Искусство алхимии. От философского камня и эликсира бессмертия до пятого элемента и магии книгоиздания - Дэвид Брафман
В «Шахнаме», или «Книге царей», богатырь Рустам убивает Белого Дива, чтобы добыть кровь этого наделенного сверхъестественными силами существа: его воины ослеплены, и лишь это средство может восстановить их зрение.
Немногие драгоценные книги украшали так же подробно и тщательно, как этот персидский национальный эпос, шедевр иранской культуры авторства поэта Фирдоуси (940–1019/1025 годы). Упомянутая битва — один из самых популярных ее сюжетов, поэтому иллюстраторы всегда уделяли ему особенное внимание. Местом действия на их изображениях обычно служит пещера Белого
«Сотворение мира, ангелов и смертных» Иоганн Конрад Баркгаузен, «Элементы химии», Лейден, 1718 год
Дива, однако существует примечательное исключение: на миниатюре, созданной при дворе Великих Моголов, борьба разворачивается в пространстве, напоминающем алхимический сосуд. В палитре оттенков иллюстрации преобладают черный, белый и красный цвета.
«Рустам поражает Белого Дива» Иллюстрация к «Шахнаме» Фирдоуси,Империя Великих Моголов, 1608 годЧтобы объяснить реальный или воображаемый символизм такого необычного фона, необходимо упомянуть о дивах. Зачастую их ошибочно воспринимают как чудовищ,
ГлАВА V
причисляя к той же категории существ, что и гулей, огров, демонов и дьяволов, а Белого Дива иногда даже поднимают до ранга самого Иблиса — джинна настолько злого, что арабы прозвали его «царем шайтанов». Согласно народным поверьям, демоны виновны во многих душевных и физических недугах — например, связь психических болезней с одержимостью дивами прослеживается в персидском слове «диванаги» — «безумие». Этим существам свойственно своеволие — о чем их ни попроси, они всё сделают наоборот — а еще у них есть внешняя душа, которая хранится в закрытом сосуде. Тому, кто разобьет емкость и захватит душу дива, он будет служить точно раб — это единственный возможный способ подчинить его. Для того чтобы встроить эти черты в шаблон алхимической метафоры, особое воображение не требуется: алхимики овладевают дикой, непредсказуемой сущностью природы, манипулируя скрытой эссенцией ее духа в сосуде.
«Гнилостная, чистая и совершенная
(черная, белая и красная) птицы спорят в сосуде» Соломон Трисмозин, «Великолепие Солнца», Роршах, Швейцария, 1598 год
Отдельное внимание следует уделить месту, где было создано это уникальное произведение изобразительного искусства. Возникло оно при дворе падишаха Джаханги-ра (1569–1627 годы), правителя Империи Великих Моголов, который, будучи мусульманином, с удовольствием покровительствовал исламскому, индуистскому и европейскому искусству. Он продолжил и расширил культурную программу своего отца Акбара (1542–1605 годы), собравшего библиотеку из приблизительно 25 000 трудов на санскрите, латыни, урду, а также греческом, арабском и персидском языках, укомплектовав ее целым штатом ученых, переводчиков, художников, писцов и каллиграфов. Ближайшее общество Акбара даже называли алхимическим двором, а его самого — муджаддидом («обновителем») и сахиб-кираном («господином времен»).
Именно при Акбаре и Джахангире были созданы первые иллюстрации к тантрическому тексту XII века «Раса-рнава» (см. с. 59). Очевидно, что к XVII веку из-за нарастающей глобализации алхимическая иконография совершила круг, и теперь уже Европа начала оказывать влияние на мировоззрение Средней и Южной Азии, которое местные жители выражали в том числе и в изобразительном искусстве. Именно поэтому на знаменитой иллюстрации, где Рустам пытается заполучить власть над душой Белого Дива, заключенной в сосуд в виде кроваво-красного эликсира, доминируют черный, белый и красный цвета.
Дивы схожи с арабским джиннами: и те и другие представляют собой сверхъестественных духов, обладающих физической формой и способных действовать в материальном мире. В метафизической и фантастической арабской литературе джинны обычно анимистически заполняют собой всю материю и являются если не источником,
«Бессмертный дух: сульфур»
Леонард Турнейссер, «Пятый элемент» (Оит>а емепНа), Лейпциг, 15-74 год
то как минимум олицетворением духовной сущности вещества. На самом деле меняющие форму демоны, джинны и дивы не что иное, как проявления литературного и художественного средства выражения мысли, занимающего центральное место в истории алхимического искусства. Побег от телесности в алхимии представляет собой ключ к преобразованию, в то время как ключ к побегу от телесности заключается в освобождении духа от химических оков, связывающих его с веществом. Как же проиллюстрировать бестелесность, невещественность, невидимость? Очень просто: обратиться к образу сверхъестественных существ из мира фантазий. Именно так духи и феи, джинны и призраки — все эти воплощенные сущности, зависшие между физическим и эфирным пространствами, — находят пристанище в произведениях искусства, иллюстрирующих невыразимые и при этом ощутимые духовные силы, оживляющие наш мир.
«Драгоценнейший Божий дар»
Цветная гравюра на фронтисписе книги Иоганна Михаэлиса Фауста «Новый алхимический компендиум, или Истолкованная Пандора», Франкфурт и Лейпциг, 1706 год
Глава VI
Культура алхимии, придворные круги и культы Уверенная поступь алхимии
Постепенно деятельность алхимиков вошла в общий поток «большой культуры» начала Нового времени. Благодаря технологическим познаниям стало возможно развернуть масштабное производство по превращению природных ресурсов в нужные людям товары. Спрос на алхимию охватил европейские высшие круги, и тех, кто был посвящен в ее тайны, ждала работа и могущественные покровители. Навыки управления горными работами и получением других материалов весьма ценились властителями растущих империй, тем более что их технократические амбиции опирались теперь на неисчислимые и пока нетронутые богатства недавно открытого Нового Света.
Например, появление в Европе пороха в эпоху Возрождения повлекло за собой наращивание производства боеприпасов, а это, в свою очередь, породило спрос на серу и стремление монополизировать ее залежи. Одним из богатых ею мест оказался итальянский городок Поццуоли близ Неаполя, рядом с которым располагался спящий вулкан Сольфатара, еще со времен Античности изрыгающий сернистые газы. Согласно древнеримским мифам, в его глубинах находилась кузница самого Вулкана, бога огня и покровителя кузнечного ремесла. Грязь и пыль из недр вулкана веками использовались в химических рецептах.
«Открытая добыча серы в Поццуоли» Гравюра Антониуса Эйзенхойта к книге Микеле Меркати «Ватиканская металлотека», Рим, 1717 год
Они были лишь одними из многих ресурсов, которые папский врач и суперинтендант Ботанического сада Ватикана Микеле Меркати (1541–1593 годы) проиллюстрировал в каталоге Металлотеки, ватиканского собрания металлов, который он курировал. В нем нашлось
