Стивен Кинг - Конец Смены
«Если уж собралась, то давай!»
Как будто кто-то и правда стоит рядом. Тот, кто понимает. Голос прав. Барбара еще никогда не думала о самоубийстве, но сейчас эта идея кажется ей вполне оправданной.
«Тебе не надо оставлять никаких записок, — говорит друг. Она снова видит его отражение в окне. Призрачное. — Уже сам факт, что ты сделаешь это здесь, станет твоим посланием к миру».
Так и есть.
«Ты слишком много знаешь о себе, чтобы жить дальше, — отмечает друг, а взгляд Барбары снова сосредотачивается на рыбках, которые плавают. — Ты слишком много знаешь — и все это плохое! — И тогда поспешно добавляет: — Что, конечно, не означает, что ты ужасный человек».
Она думает: «Нет, не ужасная, просто никчемная».
Черноватая.
Грузовик приближается. Гангста. Сестра Джерома Робинсона делает шаг к бордюру, и ее лицо озаряет радостная улыбка.
7
Доктор Феликс Бэбино одет в костюм, который стоит тысячу долларов. Халат, одетый поверх костюма, развевается за ним, словно плащ, когда главный врач шагает по коридору «Ведра». Только вот сейчас он как никогда нуждается в бритье, а его обычно элегантная седая шевелюра растрепана. Он не обращает внимания на группку медсестер, которые собрались возле столика дежурной и о чем-то разговаривают возбужденным шепотом.
Сестра Уилмер подходит к врачу.
— Доктор Бэбино, вы слышали...
Он даже не смотрит на нее, и Норма вынуждена отскочить, чтобы он не сбил ее с ног. Она провожает его удивленным взглядом.
Бэбино достает из кармана халата красную табличку «Не беспокоить», которую всегда носит с собой, вешает на ручку двери палаты 217 и заходит туда. Брейди Хартсфилд не поднимает глаз. Все его внимание сосредоточено на игровом устройстве, которое лежит у него на коленях, в нем плавают цветные рыбки. Музыки нет: он выключил звук.
Часто, заходя в эту палату, доктор Бэбино исчезает и уступает место Доктору Z. Но не сегодня. Доктор Z, в конце концов, — это всего лишь другая версия Брейди, проекция, а сейчас Брейди не до проекций, он слишком занят.
Воспоминание о том, как он пытался взорвать зрительный зал «Минго» во время концерта «Здесь и сейчас», еще очень путанные, но, когда очнулся, он точно помнил одно: последнее лицо, которое он увидел перед тем, как погас свет. Это была Барбара Робинсон, сестра ниггера, который косил газоны у Ходжеса. Она сидела практически напротив Брейди, через проход. И вот она теперь здесь, плавает с рыбками, общими для двух экранов. Брейди убил Скапелли, эту пизду-садистку, которая выкручивала ему сосок. А теперь он займется этой сучкой, сестрой Робинсона. Ее смерть причинит боль ее старшему брату, но и это не самое главное. Это будет нож в сердце старому детективу. Вот что самое важное.
И самое сладкое.
Он успокаивает ее, говорит, что она не ужасный человек. Это помогает задать ей старт. Что-то движется вдоль МЛК, он точно не может сказать: нутром девчонка еще сопротивляется, но он большой и сильный. Он справится с ней.
— Брейди, послушайте. Z-Мальчик звонил. — Настоящая фамилия Z-Мальчика Брукс, но Брейди больше его никогда так не называет. — Он следил, как вы и говорили. Тот коп... или бывший коп, кем там он есть...
— Заткнись! — Он не поднимает голову, челка падает ему на лоб. В ярком солнце Брейди кажется ближе к двадцати, чем к тридцати.
Бэбино, привыкший к тому, чтобы его слышали и слушали, и еще не совсем понимает свой подчиненный статус, не обращает на это внимание:
— Ходжес вчера ездил на Хиллтоп-курт, сначала к Эллертон, потом рыскал по другую сторону улицы, где...
— Я сказал: заткнись!
— Брукс видел, как он сел в пятый автобус, и это значит, что, вероятно, он едет сюда! А если он едет сюда, то он все знает!
Брейди на мгновение поднимает взгляд на врача, его глаза пылают, а затем возвращается к экрану. Если он сейчас ошибется, даст этому образованному идиоту отвлечь его...
Но он не даст. Он хочет досадить Ходжесу, хочет досадить этому ниггеру-газонокосильщику, у него с ними свои счеты, и это явный способ поквитаться. Это не просто месть. Барбара — первый подопытный, которая была на концерте, и она не такая, как другие, тех было легче контролировать. Но все-таки он ее контролирует, и понадобилось ему для этого всего лишь несколько секунд, и теперь он видит, что едет к ней. Это внедорожник. Большой, черный.
Ну что, дорогая моя, думает Брейди Хартсфилд. Вот и твоя машина.
