Ари Ясан - Дом 1000 дверей

- Вы не усилили связь, - с укоризной произнес Верьяд Верьядович.

- Да? - с сомнением отвечал В. - А мне показалось, что усилил.

- Если бы вы усилили связь, мой дорогой, мы бы уже достигли пункта назначения! - недовольно перебил его Верьяд.

В. огляделся в поисках две?ри, каковой, естественно, не обнаружилось.

- Итак? - вызывающе спросил Верьяд.

- Я не могу, - честно признался В., пожав плечами.

- Но ведь я не сделаю этого за вас! - воскликнул Верьяд. - Вы не понимаете, вы должны…

- Вот именно, - отрезал В.. - Я не понимаю.

- Мда, - Верьяд Верьядович почесал кончик носа. - Странно, как такая простая вещь может быть непонятной. Однако ничто не мешает нам в таком случае испробовать запасной вариант!

- Угу, - без особого энтузиазма согласился В.

- Вы помните? Имитируйте с достаточной степенью уверенности наличие второго компонента! - но так как теперь Верьяда Верьядовича, видимо, одолевали сомнения в сообразительности В., он счел нужным добавить разъяснения: - Представьте, что эта дверь где-то находится и что существует путь, ведущий к ней. Вам нужно только как бы пройти по этому пути, понимаете?

И прежде, чем В. опять зажмурился, Веряд Верьядович еще добавил:

- Только умоляю вас, не засуньте эту дверь куда-нибудь за тридевять земель, не то мы вынуждены будем тут блуждать еще целую неделю!

В. не обрадовала перспектива недельного блуждания в обществе старика и потому он с удвоенным старанием принялся? воображать и дверь, и путь, и прохождение пути. Он пыжился и так, и эдак, и уже вконец было отчаялся достичь успеха, как вдруг Верьяд Верьядович радостно воскликнул:

- Получилось!

В. открыл глаза. Перед ним возникла дверь! Простая белая дверь. Причем дверь была, но без стены! Дверь возникла из ниоткуда перед самым носом В., оставив сте?ну, в которой ей было положено находиться, где-то в неведомых далях. В. протер глаза. Опять галлюцинация? Но дверь осталась на месте. Сомнения одолевали В.

- А вы уверены, что это именно та самая дверь? - спросил он Верьяда.

- Вот опять! - всплеснул руками старик. - Мыло мочало, начинай сначала! Я не уверен! Я и не могу быть уверен! Вы и только вы должны быть уверены, должна наличествовать необходимая степень…

- Понятно, понятно! - поспешил перебить Верьяда В., боясь, что тот снова пустится в свои псевдонаучные рассуждения.

Не без опаски В. дотронулся до две?ри. Обыкновенная дверь. И никаких табличек. Простая белая дверь.

- Так я пойду? - спросил В. Верьяда.

- А это уже вам решать, любезнейший, - развел руками старикашка. - Если вы правильно усилили…

- Хорошо, хорошо! – перебил его В. - Большое спасибо вам за хлопоты.

- Что вы, что вы, не стоит! Счастливого пути! - замахал маленькой ручкой Верьяд.

- Да… пойду, пожалуй… - В. со страхом взя?лся за ручку две?ри. Как правильно заметил Верьяд Верьядович, именно незнание является источником всех его злоключений в Доме. Вот и сейчас В. не имеет никакого представления о том, что там, за этой дверью. Он-то воображал себе выход, но выход ли это? В. очень сомневался.

В. кинул прощальный взгляд на Верьяда Верьядовича и распахнул дверь.

Глава одиннадцатая. Мы птицы без крыльев

Что-то в тот же миг толкнуло его в спину и кинуло за дверь. В. почувствовал, что оказался в безвоздушном пространстве, вакууме, который всосал его со страшной силой и теперь сдавливал со всех сторон. В. судорожно пытался вдохнуть. На какой-то миг он отключился, а потом нечто схватило его, развернуло и бросило. С этого момента В. забыл самого себя. Но словно кто-то новый, или скорее даже наоборот, кто-то древний и давно позабытый, поднялся из глубин его существа и заменил собой того В., которого сам В. знал и помнил.

В. встал на ноги и огляделся. Под ногами захрустела галька. Куда он попал? Этот пейзаж кажется смутно знакомым. Словно он уже бывал здесь до того. Где он? Неужели он вышел из Дома? Тогда он должен быть рад. Но он не рад. Не рад и не опечален. Ему все равно.

Неважно, спасся он или нет. Все, что случилось с ним в последние дни, не имеет никакого значения. Как и вся его жизнь – она тоже не имеет никакого значения. Вся жизнь, которая некогда казалась ему серьезной и внушительной. Зачем он предавался с таким упоением страстям, которые не имели никакого смысла, и зачем добивался с таким упорством целей, которые на поверку ничего не стоили?

