Отдельный 31-й пехотный - Виталий Абанов
— Кто такой Свежеватель? — спрашиваю я и Мещерская — замирает, не донеся ложку до рта. Кладет ее обратно в пиалу. Достает платок и тщательно вытирает рот.
— Свежеватель. Да уж… — качает она головой, убирая платок: — не у каждой таежной легенды такое отвратное имя. Говорят, что в те года, когда лето особенно жаркое, когда зимой стоят трескучие холода — в тайге появляется он. Ему не нужны твои деньги, не нужна жизнь. Не нужна девичья честь или что там обычно нужно лихому люду. Ему нужны трофеи. В иной год — голова. Не вся, только череп. В иной год, вот как в этот — кожа. Вся. Говорят, что его нельзя увидеть, если смотреть на него прямо, что его можно заметить только если смотреть мимо него, и если предварительно глаз водой святой окропить. А еще говорят, что где-то под Великим Озером у него есть своя обитель, где на стенах висят все его ужасающие трофеи… но я лично всему этому ни на грош не верю… не верила. А когда увидела Валю в таком вот состоянии… — она стискивает кулак и ее костяшки белеют.
— Понимаю… — говорю я, чтобы что-то сказать. Понимаю ли я ее? Вряд ли. У меня нет такой вот младшей сестры, которую освежевали заживо, даже со зверьми так не делают.
— Почему я поверила? Ты когда-нибудь видел людей, которых освежевали заживо? — спрашивает у меня Мещерская, доставая свою верную трубку: — с которых сняли кожу живьем? А я видела. Так вот… когда с живого человека снимают кожу — он сопротивляется. Он корчится от боли, его мышцы напрягаются. Это трудно сделать. А главной целью является не сделать все аккуратно, а причинить боль… потому как правило всю кожу не снимают. Проще снять большие лоскуты… скажем со спины и груди. Этого уже достаточно для мучительной смерти, а большего и не надо. Даже если хунхузы озаботились бы снять кожу с ног и головы — никто не снимает кожу с пяток или кистей рук — слишком много мороки. Хотя бывалые говорят, что именно с пяток и начинают имперские палачи Хань, но у нас тут не пыточная Императора, лес кругом! Никто не станет снимать кожу так аккуратно… и всю. И уж тем более — если снять всю кожу, то человек умрет от болевого шока… разве что ему опиум дать предварительно или маковый настой, как в Хань делают перед казнью. А тут… ни лоскутка кожи не осталось. И как она не умерла сразу? Крепкие мы, вырастить кожу в таком объеме она не смогла, но покрыть себя слизью, чтобы не умереть — додумалась. И… в кому впала. Защитный механизм. Техника «Золотого Яйца Феникса», как учат в Ся. По-нашему — контролируемая кома. А у них целителей, кроме Валюши и не было. От отчаяния, да узнав, что я еду по КВЖД — напали на поезд. При этом у них боевой силы — только Ма-мэй и есть. А она не боевик, она поддержка, ее даже хрустальной пушкой не назовешь, ей одна пуля прилетела и все…
— Авантюристы они тут — качаю я головой: — повезло что поездом не армейский состав шел или там СИБовцев не было много. Одна Берн…
— С которой надо решать вопрос, Володя — смотрит на меня в упор Мещерская: — мы с тобой и так с СИБ в контрах, а сейчас выяснится, что отряд хунхузов, который полгода КВЖД кошмарит — моя сестренка возглавляет! И… условием для нашего существования как раз и был монастырь и ссылка на Фронтир! А тут у Валюши Дар открылся, и она смогла из монастыря убежать.
— Неужели Император и вправду захочет вас казнить? Вы же вдвоем — такой прекрасный актив, целительницы, с Родовым Даром! Зачем ему свою армию ослаблять? Тут такой беспредел творится, порталы в ад открываются, с чжурами не в ладах, да и говорят, что на западных границах неспокойно, Турция голову поднимает… джапы опять-таки, вместе с Хань и чосонами — недоумеваю я: — в его же интересах вас в составе действующей армии держать. Я не много о всей этой военной науке с магией пополам знаю, но того, что я видел — уже достаточно, чтобы понимать, что один такой юнит как ты на поле боя — меняет расстановку сил кардинально.
