Александр Шуваев - Гном. Трилогия
- Ну а вообще, - как? Если парой слов?
- Ну, если уж совсем коротко, то делали мы корабль для Луны, а когда сделали, то он оказался как-то великоват для этой цели. Смешно, но напоминает опыт военного кораблестроения: со стапеля сходит куда более совершенный корабль, чем проектировалось. Зато, при том опыте, который мы получили за время разработки и строительства, мы могли бы организовать экспедицию на Луну без всякой "Фары": на орбите приделали бы к паре-тройке "Бореев" внешние баки с окислителем, - и все! Ну, может быть, еще кое-какие мелочи, которые можно решить за несколько месяцев. Дешево и сердито. А для энергетики "Фары" этот маршрут как... Как на автобусе через двор. Мы не успеваем разогнаться до тех скоростей, которые в принципе может дать ГФАРД, когда уже приходится тормозить. Это раз.
- Боюсь даже спрашивать, что у тебя вторым номером.
- Ну, не так все трагично. Не забывай, что я все-таки в первую очередь технарь, и выводы у меня соответствующие. Я вдруг подумал вот о чем: как все-таки сказывается школа Александра Ивановича. Мы все автоматически начинаем думать об унификации любых наших изделий и сопряжении их в комплексы более высокого порядка с самого начала разработки. У нас получилось что-то в этом роде. Модное название "открытая архитектура". То есть, если по-русски, нам ничего не мешает собрать еще пару двигательных секций и прилепить к тому же кораблю. То есть никаких дополнительных технических проблем.
- И?
- И, после доработки, Марс. Нет, нет, - он выставил руки ладонями вперед, видя что собеседник начал наливаться краской, - пару раз, или сколько надо, мы на Луну, понятно, слетаем. Но восемьдесят, а то и сто километров в секунду, это, все-таки, совсем другой масштаб.
Костоправ III: островитянин
Бухта Ибиса, как и многие, многие ей подобные, имела обязательные атрибуты. Тут, как положено, было множество самых разнообразных кораблей, но два были непременной принадлежностью. Номерной сторожевик типа "Тетрадонт", ощетинившийся ракетами и антеннами, с парой беспилотников на эстакадах. И белое, как снег, судно наблюдателей ВОЗ. На нем, понятно, никакого вооружения не наблюдалось, но оно было. Если на сторожевике имелась, по крайней мере, вахта, хоть и сокращенного состава, то о "Конго" с полной уверенностью нельзя было сказать и этого. Злопыхатели утверждали, что лучшей работы для бездельников не существовало с сотворения света. Имелся и третий атрибут, только его видно не было. Еще его не было слышно, но при всем при этом он был. Или не был. С достоверностью этого было сказать невозможно. Как известно, подводная лодка типа "Скорпена" не отличается ни особой скоростью, ни выдающейся глубиной погружения, но вот обнаружить ее можно только случайно. Или тогда, когда она ужалит. Совсем маленькая лодка, всего-навсего четыре ракеты с МББУ и шесть торпед, но и они могли нанести неприемлемые потери любой эскадре, потому что защиты от них не существовало до сей поры. Несет ли она свою невидимую вахту где-то поблизости, крадется на дальних подступах, или ушла в чужие воды, точно сказать не мог никто. Имелся ритуал, при котором две лодки, сдающая дежурство и заступающая на него, с безупречной синхронностью всплывали, и командиры, при полном параде, отправлялись с докладом к коменданту порта. И никто, кроме коменданта не мог сказать, какая из лодок - какая, и кто из командиров - кто. Капитаны возвращались на борт, и лодки с той же пугающей синхронностью скрывались под водой. До следующей смены вахты.
Ближе к берегу виднелось множество отелей, от фешенебельных и до самых простецких, для неимущих. Для тех, чье лечение оплачивали всякого рода фонды, страховые компании или их собственные правительства.
И уже над входом в здание Управления портом надпись, повторенная на русском, английском, испанском, путунхуа, французском и алие: "Все, что мы делаем, делается в интересах вашего здоровья". Надпись эта тиражируется множество раз, на входе в каждую клинику Компании, на этом острове и многих десятках ему подобных, как на участок, так и на каждое здание, входящее в комплекс любой клиники. Она стандартизована и одинакова везде, где только находятся учреждения или офисы Компании, выполнена не без изящества, и служит, своего рода, фирменным знаком ее. Она украшает нагрудные знаки служащих, располагаясь над положенными по правилам именем, фамилией, должностью.