Он любил однажды женщину и потерял ее, но что с того? Он обрел немного власти и денег и отрекся от них, но кому до этого есть дело? Он полагал, что движется вперед, тогда как на самом деле всегда неуклонно отступал назад, но даже и этот печальный факт его не трогает. Все, все, все что было между ним и миром людей никогда не имело значения. Здесь и сейчас В. понял, что его жизнь была подобна пустому нелепому фарсу, воспоминания о котором оставляли в нем только чувство горького недоумения и не более.

И как он раньше не постиг этого? Все так просто. Просто игра. Ничто не имело никакого значения никогда. Теперь он свободен, но свобода не принесла ему счастья. Потому что не существует ни счастья, ни горя. А что существует? Нечто неясное, едва различимое, но огромное. Кажется, он называл это болью. Теперь ему больно. Больно так, как не было до того никогда…

Бурое мрачное море катит свои пенящиеся волны к берегу. Мглистые клубящиеся тучи мчатся по небосводу. Ветер преследует их, разрывает, терзает их призрачную плоть. Серая дымка сплошь заволокла все небо, лишь вдалеке, у самого горизонта, угадывается далекое сияние неведомого солнца, но и оно вскоре померкнет. Темные скалы, склонившиеся над берегом, поют свою печальную песню и их стоны сливаются с воем ветра. Прозрачные слезы стекают по их изрезанным склонам и падают в море, сливаясь с соленой пе?ной, орошающей лицо. Ни одна чайка не пролетит над во?лнами. Ни одно чахлое деревце не найдет себе приюта на берегу. Только камни и море.

Море бескрайнее, холодное, равнодушное. Ему неведома суета призрачных созданий, терзающихся быстротечностью своего существования. Оно было здесь до них и будет после, будет всегда. Оно не может помочь им, не может помочь никому. Оно может только поглотить, принять в свои изумрудные объятия и тем утолить неизбывную скорбь. Скорбь, которая приходит из ниоткуда и ни к кому.

Скорбь, которая пролетает мимо и задевает тебя своим туманным крылом, сотканным из бездны ночи и сияния звезд. Она нежно касается тебя, заглядывает в твои глаза пустыми глазницами и безмолвно зовет за собой. И ты сдаешься на ее милость, ты мог бы бороться с ней, но не хочешь. Да будет так! Пусть она увлечет тебя на самое дно, туда, откуда нет дороги назад. Отныне ты не принадлежишь себе, вы едины, ты и твоя неразговорчивая спутница, соблазнившая тебя сладким ядом разочарования.

В. стоял, раскинув руки, в молчании застыв на месте, не в силах осознать, что с ним творится. В. перенес чудовищную утрату, но утрату чего? Чего-то бесценного, бесконечно дорогого, необходимого как воздух, но давно позабытого. Словно В. привык с детства жить без ног, никогда не осознавая этого. Среди таких же, как и он, безногих инвалидов он привык верить, что был таким всегда, и только сейчас, оставшись один, он вспомнил о своей потере. Потере чего-то во сто крат более ценного, чем любая часть тела.

В. без сил упал на гальку. Камни врезались в колени, но В. ничего не чувствовал. Как, о боже, как он мог все забыть? Но что? Что забыть? Нечто неясное и смутное, неизвестное, таинственное. То, что было очень давно, еще до его рождения. Было когда-то, но когда? И где? Я не знаю, не знаю. Не знаю ничего. Я забыл, я не могу вспомнить! Хриплые рыдания вы?рвались из груди В.. Он плакал, содрогаясь всем телом, не сдерживая себя, и жгучие слезы согревали его холодеющие щеки. Он плакал, жалуясь кому-то, сам не ведая кому, на свое неизбывное горе. И в этом плаче он растворялся, исчезал, словно его душа изливалась горячими потоками на холодные камни.

Он таял, таял, как свеча… таял, пока от него не осталось и следа. От него самого, от того, что он привык считать собою, но то был не он. Как мог он так заблуждаться? Кто уверил его в том, что очевидная ложь – правда? Теперь его взор кристально чист. Он видит все в первозданной красоте и в первозданном уродстве, хотя здесь нет разницы между уродливым и красивым. Он видит пропасть, разверзнувшуюся перед ним, ему не миновать ее. Сотни веков тому назад упал в разинутую пасть темной ямы, не имеющей дна. Теперь ему никогда не найти дорогу назад, ведь он потерялся в беспросветной мгле.

Кто знает ответ на извечный вопрос? Кто знает, как ему вернуться? Может быть, знает этот плачущий ребенок, что стоит на коленях на морском берегу? Он так открыт и раним, у него есть шанс вдохнуть немного истины с соленым морским воздухом. Есть шанс перейти тонкую грань, отделяющую его от всеведущего Ничто, и вернуться обратно. Он сможет унестись с облаками туда, за горизонт, где время ослабит свою хватку и позволит ему заглянуть в прошлое…