Златан огорчениях. - Я — Златан

— Большое тебе спасибо. Большое спасибо.

Это была такая радость, что не передать словами. Я радовался вместе с товарищами по команде и чувствовал, как уходит огром- ное напряжение, накопившееся за все это время.

перзвездой. Она даже говорила: «Ты же не какой-нибудь там Эл- вис». Я был для нее обычным сумасшедшим зеленым пареньком, который не умел одеваться. Иногда это ее раздражало.

А я ее называл чертовски роскошной бабой. Или, в одно слово и на одном дыхании, «чертовскироскошнаябаба». А все потому, что она ходила на невероятно высоких шпильках, носила джинсы в обтяжку и меха. Прямо-таки Тони Монтана в юбке. А я все хо- дил в своих тренировочных костюмах. Все это было не очень-то и правильно, но это было потрясно. Настоящая страсть. «Златан, у тебя с башкой не в порядке. Ты просто чума» — говорила она, и я надеялся, что это правда. Мне было с ней хорошо.

Она вышла из самой обычной шведской семьи в Линдесберге. Из семьи, где друг другу говорят: «Дорогой, передай мне молоко, пожалуйста». Abot в нашей семье временами грозились убить друг друга прямо за обеденным столом. Иногда я совсем не понимал, о чем она говорила. Я ничего не знал о том, чем она живет, а она не знала ничего о том, чем живу я. Я был на одиннадцать лет моложе и жил в Голландии. Я был маньяком, а мои друзья — преступника- ми. Не лучший вариант для брака.

Как-то летом мы с друзьями поехали в Бостад. Она организова- ла вечеринку с кучей знаменитостей и больших шишек. Вечеринка проходила во время теннисной недели (в Бостаде с 1948 года про- водится теннисный турнир — прим. пер.). И мы пытались попасть туда, но нас не пускали внутрь. По крайней мере, моих друзей не пускали. Цирк, да и только. Такое все время происходило.

Например, после того, как я сыграл матч за сборную в Риге, я поздно вечером приземлился в Стокгольм и поехал в гостиницу с Олафом Мёльбергом и Ларсом Лагербеком. Игра получилась так себе. Это был отборочный матч к Чемпионату мира против Лат- вии, и закончился он со счетом 0:0. У меня всегда после игр про- блемы со сном. Особенно тогда, когда я плохо играл. Мои ошибки словно гудели у меня в голове. И мы решили поехать в один из баров в центре, Spy Ваг. Было поздно, и мы зашли внутрь.

Правда, долго мы там не пробыли. Ко мне подошла девушка, которая вела себя очень агрессивно. Мои друзья были рядом. Если вы видите меня в городе, я наверняка буду с друзьями. Не толь- ко из-за всего этого хаоса, который окружает меня. Характер та- кой — я всегда зависаю с плохими парнями. Нас притягивало друг к другу, и это меня не беспокоило. Они такие же хорошие люди, как и все остальные. Но иногда ситуации выходят из-под контро- обще не особо вдавался во всю эту карьерную фигню. Да и жутко высокомерен я был тогда.

Я не хотел слишком близких отношений с людьми. Позже я со- жалел о том, как прошла та встреча. Надо было быть вежливее. Поэтому я был рад, когда вновь встретил ее в Мальмё. Я начал видеть ее повсюду. У нее был черный «Мерседес SLK», и она часто парковалась у Lilia Torg (ресторанная площадь в Мальмё — прим, пер.). А я частенько проезжал там. К тому времени у меня уже был не «Мерседес SL», а красная «Феррари 360».

И об этом знал весь город. Все узнавали меня по машине, по- этому в ней прятаться я точно не стал бы. Должен сказать, когда мне продавали «Мерседес», мне пообещали: ты будешь одним та- ким во всей Швеции! Чушь собачья. Я увидел такой же летом и сразу подумал: да пошли они. Машина сразу стала не нужна, и я позвонил в салон «Феррари» и спросил, продаются ли у них сей- час машины. Они сказали: да, и я сразу поехал к ним и выбрал себе одну, оставив «Мерседес» в качестве частичного платежа. Глу- по, да. Я потерял деньги тогда, когда у меня с финансами было не все хорошо. Но мне было плевать.

Я гордился своими машинами. Поэтому и колесил на своей «Феррари», чувствуя себя крутым. Иногда я видел Хелену в ее чер- ном «Мерседесе». И думал: надо что-то делать, не сидеть же и смо- треть. Друг мне дал номер ее мобильного телефона, и я задумался. Должен ли я позвонить ей?

Я послал SMSc текстом: «Привет, как дела? Мы несколько раз виделись». И подписал сообщение: «Парень с красной машиной». И надо же, я получил ответ: «Девушка с черной машиной». И я подумал: может, это начало чего-то?

