ШОУ - Барбара Росса
– Вы меня слышите? Это Влод. Помните такого?
– Помню… конечно… – попробовала быть адекватной Виэра и на всякий случай предупредила неопознанного собеседника:
– Я сейчас далеко… А вы откуда звоните?
– А я вам из Кабула звоню. Спустился только что…
И тут она вспомнила. Его черные, искрящие глаза. И тот накал чувств, который испытала благодаря ему. Сейчас вдруг поняла: он был двойник, его предназначение – прояснять ситуацию. Через него она и спаслась тогда, искупила вину…
Однажды в телередакцию, где она тогда работала, позвонили и сообщили, что в центре улицы стоит человек на коленях. Он не может передвигаться после аварии – ноги отказали, у него нет ни дома, ни семьи, в больницу его не берут – нет страховки. При этом он не бомж, не алкоголик, уверял человек, позвонивший из своей машины.
– Поможете? – спросил он.
– А вы сами? – ответил вопросом на вопрос координатор новостей.
– Ну, я-то кто? Вы же журналисты…
Виэра невольно вслушивалась в разговор. Обычно она избегала прямых решений и никогда не шла на поводу у ситуации. И вдруг ее охватила дикая ярость. На ходу застегивая пальто, она бросилась к машине: только бы ничего с ним не случилось! Она представила, как посреди оживленной улицы в весенней грязи стоит на коленях человек, и эта мысль заставляла ее убыстрять шаг и торопить водителя и телеоператора.
Он дождался: его не сбила машина, не забрали стражи порядка. Стоял в луже под весенним холодным дождем на коленях, «обутых» в полиэтиленовые наколенники, нестарый, чисто одетый мужчина с большими черными грустными глазами на бледном-бледном лице.
Свою историю он рассказал в ее микрофон без какой-либо суеты или надрыва – тут же, на улице, практически под колесами проезжающих машин. Для того,чтобы быть с ним вровень, Виэре пришлось и самой опуститься на колени в самую грязь – держать микрофон. Он рассказал, что попал в автокатастрофу, путешествуя по Индонезии. Его сбила машина жены мэра или вроде того. В больницу она его отвезла, но операцию ему пришлось оплачивать самостоятельно. Только вот то ли врачи в Индонезии оказались не на высоте, то ли больница сэкономила на специалисте, но после лечения Влод не вышел, а выполз. Ноги его не держали.
В посольстве, куда сообщили о неприятности с соотечественником, как-то договорились с пилотами, и те бесплатно подбросили обезножившего путешественника на родину. Долго ли, коротко ли – вот он, здесь.
Уже в машине, куда Виэра, несмотря на протесты водителя, вместе с телеоператором затащили безногого, Виэра внимательно рассмотрела его документы – действительно, последней в паспорте стояла индонезийская виза…
– На вулкан Кракатау хотел посмотреть, – доверительно признался ей Влод, осторожно переставляя руками травмированные ноги и стараясь не запачкать салон машины мокрыми штанинами. – Продал здесь всё имущество… В Индонезию поехал уже после Колумбии.
– На самом деле, надо было подать в суд на эту жену мэра, – спокойно продолжил Влод свой рассказ, – заработал бы на ней на всю оставшуюся жизнь.
– Так в чем же дело? – спросила Виэра.
– Дипломаты меня отговорили. Думаю, они сами с нее деньги сняли.
Виэра тогда прошла насквозь несколько медицинских учреждений, внизу требовала инвалидное кресло на колесиках и сама возила Влода по этажам. Пристроить его удалось лишь с третьего захода – в центральную травматологию. После осмотра доктор сказал, что положение вполне сносное – нужно чуть-чуть подправить работу индонезийских костоправов, потом покой и уход. А там… человек встанет и пойдет, уверил он Виэру.
Влод, похоже, не ожидал ничего подобного от своей жизни, на которой он явно поставил крест: его черные глаза так и оставались удивленными до тех пор, пока за ней не закрылась дверь больничной палаты.
Через месяц его выписали, а еще через полтора года он позвонил Виэре по телефону, который она оставила ему на всякий случай вместе со своей визиткой, и сообщил, что ходит нормально, всё восстановилось, и он теперь уезжает в Афганистан – продолжать путешествовать.
А Виэра долго еще не могла забыть, как стояла на коленях перед ни в чем не повинным человеком, извиняясь за весь этот бесчеловечный и несправедливый мир…
Переживая воспоминания, Виэра тупо смотрела на экран телефона. И тут ей пришло в голову позвонить в редакцию . Несмотря на поздний час и невероятность ситуации, ей ответили. Трубку взяла Мори.
«Лучшая из нас», – говаривала про нее Виэра, когда они еще работали вместе с Виктором. Мори – настоящая журналистка, расследователь, смелая, не останавливающаяся ни перед чем. В то время как она, Виэра, часто просто играла свою роль – ту, исполнения которой от нее ждали. Людям всегда нужны те, кому они могут верить. Вот она такой и была – не более.
– Мори, – сказала Виэра, – это ты прислала мне письмо?
– Да, я. Не надеялась, что ты позвонишь. Рада!
– Он погиб?
– Да. И еще 65 человек, если ты не в курсе.
– Конечно, я в курсе. Но что ты от меня хочешь?
– Ничего. Это моя частная акция – рассылаю информацию, кому могу. Причем не по Интернету – там всё блокируется. Здесь просто из рук в руки раздавала – распечатала на принтере свой текст и разнесла всем, кто в этом поневоле участвовал, жителям домов, спасателям, парням из оцепления.
– Так всё страшно?
– Не то слово… Как у тебя?
– Нормально… Когда похороны?
– Не раньше чем через два месяца. Столько дали на опознание генетического материала. Спасатели рассказывают, что самый крупный фрагмент тел был два-четыре сантиметра… Ты приедешь?
– Не уверена. Не хочу обратно попадать…
– Твое дело.
– Не думай, я не боюсь.
Это была ложь. Я просто трусиха – не хочу, не могу видеть то, чему стала свидетельницей Мори, про себя зафиксировала Виэра.
– Ты думаешь, это из-за него, из-за Виктора всё случилось?
– Есть такая мысль…
Наутро Виэра пошла навестить Ури… Девушка уже без труда ходила по больничному коридору, пыталась даже поворачивать голову. Она сообщила, что прошла томографию, у нее всё нормально, есть лишь небольшие изменения в шейном позвонке. Так что она поносит свой гипсовый воротник недели две, а потом снова вернется на манеж.
Упаковать вещи было недолго – она так и не успела как следует обжиться в своем холостяцком номере. С благодарностью вспомнила уроки Пю-Пю, которая учила ее правильно заполнять емкости чемоданов при переезде: надо сворачивать одежду в плотные жгутики – так
