Саманта Тоул - Жажда жизни
Иисусе. Я почти уверен, что она подобно пламени пытается убить меня этими огненными каблуками и алыми губами.
Она выглядит охренительно роскошно.
У меня перехватило дыхание, и к тому же я таращился на нее неприлично долго.
Отличное начало.
— Леандро… привет. — Она сжимает пухлые губки, и мой член тут же дергается в брюках.
— Привет, — говорю я, как настоящий неудачник, пытаясь отвлечься от возникающего стояка.
Но она тоже кажется нервничающей. До сих пор переминается с ноги на ногу, так и оставаясь стоять перед лифтом.
Успокойся, Сильва. Ты справишься.
— Вызывала лифт? — спрашиваю я хриплым голосом.
Она бросает взгляд прямо по коридору, будто бы решая найти выход.
— Вызывала, но, в общем, Джетт опаздывает. Он все еще в душе, а мне не хотелось, чтобы ты сидел там один и ждал нас, потому решила прийти первой, а Джетт бы спустился вниз позже, но раз ты здесь, наверное… не знаю. — Она легко посмеивается и рукой проводит по волосам.
Она определенно нервничает из-за возможности остаться со мной наедине. От этого я оживаю.
— Почему бы нам не спуститься в бар и не подождать Джетта там?
Она снова бросает взгляд на коридор, затем смотрит на меня.
— Ладно.
Она улыбается мне, и я себя чувствую так… словно эта улыбка явлена только для меня. И если до этого мгновения я мог быть не уверен, что влюблен в нее, то точно понял это в этот самый момент.
Я рукой придерживаю двери лифта, чтобы не дать им закрыться, и Индия проскальзывает мимо меня.
Запах ее духов, пьянящая смесь цитрусовых и цветочных ароматов, окутывает мой разум. Он служит напоминанием того, как я был в ней. Да это чистейшая гребаная пытка. Видеть ее рядом и понимать, что в то же время она далеко.
Двери закрываются, и лифт начинает движение вниз.
— Индия…
— Итак…
Наши взгляды встречаются, и мы оба разражаемся смехом.
— Сначала ты, — говорю я.
— Нет, ты. — Улыбка касается ее губ.
Говоря с ней, я не разрываю зрительный контакт.
— Я просто собирался сказать, что ты выглядишь отлично.
— Спасибо. — Ее щеки краснеют.
Я, черт подери, ничего не могу с собой поделать. Я тянусь и касаюсь ее лица кончиками пальцев.
Мои чувства к ней… не похожи ни на что, бывшее со мной в прошлом. Они всепоглощающие — это неослабевающее желание быть с ней, делать ее своей, стремление запечатлеть себя на ее коже, потому что она, черт возьми, уже врезалась в мою.
Ее дыхание застревает в горле. Она громко глотает.
Я вижу, как дрожит ее тело. Ее глаза сосредоточены на моих губах.
И тогда я не думаю. Просто действую.
Я целую ее.
Целую за каждый день нашей разлуки. За каждый момент, когда нуждался в ее поцелуе, но не мог его получить. Забираю у нее все, что только могу, потому что не знаю, как долго продлится все это. Как долго она позволит обладать ею. Мне нужно дать ей знать, как сильно я хочу ее. Как сильно скучал по ней.
Невероятно сильно скучал по времени, проведенном с нею. Я же, ко всему прочему, никогда не отличался умением ждать.
Терпение в течение этих семи месяцев и его отсутствие в эти самые минуты свидетельствуют о том, насколько я хочу ее.
Прижимая ее к стенке и наслаждаясь ощущением ее пальцев, хватающихся за мою рубашку, я вслепую исследую кнопки лифта. Быстро отрывая взгляд от Индии, нахожу экстренную кнопку «стоп» и нажимаю на нее.
— Я скучал по тебе, — говорю я низким голосом в ее губы.
— Я тоже по тебе скучала, — шепчет она.
Услышав эти слова, слетающие с ее губ… я теряю последние остатки сдержанности.
Я завладеваю ее ртом так, словно Индия является живительной силой, в которой я нуждаюсь, чтобы выжить. И начинаю задаваться вопросом, может так оно и есть?
Руками она скользит по моей груди вверх, ногтями легко царапает мою шею и затем зарывается пальцами в мои волосы на затылке. Я углубляю поцелуй, делая его еще более влажным и страстным, наслаждаясь гортанными звуками удовлетворения, зарождающимися в ее горле. Прижимаясь к ней сильнее, коленом скольжу между ее ног. Она прижимается ко мне в ответ, извиваясь от желания.
Я ослеплен жаждой. Ослеплен невыразимой жаждой ее настолько, что мне все равно, где мы. Я только знаю, что мне нужно быть в ней.
Так что вы можете себе представить мое разочарование, когда, дотянувшись рукой до ее бедра и бегло проскользнув по нему пальцами вверх, я почувствовал ее останавливающую меня ладонь.
