Нагибатор Сухоруков - Василий Кленин
— Может, всё-таки назовешься? Нам теперь тут вместе бедовать, надо разговаривать. Опять же, никогда не знаешь, чем тебе может оказаться полезен незнакомец.
Чужак выкрикнул что-то гневное и непонятное, а потом возмущенно скрестил руки на груди.
— А! Толимек, что ли? И как ты, интересно, попал в тюрьму в Излучном… Радуйся, толимек: я немного знаю твой язык, — и гость перешел на другую речь. Которой пользовался медленно и неуверенно.
— Здоровья и процветания тебе, толимек. Меня звать Мацихатла. Похоже, я буду сидеть здесь с тобой. Как тебя зовут?
— Зачем тебя посадили со мной? Я всегда был здесь один.
— Мое прежнее место заточения стало малопригодным для жизни. Извини, но решал не я. Меня просто взяли за шкирку и бросили к тебе. Может, все-таки назовешься, чтобы я мог обращаться к тебе по имени?
— Нет необходимости. Я долго тут не задержусь. Я — большой человек!
— Может, и не задержишься. Ты, наверное, побил четланина? Или украл что-нибудь на рынке?
— Что ты сказал?! Я — жалкий вор? Если хочешь знать, меня скрутили за то, что я поставил на место вашего князька!
— Князька? Ты имеешь в виду владыку? Ты что, так его и назвал — князёк?!
— Он этого заслуживает, — высокомерно заявил толимек после паузы, не сказав, таким образом, ни «да», ни «нет».
— Получается, ты попал сюда за то, что оскорбил владыку. Избранника Золотого Змея. Тогда у меня для тебя плохие новости — ты здесь надолго, безымянный сиделец. Очень надолго.
— Ха! — начал старательно храбриться толимек. — Ты просто не знаешь, кто я такой!
— Вот именно! Я уже который раз пытаюсь это узнать, а ты молчишь!
— Мое имя — Куарумхоц, — пленник гордо выпрямился, подождал немного, не дождался эффекта и добавил. — Мой брат — Тепеапили, князь Куалаканы. Я родной брат князя.
— А где это — Куалакана? — невинно спросил его собеседник.
Брат князя фыркнул.
— Кто не знает славнейшее из княжеств Толимеки? Все прочие князья почтительно сидят в тени моего брата.
— Понятно, — улыбнулся Мацихатла. — Он самый сильный. Но я тебя расстрою: Недоносок над своим величием трясется, как над родной матерью. В его случае, даже больше, ибо на родную мать ему плевать. И оскорблять себя никому не позволяет. Вот я. Когда воины владыки захватили Излучное, я говорил, что он захватчик, что власть здесь принадлежит роду славного Иттануаки… И меня сразу же схватили! Посадили в темную пещеру… Тогда даже тюрьмы этой не было. Знаешь, сколько я просидел за свои слова? Два года! Целых два года… И еще сколько просижу — неизвестно. Но, хоть с людьми теперь можно поговорить… И ты особо не надейся, толимек.
— Но мой брат… — Куарумхоц растерял большую часть спеси.
— А что твой брат? Сюда приходило целое войско пурепеча! Более пяти сотен воинов, могучие кенги, дикие варвары степей. И что? Отбился Недоносок! Несколько месяцев держался, но сандалии их предводителю целовать не стал. Что? Найдется у твоего брата хотя бы двадцать двадцаток опытных бойцов? А ведь Недоносок с тех пор еще сильнее стал, ему Черное Урочище покорилось и другие четланские селения.
Толимек ссутулился и устало молчал.
— Я так думаю, если что и сможет сделать твой брат, так только выкупить тебя. За золото. Слышал я, что Недоносок сильно золото любит. Тоже больше своей матери.
Мацихатла задумался.
— Ты бы лучше попросил прощения у владыки, — добавил он после паузы. — А то, глядишь, и за выкуп не отдаст. Недоносок — не бедный правитель, у него всего в избытке. Зато очень обидчивый.
— Ну, вот еще! — толимек собрал в кулак имеющуюся гордость. — Я княжеского рода! Видят боги, в нашем роду никто не извиняется!
— Молодец! Сразу видно истинного воина, избранного над людьми. Я рад, что судьба свела меня с таким человеком: смелым и гордым!
Мацихатла снова задумался, раздираемый противоречивыми мыслями.
— Нет, я все-таки не могу молчать! Слушай, толимек: если ты достаточно смел, я помогу тебе бежать.
— Что?
— Надеюсь, это тебя не испугает? Я ведь был не последним человеком в Излучном еще во времена славного вождя Иттануаки. И здесь у меня осталось немало друзей. Когда меня вели из пещеры в тюрьму, я встретился с одним из них. Мы обменялись знаками… Слушай, толимек: я собираюсь бежать! Мне помогут! Давай со мной! Я помогу тебе бежать из тюрьмы, а ты поможешь мне укрыться в ваших землях. Если, конечно, не боишься.
Глава 8. Диктаторское головокружение
— Мы готовы, владыка.
Это был не военный совет в чистом виде, но и не хозяйственный. В зале для совещаний собрались все, кто загодя знал о готовящемся вторжении. Тайный совет.
Лето близилось к концу, и в последнее время советники собирались ежедневно. Сами. А теперь вот пригласили меня. Ключевую фразу сказал Черный Хвост, остальные сидели молча, кивками подтверждая: ответы на все десять вопросов имеются.
Первым слово взял Широкий Дуб. Казалось бы, почему он? Однако, вышло так, что почти вся разведывательная информация скапливалась у него. И отчет держать ему.
Распорядитель рынка, получив от меня дозволение, встал, откашлялся и начал речь, которую явно долго готовил. Для полного ощущения заседания генштаба ему не хватало указки и карты с ними и красными стрелками, но… карты четлане отвергали с настойчивостью муравьеда, нашедшего новую кучку с лакомыми насекомыми.
— Всем нам ведомо, что толимеки живут далеко на юге. Между оцкольскими горами и бескрайним морем. Между Мезкалой на западе и небольшой речкой Эццоатойя на востоке. За ней уже обитают чумбиа. Только небольшая часть толимеков поселилась за Мезкалой. Земель у них ненамного больше, чем у нашего владыки, но зато богатств там столько, что у меня сердце наливается черной кровью. В Толимеке тепло также, как в Жарких Землях, но там намного больше дождей. А потому там больше лесов, всё растет и плодится. На своих полях толимеки выращивают не только маис, амарант, тыкву, фасоль и подсолнечник, но и хлопок. У них растет какашут! А самое главное: в Толимеке собирают по два урожая в год. Правда, только на тех полях, что орошаются из рек и каналов — ибо зима у них засушливая. Море дает им немало рыбы и зверя, в жарких лагунах они добывают соль. А предгорные ручьи богаты золотым песком, особенно, на западе. Все эти богатства из года в год стекались в богатую Закатулу, и только недавно толимекские купцы стали заезжать к нам на рынок, созданный владыкой.
Широкий Дуб перевел дыхание.
— Надо ли говорить, что на