Компания платит налоги, причем для страны, передавшей Компании остров, он вносится не в форме денег. Двенадцать часов в неделю, по четвергам, клиники работают на полную мощность и круглосуточно, принимая граждан страны бесплатно. Плата за другую половину суток, взимаемая исключительно в рублях, направляется в Госбанк СССР. По традиции, принимает эти суммы Восточное отделение банка, расположенное во Владивостоке. Практическое значение этого факта равно нулю. Это правда. И вообще этот налог, - сплошное лицемерие, потому что СССР, являясь крупнейшим пайщиком Компании просто-напросто имел долю в доходах. Получал, в общем, не просто так, являясь одним из основных гарантов безопасности ее работы. Кроме того, очень еще многое, необходимое для успешной деятельности центров и клиник, можно было закупить только в СССР. Правда, в последние годы такого рода зависимость сильно сократилась: это клиники, согласно Уставу и Договору обязаны располагаться на арендованных островах. О производствах там ничего не сказано, и поэтому есть острова, являющиеся собственностью Компании. Какая Компания? Известно, какая. "Панакея - Международная". Известно настолько хорошо, что название употребляют редко, особенно на Островах. Компания - и все.
Те страны, кого скромные семь процентов дохода Компании не устраивают, не имеют клиники Компании на одном, - или нескольких, если это крупная страна, - из своих островов. Страны, не имеющие выхода к морю, использовали крупные острова больших рек или озер, естественных или искусственных. В одном случае использовался даже остров в озере, расположенном в колоссальном кратере давно потухшего вулкана, практически полностью разрушенного эрозией. Крупные острова с крупными комплексами нередко оплачивались несколькими странами одновременно. Вообще же любой человек мог быть принят в любой клинике: деньги или сертификат, гарантирующий оплату услуг. Собственно говоря, с этого-то все и началось. С "Открытого Комплекса Ортопедии и Протезирования", организованного на Сахалине. Туда, помимо собственных граждан, со всего мира съезжались на лечение гости СССР, - а еще люди, способные оплатить услуги Комплекса. Со временем соотношение числа первых и вторых достигло примерно одного - к тридцати пяти.
В среднем, очень, надо сказать, недешевые услуги, как в самом начале, так и потом, поскольку со временем они становились все сложнее и эффективнее, распространяясь на все новые группы болезней и дефектов. То, с чего начали в пятьдесят четвертом, спустя десять лет имело уже более, чем демократичную цену, но номенклатура услуг неизмеримо возросла, и некоторые из них по-прежнему стоили целое состояние.
Почему началось все-таки с ортопедии и протезирования? Основных причин две. Во-первых, чуть ли ни четверть века войн посередине двадцатого века оставили свое наследие в виде десятков миллионов более или менее искалеченных людей, так что потребность в помощи такого рода оказалась велика, как никогда. Воистину, - поскольку и пострадало больше, чем когда бы то ни было раньше, и процент выживших среди них был высок, как никогда.
Ну, а во-вторых, актуальность данных разделов во время войны, когда происходило становление Костоправа, как специалиста, привела к тому, что он стал именно "костоправом", а не нефрологом или инфекционистом. К моменту открытия Сахалинского Комплекса многие и многие созданные им способы лечения травм и дефектов стали весьма технологичны и могли применяться, по сути, поточно. Приобрели явственные черты Большой Технологии. Кости. Связки, сухожилия. Суставы. Причем не только травмированные, но утратившие функцию в результате болезней или в силу возраста, почему нет? А почему не позвоночник, какая, в сущности, разница? А, в сущности, - так никакой! И как только в этом направлении были достигнуты первые серьезные результаты, в число потенциальных пациентов к миллионам "военных" калек добавились как бы ни десятки миллионов носителей всякого рода "ишиасов", "люмбаго" и "радикулитов". Представили масштаб? Даже если учесть только более-менее платежеспособный спрос?
В многомесячных очередях оказались очень состоятельные американцы, японцы и индусы, и только чуть попозже к ним присоединились богатые европейцы и высокопоставленные сановники USREA. То, что каких то несколько лет тому назад сама мысль об "индустриальной медицине" казалась им необыкновенно дерзкой, новаторской, сейчас могло вызвать только улыбку. На самом деле потребные мощности оказались в десятки раз выше, чем представлялось в самых дерзновенных мечтах.