Я позвонил ей, и мы встретились. Поначалу ничего серьезного, просто несколько ланчей. А потом я приехал к ней в ее особняк за городом. Я смотрел на все эти дизайнерские штучки: обои, ками- ны и все такое. Честно, я был под впечатлением. Это было что-то совершенно новое. Я никогда раньше не встречал девушку, кото- рая бы жила вот так. И еще я не понимал, чем она занимается. Она занималась маркетингом в Swedish Match (шведская компания, производитель табачной продукции — прим. пер.). И как я понял, у нее был очень высокий статус. И мне это нравилось.

У нее не было ничего общего с молоденькими девушками, с которыми я встречался. Никаких истерик. Крепкий орешек. Она ушла из дома в 17 лет, сама добилась всего. Я для нее не был су-

Я был в одном номере с Андреасом Исакссоном. Он тогда был третьим вратарем. И, думаю, хорошим парнем. Но его привычки! Он ложился спать в девять вечера, а мне в то время позвонили, и я подумал: «Наконец-то с кем-то можно поболтать!». Но Андреас уже захрапел, и я повесил трубку. Не хотел его беспокоить. Я же тоже хороший парень. Но на следующий вечер телефон вновь за- звонил примерно в то же время. А он опять спал. Или притворялся спящим.

Что за хрень, Златан? — прошипел он.

А это что за хрень? Спать в девять часов? — огрызнулся я.

Еще одно слово, и я выкину твою кровать в окно.

Отличная фраза. Не из-за того, что мы жили на двадцатом эта-

же. Из-за того, что она подействовала.

На следующий день я уже жил в отдельном номере, но это был мой последний успех на том чемпионате.

Мы попали в «группу смерти», как ее называли. C Англией, Аргентиной и Нигерией. Вокруг была такая атмосфера: велико- лепные стадионы, отличные газоны. Я хотел выйти на эти поля и играть больше, чем когда-либо. Но они считали меня неопыт- ным. Поэтому усадили на лавку. И все равно в телефонном опросе меня назвали лучшим игроком матча. Бред! Меня назвали лучшим игроком матча, а я ведь даже не играл. Опять эта Златаномания. Против Аргентины я сыграл пять минут, и еше полчаса в матче 1/8 финала против Сенегала. И там у меня были моменты. Я думал, Ларе и Томми используют один и тот же состав слишком часто, не давая нам, новым игрокам, шанса. Но тогда было именно так. Я покинул команду и вернулся в Амстердам.

У меня была стратегия: не обращать внимания на то, что гово- рят другие, и делать свою работу. Но поначалу эта стратегия не ра- ботала, и я сидел на лавке. Бороться за места в нападении тяжело. Плюс к этому, меня критиковали. Одним из критиков был Йохан Кройфф. Он всегда говорил обо мне гадости, и у него сложилось устойчивое мнение о моей технике.

Но происходили и другие веши. Мой друг Мидо публично объ- явил о том, что хочет уйти. Не слишком умно, хотя нельзя сказать, что он был дипломатом. Он был, как я, даже хуже. Когда его не вы- пустили в старте против ПСВ, он вошел в раздевалку и назвал всех бабами. И этим он не ограничился. Я ответил ему, что если кто и был бабой, так это он сам. А он взял ножницы со стола и швырнул их в меня. Безумие. Ножницы пролетели рядом с моей головой и

ля. Эта девушка подошла слишком близко, сморозила какую-то тупость, начала провоцировать. И еще ее брат появился. Он начал толкаться. Ему не стоило этого делать.

C моими друзьями лучше не связываться. Один из них отвел в сторону брата, другой — девушку. Я сразу понял, что не хочу в этом участвовать. Я хотел уйти, но я был в этом баре в первый раз. Было поздно и людно, и выйти оттуда мне не удалось.

И я решил уйти в туалет. И пока я там был, вокруг царил хаос. Меня это напрягало. Я сыграл матч за сборную. Это попадет в га- зеты, думал я, и это будет скандал. Потом появился охранник.

Администратор хочет, чтобы вы покинули бар.

Скажи этой свинье, что только этого я и хочу.

Было 3:30 утра. Я это знаю, потому что меня сняла камера на- блюдения. И что произошло потом, как вы думаете? Думаете, они засекретили эти снимки? Нет. Кончилось тем, что все первые по- лосы Aftonbladet (шведский таблоид — прим.пер.) голосили так, как будто я убил семь человек. В газетах говорили, что меня об- винили в домогательстве. Серьезно, в домогательстве? Чушь со- бачья, как всегда. Зато тот, кто прикоснулся ко мне, стал звездой вСМИ.

Я вернулся в Амстердам. Нам предстояло сыграть против «Ли- она» в Лиге чемпионов, и я отказывался говорить с прессой. За меня это делал Мидо. Мы помогали друг другу. Нет, серьезно, это было уже чересчур. И я не удивился, когда мы узнали о том, что именно Aftonbladet убедил девушку выдвинуть обвинения. Тогда я публично объявил, что я их из-под земли достану. Я их засужу. А что в итоге? Да ничего. Только извинение. После этого я все вре- мя был начеку. Я менялся.