Жизнь в эпоху перемен. Книга первая - Станислав Владимирович Далецкий
Следующим днём всё повторилось: Пётр Фролович ушёл хлопотать насчет сына в училище, а Ваня с тёткой, которая попросила племянника называть её просто Машей, но при людях посторонних обращаться официально: Мария Андреевна – как и подобает мальчику десяти лет.
В училище Пётр Фролович застал, наконец, директора на своём месте и в несколько минут договорился с ним об обучении Вани. Дворянские дети обучались бесплатно, жить Ваня будет у своей родной тётки, а бумаги для учёбы: метрику, свидетельство из земской школы и копию родовой дворянской грамоты Пётр Фролович привезёт непосредственно перед учёбой.
Директор училища: маленький, кругленький, подвижный человечек, доброжелательный, как и большинство толстяков, записал Ваню Домова в класс к новому учителю, что приехал в городок после курса учительского института.
На том, деловая часть поездки Петра Фроловича закончилась и он со спокойным сердцем, что пристроил Ваню удачно, отправился к дому сестры, решив по дороге заглянуть и в её магазин, чтобы оценить достаток Марии: в доме обстановка была скромная, ещё от родителей Марии и потому следовало решить не будет ли Ваня ей в нагрузку, чтобы потом она не передумала и не пришлось бы Ване поселяться в пансион при училище, а то и похуже – вовсе сменить училище.
В прошлый приезд Пётр Фролович навещал этот магазин и ему понравилось, как Мария умеет управлять своим торговым заведением, но с той поры прошли годы, времена нынче трудные, и торговлишка могла захиреть или приказчики – вороватый народец, могли растащиловкой порушить достаток Марии.
При ближайшем рассмотрении магазин Марии произвёл на Петра Фроловича благоприятное впечатление, во всём чувствовалась твёрдая хозяйская рука: забор обновлён, поставлены новые тесовые ворота, крыша покрашена суриком – видимо этим летом, во дворе порядок, приказчики вежливы и предупредительны, на прилавках изобилие товаров – не лежалых и хорошего качества, бакалея не засижена мухами, а в витринах на льду лежат куски свежего мяса, рыбец, масло, сыры, сёмга, осетрина и прочие деликатесы – и всё разложено аккуратно и раздельно, чтобы не смешивались запахи и вкусы.
–Эх, если бы при такой хозяйственности Бог дал Марии и внешность женскую, ей бы цены не было для семейной жизни – вздохнул Пётр Фролович, поднимаясь на этаж к Марии, которая как сказал приказчик, была у себя в кабинете.
–За достаток Марии можно не беспокоиться, значит, и Ваня будет у неё желанным племянником, наподобие сына, как она говорила, – думал Пётр Фролович, заходя в кабинет к сестре, которая укутав лицо шёлковым платком, сидела за столом и листала бухгалтерские книги, сверяя записи и суммы денег и товаров.
Ваня сидел рядом на диване и читал книгу, что прихватил из дома, чтобы не скучать.
–А, братец, заходи, – увидев Петра, молвила Мария. Я здесь сальдо – бульдо сверяю и Ваня при мне, чтобы одному дома не сидеть взаперти. У нас в городке вроде лихих людишек нет, но могут забулдыги позариться на купчиху, то есть на меня, но не лично, а на мой дом: нагрянут, а там мальчонка – вот я его с собой и беру, пока домработницу не присмотрю. Как насчёт учёбы: договорился или может мне дать директору мзду и мигом всё уладится.
–Ничего не надо, сестрица, – отвечал Пётр Фролович, всё само уладилось и можно в обратный путь, да ямщик лишь через несколько дней заедет за нами. Вернусь же через два месяца, как Ване учиться начинать. А ты, сестрица, не передумала насчёт племянника? Ведь большую обузу берёшь на себя и на несколько лет: если в тягость, то скажи, я не обижусь и пристрою Ваню у нас в Мстиславле в пансион, как Фрося советует.
– Слышала я про твои отношения с Фросей и не виню за мужскую слабость твою к этой женщине, но думаю, что у тётки Ване будет лучше, чем в людях при пансионе. Мы с Ваней поладили уже и дальше будем жить ладком, правда, Ванечка? – спросила Мария и Ваня ответил: «Истинно так, Мария Андреевна», – словно отец был посторонним в этой комнате.
Тётка Мария уловила розыгрыш мальчика и весело рассмеялась. – Я же говорила тебе, братец, что сынок у тебя смышлёный и без злости внутренней, так что мы будем здесь жить поживать: я буду добра наживать, а Ваня будет ума и знаний набираться, и навещать вас, Пётр Фролович, на каникулы.
Может и я со своей красотою нагряну с Ваней в гости. Ты уж братец тогда расстарайся и подыщи женишка мне в пару: какого-нибудь горбуна скособоченного, – продолжала веселиться Мария, отложив учётные книги, где все записи оказались в ажуре, что и вызвало хорошее настроение хозяйки магазина.
–Ладно, дело до завтра потерпит, а теперь пойдёмте все домой и я приготовлю вам знатный обед: уху из осетринной головизны, жаркое из барашка с картошечкой, разносолов всяких и сладостей к чаю, по случаю устройства Вани в училище и конца моему одинокому житью в большом доме.
Следующие дни до отъезда Пётр Фролович гулял с сыном по городу, показывая Ване все приметные места. Они слазили на колокольню, с разрешения церковного сторожа, дав ему пятак, и с колокольни храма Георгия Победоносца оглядели весь городок, как на ладони, с ближними деревеньками, виднеющимися на горизонте.
Речка Бася, петляя у городка, протекала вдоль городка, отделяя гладью воды Заречье, виднеющееся бурыми крышами домов в самой низине, видимо по весне частенько заливаемое в половодье.
Тётка Мария принесла с лавки рыболовных крючков, Пётр Фролович смастерил удочки и раза три они сходили на реку половить рыбку. Рыбалка не удалась, но отец с сыном были всегда рядом и объединены общими заботами, и Пётр Фролович сожалел, что дома уделял сыну мало времени, занимаясь лишь его учёбой и не знал толком ни увлечений Вани, ни его характера, прорывавшегося временами бурными эмоциями: если дело не давалось в руки или вовсе не нравилось мальчику.
– Ванька-то не так прост, как кажется, – думал Пётр Фролович, наблюдая с какой настойчивостью сын ходит по берегу речки, пытаясь найти местечко где повезет на поклёвку крупной рыбы, которая, со слов Марии, водилась в этой небольшой речке по омутам и заводям, неизвестным им, приезжим рыбакам-новичкам.
В урочный день приехал ямщик и отец с сыном, попрощавшись с Марией Андреевной,