8
Барбара стоит возле бордюра, смотрит, как подъезжает машина, готовится, но, как только она сгибает колени, кто-то хватает ее сзади.
— Эй, девушка, что такое?
Она вырывается, но кто-то крепко держит ее за плечи, и машина мчится мимо под громкую читку Гостфейса Киллы. Она выкручивается, оглядывается и видит худого парня — своего ровесника в куртке с нашивкой старшей школы Тодхантер. Рост у него шесть с половиной футов, и Барбара вынуждена смотреть на него снизу вверх. Небольшая шапочка темных кудрей, бородка-эспаньолка. На шее — тонкая золотая цепочка. Он улыбается. Его глаза веселые и зеленые.
— Ты хорошенькая, это и правда, и комплимент, но не отсюда, правильно? Еще и одета как — тебе мама разве не говорила со двора не выходить?
— Отстань! — Ей не страшно, она сердится.
Он смеется.
— Да ты крутая! Мне крутые девушки нравятся. Хочешь пожевать чего-нибудь, колы выпить?
— Я с тобой ничего не хочу!
Новый друг ушел — видимо, она ему отвратительна. Я в этом не виновата, думает она. Это он. Этот олух.
Олух! Вот точно черноватое слово, если такие бывают. Барбара чувствует, как горит лицо, и опускает взгляд на экран «Заппита». Рыбки ее успокоят, они всегда успокаивали. Подумать только, она чуть не выбросила это игровое устройство, когда тот мужчина дал его ей! Но потом она нашла рыбок! Рыбки всегда ее завораживают, а иногда с ними приходит друг. Но она видит его всего лишь мгновение — перед тем как экран гаснет. Раз — и он исчезает! А этот долговязый уже схватил устройство своими длинными пальцами и разглядывает.
— Оппа! Вот это ретро!
— Это мое! — кричит Барбара, — Отдай!
По другую сторону улицы какая-то женщина смеется и кричит пропитым голосом:
— Ну, давай, сестренка, покажи ему! Сверни ему шею!
Барбара тянется к своему «Заппиту». Высокий парень улыбается и поднимает его над головой.
— Отдай, кому сказала! Не будь козлом!
Теперь зрителей больше, и Долговязый играет на публику. Он отклоняется влево, затем делает резкий шаг вправо: может, такой прием он применяет на баскетбольной площадке. Снисходительная улыбка не сходит с его лица. Зеленые глаза блестят и танцуют. Каждая девушка в школе Тодхантер, видимо, по уши влюблена в эти глаза, и Барбара уже не думает о самоубийстве, и о черноватости не думает, и о том, какой она общественно бессознательный мешок мусора. Сейчас она просто сердится, а то, что он симпатичный, злит ее еще сильнее. Она играет в футбол в основном составе школьной команды и теперь всаживает свой лучший штрафной удар Долговязому в голень.
Он кричит от боли (но это какая-то такая веселая боль — и девушка просто без ума от ярости, потому что ударила изо всей силы) и складывается вдвое, схватившись за больное место. Тут Барбара уже достает, куда надо, и хватает свой ценный желтый пластиковый прямоугольник. Она разворачивается и, махнув юбкой, бежит на проезжую часть.
— Дорогая, осторожно! — кричит женщина с пропитым голосом.
Барбара слышит визг тормозов, чувствует запах жженой резины. Смотрит налево и видит автофургон, который движется прямо на нее, передняя часть его наклоняется: водитель судорожно жмет на тормоз. За грязным стеклом видно испуганные глаза и открытый рот. Она поднимает руки, уронив «Заппит». И вот уже снова Барбара Робинсон хочет чего угодно, только не умереть, — но она уже здесь, на дороге, и назад пути нет.
Вот и приехали, думает она.
9
Брейди выключает «Заппит» и смотрит на Бэбино с широкой улыбкой.
— Сделал ее! — говорит он. Произносит слова четко, не смазав ни единого звука. — Посмотрим теперь, как обрадуются Ходжес и тот гарвардский мумба-юмба!
Бэбино хорошо понимает, кто такая «она», и думает, что от него ожидают заинтересованности в том, что будет с ней. Но его она не интересует. Сейчас он заботится о собственной шкуре. Как он дал Брейди втянуть себя в такое? Когда так получилось, что у него уже не осталось выбора?
— Я пришел рассказать именно о Ходжесе. Я не сомневаюсь: он сейчас едет сюда. К вам.
— Ходжес здесь не раз бывал, — говорит Брейди, хотя, правда, старый детпен что-то давненько не появлялся. — Он до сих пор не сомневался, что я коматозник.
— Он начинает все сопоставлять. Он не дурак, вы же сами не раз говорили. Знал ли он Z-Мальчика, когда тот был просто Бруксом? Он, вероятно, видел его здесь, когда приходил к вам.