— Нет ничего, чего бы я хотела сейчас больше, чем продолжения, — задыхается она, говоря у моего рта, — но скоро вниз спустится Джетт, и если не обнаружит нас, будет беспокоиться.
Я закрываю глаза, лбом прижимаясь к ее лбу.
Она права.
— Ладно. — Я тяжело дышу, все еще отчаянно нуждаясь в ней. — Дай мне минуточку прийти в себя.
Улыбающимися губами она прижимается к моим.
— Не помогаешь, — ворчу я.
Она хихикает, и я, блядь, обожаю этот звук.
С силой Супермена я кое-как справляюсь с тем, чтобы оторваться от нее. Спиной прижимаюсь к стенке напротив. Видя размазанную вокруг ее рта помаду и зная, что я тому виной, я испытываю глубочайшее удовлетворение.
— Тебе может захотеться поправить помаду, — усмехаюсь я.
Доставая компактное зеркальце из сумочки, она открывает его и, гримасничая из-за увиденного в отражении, начинает поправлять макияж. Убирая зеркало прочь, она направляется ко мне. Я же не могу оторвать от нее глаз.
— На тебе моя помада. — Дотянувшись, она платком стирает размазавшиеся следы.
От ее прикосновения мое сердце устремляется в бег.
— Готов? — Она отступает на шаг и бросает взгляд на мою каменную эрекцию.
Я приподнимаю бровь:
— Типа того.
Она посмеивается и нажимает на кнопку лифта, давая ему ехать дальше.
— Индия… — со скрипом срывается ее имя с моего языка. — Просто чтобы ты знала, это не конец, ни разу. — Рукой я машу между нами. — Я намерен завершить этот поцелуй.
Она прикусывает уголок нижней свеженакрашенной губы.
— Уже жду.
Глава двадцать вторая
"ЭТО ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ, НИ РАЗУ, ЧЕРТ ПОДЕРИ, НЕ КОНЕЦ. Я намерен завершить этот поцелуй".
Ладно, хорошо, именно так он и сказал, но с тех пор ничего.
Никаких поцелуев.
С того вечера, когда приключился инцидент в лифте, он буквально ни разу и рукой меня не коснулся, а прошло уже два дня.
Если бы я сомневалась в своей вменяемости, то уже решила бы, что никакого поцелуя и не было.
Сразу после ужина с Джеттом Леандро проводил нас до номера как настоящий джентльмен. Затем, в субботу утром, мы позавтракали.
Но с тех пор мы не видели Леандро вообще, ну, кроме моментов, когда он был в болиде на трассе, проходя квалификацию. Пришел он на невысокой позиции, шестым, что удивительно — хотя не скажу, что много знаю о Формуле-1, кроме того, что это крайне волнительный спорт. Но я пытаюсь вникнуть, да и Джетт помогает мне своими объяснениями.
Могу себе представить, насколько Леандро недоволен своим низким результатом на квалификации.
И все равно, наблюдать за ним на треке — реальная привилегия, учитывая, что к его возвращению за руль руку помощи приложила и я. Я стараюсь не углубляться в размышления о том, что в прошлом была его психотерапевтом, потому что тогда вспоминаю, что, несмотря на мои к нему чувства, наших отношений быть не может по очень многим причинам.
И все же, тот поцелуй сводил меня с ума. Я хочу еще. Хочу его.
Та сторона моего мозга, что отвечает за рациональность, на данный момент не в игре. Каждый раз, когда меня посещает здравая мысль о том, насколько плохой идеей является занятие с ним чем угодно, возвращаются воспоминания о том поцелуе: они скользят в моей голове, как это делали его руки по моей коже, и тогда я снова становлюсь иррациональной, вспыхивая желанием к нему.
У нас с Джеттом на субботний вечер были свои планы, Леандро же был на каком-то спонсорском мероприятии, так что мы не виделись.
Сейчас воскресенье, мы на трибуне и наблюдаем за гонкой. Атмосфера потрясающая.
Леандро в лидирующей тройке. Вероятно, он и тот другой пилот, Эрнандес, борются за второе место, пока Каррик Райан удерживает первое.
Я знаю, что Леандро и Каррик друзья, но вижу, как они соперничают на треке.
Я держу пальцы за Леандро скрещенными и надеюсь, что он вырвется вперед и займет хотя бы второе место. Но, зная его, он не приемлет ничего, кроме первой позиции.
Джетт наслаждается этими выходными, по его лицу видно, насколько сильно ему нравится Формула-1.
— Тебе хочется, чтобы однажды там оказался ты сам? — спрашиваю я его, перекрикивая толпу. — Потому что если хочешь, — продолжаю я, когда он поворачивается ко мне, — то просто хочу, чтобы ты знал, я поддержу тебя во всем.
— Кто же не хочет быть пилотом Формулы-1? — усмехается он.
— Я, — смеюсь я.
— Хотя это дорогой спорт, мам. — Он отводит взгляд, смотря на проносящиеся по трассе болиды.