— Володя, Володя… — качает головой Мещерская: — целителей среди магов достаточно. Да, моего уровня мало, да, управлять телом как я они не могут, но, чтобы откат словить и человека раз в три дня вытащить — такие в любом гарнизоне есть. По штатному расписанию полковой целитель есть. Полковой! И… да, Императору это все не надо, он бы, наверное, предпочел нас с Валюшей в рядах его войск, да вот только кто ему про это скажет? Думаешь он целыми днями сидит и думает, как там полковник Мещерская, да лейтенант Уваров? Наше дело до него и не дойдет, нас в подвалах СИБ замучают. Герман Денисьев хорошие такие связи в СИБ имеет, назначат нас заговорщиками и все тут. Так что эту девчонку из СИБ надо прямо здесь прикопать. Чтобы не сболтнула лишнего. За твоих чжурских жен я не сомневаюсь, много про них сказать можно, но то, что чжурские женщины с бою взятые верность блюдут паче жизни — это я уверена. Эти не предадут. Видел же, как твоя Лан собой в бою пожертвовала, на верную смерть пошла? Лично я ее все равно блудной девицей считаю, но в бою она десяти стоит и не предаст никогда. За ней и ее сестрица, которая вторая, как ее там? В общем эти будут молчать, хоть пытай их. А СИБовка… кончать ее надо, Володенька.
— Какая ты кровожадная — вздыхаю я: — сразу кончать.
— Когда ты в палатке головы сибилям оторвал — так не колебался. Или у тебя все просто работает, если мужик так голову оторвать, а если баба, так сразу амуры крутить? — прищуривается она: — имей в виду, это сотрудник СИБ, их там учат такими слабостями пользоваться, да в доверие втираться. Помнишь, что она говорила? Что готова покляться и все такое? Так вот, туфта это все. Имперское кондиционирование работает так — она верна только своему Императору. Чтобы не говорила, как бы не клялась, даже если сама в это поверит — все равно первичные заклинания будут действовать. Для таких как она изменить своей клятве невозможно — она подпишет любые бумаги и принесет любые клятвы, но останется агентом СИБ.
— Ты смотри как девки пляшут… — говорю я и чешу себе затылок: — и что? Значит все-таки убить?
— Володя…
— Ладно. Я сам. — отодвигаю тарелку и встаю: — если все равно необходимо это сделать… я сам.
— За лагерь отведи, в лес. Там овраг есть — говорит Мещерская: — там и прикопай сразу. Жаль девчонку, но она сама себе постельку постелила.
— Хорошо. — я выхожу из землянки. Дневной свет на секунду ослепляет меня. Холодный, свежий воздух против спертого и теплого, утомленного печью. Осматриваюсь вокруг, проморгавшись после полутьмы землянки. Ага, а вот и они — стоят у сосны. Двое мастериц из рода Цин и Ирина Васильевна Берн. Все настороженные, смотрят на суету вокруг.
Подхожу к ним, взмахиваю рукой.
— Ну что, не заскучали тут? — спрашиваю, чтобы что-то сказать. Сестренки Цин — переглядываются и синхронно качают головами, мол нет, все в порядке. Ирина Васильевна не отвечает, она кидает на меня быстрый взгляд и съеживается.
— Ирина Васильевна — обращаюсь я к ней: — а не пройти ли нам прогуляться? Скажем вон в тот лесок, а?
— Нет. — говорит она и бледнеет: — пожалуйста, не надо. Я не хочу в лес.
— Вариантов у вас на самом деле не так уж и много — вздыхаю я: — вы можете туда пойти, ну или я могу вас отнести.
— Я… я же клятву могу принести. Честно. Я… могу про все забыть. Ничего и не помню… — она делает какой-то жест рукой и в тот же миг ее руку перехватывает Лан, легко заворачивает ей за спину. Вторая из рода Цин — тут же приставляет лезвие секиры к ее горлу.
— Только попробуй! — предупреждает ее Лан: — только попробуй свои фокусы!
— Она больше не нужна? — спрашивает вторая, которая держит секиру: — перерезать ей глотку?
Глава 14
Глава 14
Семеро
