Хрустальный путь: Зерно Путеводной Звезды - Владимир Сергеевич Василенко
— С ним даже старейшина Шэнь советуется, — уважительно шепнул Попрыгун. — Поговаривают даже, что он из Когтей. За это его сюда и сослали.
— Да брехня это всё, — покачал головой Кианг. — Аланты казнят любого, кого хотя бы заподозрят в помощи Братствам.
Попрыгун не стал спорить.
— Скорее всего. Но всё же Солёный Линьфао не так прост. У него вся шкура в шрамах, и острогой он орудует, почти как мастер Мангуст своим посохом.
— Как ваша рана, мастер Мангуст? — спросил Кианг, опасливо косясь на мою залитую кровью безрукавку.
— Ерунда. Царапина.
Я, конечно, несколько лукавил. Рана и правда была не очень глубокой, и даже не мешала двигать рукой — железяка вонзилась в верхнюю часть грудной мышцы, почти у самой ключицы. Да и кровила уже гораздо меньше. Больше всего мне было жаль одежду — вряд ли в ближайшее время я где-то смогу раздобыть другую такого же качества. Заштопать-то можно, но вот кровь отстирывается плохо.
Но в голову лезли неприятные мысли о том, что сейчас мой аватар вовсе не так неуязвим, как раньше. Подцеплю какую-нибудь инфекцию, и закончится мой Путь, не успев толком начаться…
Пещера, в которой мы в итоге остановились, представляла собой широкую, метров десять, выемку в скале, которую снаружи, словно шторы, прикрывали свисающие сверху побеги плюща. В глубину она была раза в два меньше, а по высоте и вовсе лишь чуть выше моего роста.
Судя по следам кострищ и устроенных у дальней стены лежанкам из высушенной травы, это место иногда использовалось кем-нибудь из аборигенов в качестве временного убежища. Наша группа разместилась здесь с трудом — нас было больше дюжины, плюс три мёртвых тела.
Погибших осторожно положили у стены. Лилу снова расплакалась, сжимая когтистую руку отца — невысокого рыжеватого ксилая с огнестрельной раной в груди. У меня при взгляде на неё у самого сердце сжималось.
Если бы я подоспел чуть раньше…
Сам я расположился чуть в сторонке от остальных, прислонив к стене посох и усевшись рядом. Занялся, наконец, раной. Осторожно, шипя, как рассерженный кот, отодрал от неё прилипшую, заскорузлую от крови ткань. Снял безрукавку, поглядел на просвет, оценивая размеры прорехи. Потом, щурясь от нехватки света, оглядел сам порез — длинный, в палец, с неровными рваными краями. Ниток или прочей грязи внутри вроде не было. А окинув себя истинным зрением, я вдруг обнаружил, что Ци вокруг раны ведёт себя необычно.
Прозрачные жилы, проходящие под кожей недалеко от пореза, вытянули в его сторону дополнительные отростки, и светились гораздо ярче, чем остальные. Если приглядеться, можно даже увидеть, как от ядра к ним перетекает пульсирующая нить Ци.
Исцеление? Возможно. Хотя, по моему прошлому опыту, техники, связанные с целительством, обычно используют стихию Земли. Впрочем, техника Очищения, избавляющая от различных ядов, принадлежала к школе Воды. Так может, и сейчас водная Ци, сосредотачиваясь вокруг раны, обеззараживает её? Было бы неплохо…
— Вот. Возьми.
Я поднял взгляд на бесшумно появившегося рядом со мной Линьфао. Его зелёные, как у кошки, глаза на мгновение блеснули из-под конусовидной шляпы. Морда — худая, узкая, почти лисья, со свисающими, как сосульки, седыми усами и бородкой, выражала напряжённое ожидание. В руке он держал небольшую грушевидную бутыль, сделанную из выскобленного изнутри сухого плода, похожего на тыкву.
Обращается без привычных ксилайских экивоков. Что это? Наглость? Плохое воспитание? Или просто отрицание общепринятых традиций?
Вынув деревянную пробку, я понюхал содержимое. Обычная вода.
— Нужно хорошенько промыть рану. И сделать повязку со свежим листом бессмертницы, — проговорил Линьфао, скользя взглядом по моим татуировкам и изо всех сил делая вид, что они его не особо-то впечатляют.
— Я сейчас принесу! — тут же вызвался Попрыгун. — Там, наверху, на озере, её полно…
Мальчишка осёкся, сообразив, что сболтнул лишнего. Но Линьфао махнул рукой.
— Да и так уже понятно, что вы вовсю лазаете на священную скалу. Мне до этого нет дела. Да и вообще… это теперь неважно.
— Так я сбегаю?
Старик кивнул. Попрыгун, отвесив быстрый поклон, бросился наружу.
— Будь осторожен, Фэн! — окликнули его вслед, но он, кажется, уже не расслышал.
Я, пользуясь относительно чистой тряпицей, которую держал за пазухой в качестве носового платка, промыл рану. Было больно, но не так, как можно было ожидать, исходя из внешнего вида раны. Крови тоже было не много — стоило смыть запекшиеся сгустки, как обнажились алые, но лишь слегка сочащиеся края.
Ци по-прежнему пульсировала вокруг раны, и я даже постарался замедлить этот процесс, потому что он, кажется, потихоньку вытягивал запасы из ядра.
Закончив, я обнаружил, что все ксилаи подобрались ко мне ближе, рассредоточившись полукругом на некотором отдалении — насколько позволяли размеры пещеры. Все молчали, и во взглядах их можно было прочитать очень разные, порой противоречивые эмоции — от надежды и восхищения до неприязни и страха.
Закончив с раной, я обратил внимание на посох. Концы его были тёмными от чужой крови, и меня передёрнуло. Захотелось сейчас же добраться до какой-нибудь протоки и вымыть оружие.
Линьфао, дождавшись, пока я закончу с раной, заговорил первым.
— Кто ты, воин? Как попал на Зелёную скалу? И зачем?
Я вздохнул. Внятного и, самое главное, короткого ответа на эти вопросы я не придумал за все те дни, что нахожусь здесь.
— Зовите меня Мангуст. Я… просто странник. Это пока всё, что я могу сказать. Да и не время сейчас говорить обо мне.
— Ты правда скрывался на вершине скалы? — вмешался другой ксилай — тоже раненый, с наспех перемотанной головой. На лбу его из-под повязок сочилась кровь. — Это священное место! Что, если ты осквернил его своим присутствием⁈
— Да! Может, из-за тебя и шторм разразился? — поддакнул ему стоящий рядом абориген с такой чёрной шерстью, что в полутьме пещеры блестели только его клыки да белки глаз.
— Мастер Мангуст спас нас! — возмутился Кианг. — Он — бакхо!
— А ты помолчи, Чао, пока взрослые разговаривают! — огрызнулся на него раненый. — Шутай прав — чужак явился сюда без спроса. Ещё и околачивался возле священного озера…
Остальные ксилаи загудели — кто-то поддержал этих двоих, кто-то, наоборот, начал спорить. Старик Линьфао прервал все пересуды, вскинув кулак так быстро, что от движения его широкий рукав хлопнул, как расправившийся на ветру парус.
— Тихо!
Я благодарно кивнул ему и поднялся на ноги. Аборигены невольно
