Город тысячи богов - Олег Кожин
В унисон моим словам, зашевелились мертвецы на каталках. Женские голоса на трибунах за моей спиной слились в единый протяжный визг. Стайкой перепуганных птичек выпорхнули с манежа медсестры. Некромант на ходулях торопился следом, роняя с лица комья червивой грязи. Бессмысленно таращась по сторонам, мертвецы принялись расползаться по сцене.
Резко, точно обрубили ножом, исчезла музыка. В тишине громко заерзали передние ряды. Самые пугливые спешно покидали места, перебегая в проход. Егор тревожно переводил взгляд с меня на покойника с торчащим из груди ножом, что шатаясь, плелся в нашу сторону. Лишь мое спокойствие удерживало его на месте.
В Кроули-цирке все было на грани, я давно раскусил их главную фишку. Едва дойдя до борта манежа, мертвецы наткнулись на незримый барьер. Стоя в полутора метрах от заветной цели они тянули синие пальцы, царапали воздух обломанными ногтями, щелкали челюстями. Иллюзорный барьер не внушал доверия, и далеко не все зрители решились вернуться на свои места, так и продолжали стоять в проходах. Туристы, конечно. Местные сидели, как ни в чем не бывало.
Снова загрохотала музыка, и на манеж черно-белыми горошинками выкатились акробаты в костюмах арлекинов. Ловко уворачиваясь от медлительных мертвецов, они прыгали и плясали, крутили пируэты и сальто. Натруженные биты в их руках крошили мертвецам суставы, ржавые тесаки отсекали конечности. Покойников увечили, терзали, но старались не убивать. По-своему это было даже красиво, чувствовалась серьезная работа хореографа, но легкие мои почти восстановились и, кажется, я нащупал ментальный канал Мими.
Запускать собственные органы удовольствие не из приятных. Тело сходит с ума, обнаружив отключенный орган, и реагирует на это дикой болью. В какой-то момент я захрипел так, что испуганно отпрянули соседи. Затылок воткнулся в спинку кресла, я выгнулся дугой, заскреб подлокотники ногтями. Так натянулся на мгновение, что показалось вот-вот сломается позвоночник или выпадут из орбит выпученные глаза. Наконец, обновленные легкие с шумом погнали воздух. Едва отдышавшись, я схватил Гора за рукав и потянул за собой.
- Пошли, - сипло скомандовал я. Голос все еще слушался плохо.
По широкому полукругу я пробирался к закулисью, поближе к входу. Егор послушно плелся следом, поминутно извиняясь за отдавленные ноги, но зрители в ответ лишь раздраженно шипели, нетерпеливо вытягивали шеи, стараясь вернуть обзор. Посмотреть было на что - на сцену, молчаливо и слаженно, как группа спецназа, выбегали доберманы в шипастых ошейниках.
Когда до полосатого полога оставалось шагов пятнадцать, я выставил Кольцо Гига и неуклюже перепрыгнул через ограждение. Егор, колебался недолго, - чертыхаясь, перескочил барьер и бросился следом. Взбивая ботинками свежие опилки, он пристроился за моим плечом. Глаза его обшаривали зрительный зал, ожидая, что вот-вот шоу остановится, и нас скрутят огроподобные охранники. Но динамики продолжали извергать плотные гитарные рифы, зрительный зал восторженно ревел, а мы шаг за шагом подходили к кулисам.
- Они что, не видят нас? – перекрикивая музыку, спросил Егор. – Ты что-то сделал?
- Живые не видят, - прокаркал я. – Осторожно, могут налететь сдуру.
Как раз вовремя, Гор едва увернулся от добермана, с безумными глазами удирающего с манежа. Я отпихнул в сторону назойливого мертвяка, и мы нырнули за кулису. Тяжелое тканевое лезвие качнулось, отсекая шум представления. За кулисами тоже было громко, но иначе. Ревели в клетках хищные звери, хлопали двери гримерок, переговаривались снующие туда-сюда артисты, громко матерились рабочие, весело поскрипывали колеса тележек с трупами. Под потолком гудела вентиляция, но даже ее мощи не хватало, чтобы втянуть из спертого воздуха вонь разложения. Чертовы фильтры не спасали.
Я уверенно пер вперед, хотя уверенности как раз не чувствовал. Кольцо Гига распалось, и на нас косились люди. К счастью, поглощенные подготовкой к представлению, не окликали и не пытались остановить. Изредка оборачиваясь через плечо, я проверял, на месте ли Егор. Он следовал в фарватере, как маленький катер за ледоколом, и, глядя на меня, недоверчиво хмурил брови. Я вдруг понял, что мыслю вслух.
- я уже пришел… да, прямо здесь, ищу тебя… нет, не уйду, дело серьезное… я ведь найду тебя, все равно, я не отстану… лучше тебе…
Дьявол! Должно быть выгляжу, как псих!
Мими не отвечала, но я чувствовал ее эмоции – раздражение, гнев, усталость. Она не желала меня видеть, но понимала, что деваться ей некуда. Печати чувствуют друг друга, пеленгуют, говоря языком радистов. Спрятаться от меня Мими сможет только за границами Бограда, а на это она ни за что не пойдет. На такие жертвы способен только любящий человек. Ольга вот, например, хотя никто от нее не ожидал. А Мими всегда любила только себя.
Тяжкий вздох был мне ответом. Мими соглашалась со мной, раскрываясь для поиска, накинула на меня Ариадну и бесцеремонно задергала. VIP-гримерка на втором этаже, от лестницы направо. Я послушно проследовал до конца нити и там, возле украшенной вензелями двери, с чугунной литой львиной мордой, зажавшей в пасти кольцо, чуть не уронил челюсть.
- Да ладно?! – от удивления я вновь заговорил вслух.
Табличку на двери заменяла стильная бронзовая чеканка, и на ней было написано…
- Аида Цербер, - впечатленный Егор присвистнул. – Та самая? Это ее ты искал?
- Похоже, - промямлил я неуверенно.
- Мог бы просто у охраны спросить.
Я пропустил язвительное замечание мимо ушей и вошел. Сидя возле зеркала Аида Цербер подтягивала провисшую цепь бензопилы. Все, как на рекламном постере – смуглое лицо красавицы-гречанки, широкие черные брови вразлет, скулы античной статуи, глубокие колодцы карих глаз и длинная лебяжья шея. Из одежды – лишь хитрая система кожаных ремней, призванная не скрывать, но подчеркивать, а подчеркнуть было что. Егор за моим плечом восхищенно втянул воздух.
- Слюни подбери, - грубо велел я. – К этим впечатляющим формам вполне может прилагаться двадцатисантиметровый болт.
Прима засмеялась четко выверенным смехом, - звонко, но с той сексуальной хрипотцой, ради которой мужчины бросают жен и детей. Отложив пилу, поднялась навстречу, рассыпая по плечам мелкие пружинки черных кудрей. Никаких иллюзий я не испытывал, даже не думал, что узнаю ее в лицо, и все же удивился, увидев совершенно незнакомого мне человека. То есть, как незнакомого? Я не раз бывал на представлениях Аиды Цербер, но даже помыслить не мог, что это…
- Знакомься, Егор, - представил я. – Это Мими. Для понимания, Мими – сокращенное от мимик.
Егор дотошно изучал тонкую полоску черной кожи, прикрывающую промежность Мими, будто
