не подавилась, проглотив эти слова. Они резали мне горло.

— Тебе решать, но я действительно считаю, что тебе стоит подумать об этом. Ты заслуживаешь того, кто будет уважать тебя.

— Да что ты можешь знать? У тебя даже нет парня.

Ой-ой-ой, она перешла к обороне. Самое время отступить.

— Я просто переживаю за тебя.

Она бросила упаковку от мороженого в мусорное ведро и ничего не ответила, эффективно положив конец нашему разговору.

— Смотри, а это все-таки была горничная, — сказала я, когда копы надевали на нее наручники в то время, как она кричала о своей невиновности.

Глава 17

Зан

Поздней субботней ночью или же ранним воскресным утром (в зависимости как на это посмотреть) меня разбудил громкий стук в дверь.

Мой сосед снова отсутствовал. Я почти не говорил с ним с того случая, когда проявил заботу по отношению к его пьяной заднице.

— Зан! — судя по голосу, это был мой брат и он был пьян в стельку. Возможно, даже еще пьянее. В таком состоянии он легко мог попасться в лапы охраны, поэтому я встал и втащил его в комнату.

— Эта сучка бросила меня, твою мать, — промямлил он. — Я хотел ее трахнуть, а она ушла. Наверное, чтобы трахаться с кучей других парней. Тупая сука.

Я усадил его на своей кровати и постарался оценить, насколько он был пьян.

— Я же, мать твою, люблю ее.

Да, он допился почти до предела своих возможностей, раз перешел к плаксивой фазе. Я взял салфетки, вытер сопли, размазанные по его лицу, и вручил ему бутылку воды.

— Черт, я ведь люблю ее, — прорыдал он, пуская слюни.

— Да, я знаю.

По крайней мере, он хоть не пытался кого-то поранить или что-нибудь разбить. Он много раз так поступал раньше. Но сейчас перешел из стадии злого пьяницы в эмоциональную. С этим, пожалуй, даже труднее было справиться.

Совершенно ясно, что между ними с Кэти что-то произошло. Мои мысли поднялись на несколько этажей верх, задаваясь вопросом, не занята ли Шарлотта в данный момент тем, что успокаивает Кэти. Может, да, а может, и нет.

— Я просто хотел заняться с ней сексом, — рыдал он, вцепившись в мое плечо.

— Знаю, знаю.

На исходе ночи, после нескольких эпизодов рвоты, я, наконец, вытащил из него всю историю.

Когда на рассвете он, в конце концов, вырубился, я тоже почувствовал себя опустошенным. Хотелось бы мне доставить братца в его собственную комнату, но это невозможно. Я не мог рисковать, что его поймает кто-нибудь из охраны, патрулирующей коридоры общежития в выходные дни.

— Какой же ты ублюдок, — сказал я храпящему брату. — Я тебя ненавижу.

Лотти

На следующее утро я обнаружила Кэти в постели с кучей использованных влажных салфеток и размазанной тушью на лице. Она вообще когда-нибудь слышала о водостойкой туши? Я сделала мысленную заметку подарить ей такую на Рождество.

Я выползла из комнаты и направилась вниз, чтобы обсудить с Саймоном и Уиллом ситуацию Зака и Кэти. Я надеялась, что она за это время не проснется и не начнет снова реветь, но все же старалась управиться побыстрее. Я подняла руку, чтобы постучать, как вдруг дверь слева распахнулась, и на пороге возник растрепанный Зан с полотенцем и корзинкой с банными принадлежностями, очень похожей на мою собственную. Но он, по крайней мере, хотя бы был одет в шорты и рубашку.

— Ох, — вырвалось у меня. Я ничего не могла с собой поделать. Он уставился на меня, словно ожидая, когда же мой мозг проснется. — Ты не мог бы передать своему брату-подлецу, что если он обидит мою соседку, я вырву ему яйца, залью их шоколадной глазурью и заставлю его съесть?

Уголок его рта дернулся, словно он боролся со смехом или улыбкой, либо же и с тем, и с другим.

— Я передам, — он обошел меня, и мои мысли вернулись к последнему разу, когда мы виделись, и я тогда была голая. Это воспоминание послало импульс к центрам румянца в моем мозгу, и мое лицо мгновенно залилось краской.

Он откашлялся, но остался на месте.

— Ага, ну в общем... просто скажи ему это, — я невольно скрестила руки. Я почти физически ощущала его горящий взгляд, и мне это совершенно не нравилось.

— Скажу, — пообещал он, а я коротко кивнула, после чего он прошел мимо меня, направляясь к душевой в конце коридора. Мне пришлось перевести дыхание, прежде чем постучать в дверь Уилла.

— Лотти, любовь моя! — сияющее лицо Саймона было как раз тем солнечным лучиком, в котором я так нуждалась. — Выглядишь усталой. Опять допоздна читала?

— Не совсем. Утешала соседку с разбитым сердцем. Ты не против, если она с нами позавтракает? Я хочу вытащить ее куда-нибудь.

— Конечно же, нет, чем больше компания, тем веселее. Нам же не придется всем одеться в розовое, надеюсь?

— Нет, — подтвердила я, плюхаясь на его кровать. — А где моя худшая половина?

— В душе.

От этого слова мое лицо снова покраснело, и Саймон это заметил.

— Что с тобой?

— Ничего.

— Знаешь, когда люди говорят «ничего», на самом деле, это означает «кое-что». Если бы все говорили «кое-что неприятное» вместо «ничего», то окружающие не были бы такими подозрительными к ним.

— Все равно.