Адам Бременский - Бременский Адам и др. Славянские хроники
Тогда же король, сочувствуя бедам Бременской церкви, передал ей в утешение почти 100 покровов вместе с золотыми сосудами, а также книгами, подсвечниками и изготовленными из золота кадильницами. [Вот те подарки, которые король отправил для восстановления Гамбурга: 3 золотых чаши, в которых было 10 фунтов золота, один серебряный сосуд для миро, отделанный золотом серебряный щит, Псалтырь, написанный золотыми буквами, серебряные кадильницы и подсвечники, 9 королевских дорсалий, 35 риз, 30 мантий, 14 далматиков и многое другое, в том числе часослов, в переплёте которого было, по-видимому, 9 фунтов золота.] Говорят, что даже Корвейская и Лоршская обители, по поводу приобретения которых архиепископ приложил столько трудов, были переданы тогда Гамбургской церкви. Тогда же под власть церкви перешёл и долгожданный Лезум, поместье, которое, как говорят, включало в себя 700 мансов и которому принадлежали приморские районы Хадельна. Рассказывают, что архиепископ уплатил за него королеве Агнесе 9 фунтов золота, ибо та упомянула его в качестве части своего приданого. [У архиепископа было 50 господских дворов, самый большой из которых - Вальде147 - исполнял службу в течение одного месяца, а самый маленький -Хамберген148 - в течение 14 дней. Таково было богатство этого епископа].
46 (45). Наша церковь могла считаться богатой; нашему архиепископу нечего было завидовать архиепископам Кёльна и Майнца. Только епископ Вюрцбурга превышал его своим положением, ибо владел всеми графствами своего диоцеза и в качестве епископа управлял местным герцогством. Желая сравниться с ним, наш епископ решил приобрести для церкви все графства своей епархии, чьей бы юрисдикции они ни принадлежали. Поэтому он с самого начала получил от цезаря самое важное графство Фризии - Фивельго, которым прежде владел герцог Готфрид, а ныне владеет Экберт149. Доходы с него составляют 1000 марок серебром; 200 из них вносит Экберт, который вместе с тем признал себя вассалом церкви. Архиепископ владел этим графством в течение десяти лет, до времени своего изгнания. Вторым было графство Удо150, которое раскинулось по всей Бременской епархии, преимущественно же около Эльбы. За него архиепископ передал Удо в полную собственность столько церковных земель, что их стоимость равняется годовому доходу в 1000 фунтов серебром, между тем как эти церковные деньги можно было употребить с гораздо большей пользой; нам же всё было мало для мирской славы, так что мы предпочитали лучше быть бедными, но иметь много подданных. Третьим было графство во Фризии под названием Эмсгау, расположенное по соседству с нашей епархией. Готшалк, защищая право нашей церкви на это графство, был убит Бернгардом151. За это графство наш владыка обязался уплатить королю 1000 фунтов серебром. Не имея при себе такой суммы денег, он - о горе! - взял из церкви кресты, алтари, венцы и прочие церковные украшения, продал их и вырученными деньгами заплатил условленную сумму. Он хвастался в скором времени вдесятеро заплатить церкви за взятые вещи и из серебряной сделать её золотой, как и прежде обещал при разграблении монастыря152. [О, святотатство! Два золотых креста с драгоценными камнями, главный алтарь и чаша - оба из блестящего красного золота, осыпанные драгоценными камнями, были разломаны. Они стоили 20 марок золотом; их передала в дар Бременской церкви вместе с очень многими другими подарками госпожа Эмма153. Мастер, который плавил эти вещи, рассказывал, что с великим прискорбием вынужден был ломать эти кресты, и некоторым тайно открывал, что при каждом ударе молотка ему слышался жалобный плач младенца.] Таким образом, богатства Бременской церкви, с величайшими усилиями собранные в результате благочестивых пожертвований верующих прошлого и нынешнего времени, в одну несчастную минуту пропали ни за что. Причём от продажи этих вещей едва набралась половина требуемой суммы. Мы слышали, что драгоценные камни, вынутые из священных крестов, были подарены некоторыми людьми своим любовницам.
47 (46). Признаюсь, мне страшно передавать всё, как было, «ибо это было лишь началом бедствий»154, за которым последовало страшное возмездие. С того времени счастье начало нас покидать; всё пошло против нас и церкви; на нашего епископа и его приверженцев стали смотреть, как на еретиков. Впрочем, он не обращал никакого внимания на общее мнение, и между тем, как его собственные дела оставлялись без внимания, он целиком предался интересам двора, упорно стремясь к славе; преимущественно он стремился к управлению государственными делами, потому что, как он рассказывал, ему невыносимо было видеть своего короля и государя связанным в руках его окружения. Он уже достиг консульства и, удалив соперников, один владел Капитолием, но зависть, всегда преследующая славу, не оставляла его в покое155. Тогда же наш митрополит, решив восстановить в своё консульство золотой век, задумал 156изгнать из града Божьего всех, творящих беззаконие156, особенно же тех, которые либо подняли руку на короля, либо ограбили церковь. Но поскольку эти преступления сознавали за собой почти все епископы и вельможи, то они единодушно решили погубить его одного, а прочих избавить от опасности. Итак, собравшись в Трибуре, где был и сам король, они удалили нашего архиепископа от двора, как чародея и обольстителя157. «Руки его были на всех, а руки всех на него»158, так что противостояние завершилось кровопролитием.
48 (47). А наши герцоги, услышав о том, что владыка изгнан из числа сенаторов, преисполнились великой радости и, решив, что наконец настал час расплаты, когда они смогут совершенно изгнать его из его епархии, говорили: «Разрушим до основания и исторгнем его из земли живых!»159. Итак, они предприняли ряд действий и каверз против архиепископа, который в то время нигде не чувствовал себя в безопасности и сидел в Бремене, словно в осаде, со всех сторон окружённый врагами. Однако, хотя все люди герцога издевались над пастырем и церковью, народом и святилищем, пуще всех всё-таки свирепствовал Магнус160, хвалясь, что он наконец-то получил возможность усмирить мятежную церковь.
49 (48). Итак, Магнус, сын герцога, собрав толпу разбойников, попытался тревожить не саму церковь, как то делали его предки, а напасть на её пастыря и либо изувечить его, либо убить, тем самым положив конец долголетней вражде. 161У него не было недостатка ни в хитрости, ни в изворотливости161, но он не нашёл поддержки у вассалов. Тем временем архиепископ, осаждённый герцогом Магнусом, тайно бежал ночью в Гослар и полгода жил там в безопасности в своём поместье Лох-тум162. Его замки и добро были расхищены врагами. Оказавшись в столь тяжёлых обстоятельствах, он заключил с тираном постыдный, но необходимый договор, по которому его враг становился его вассалом; он давал ему в лен 1000 мансов из церковных земель и даже больше при условии, что Магнус без всякой хитрости возвратит церкви и будет защищать фризские графства, из которых одним вопреки воле епископа владел Бернгард, а вторым - Экберт163. Так Бременское епископство фактически распалось на три части, из которых одной частью владел Удо, второй -Магнус, а в распоряжении епископа осталась едва треть. Но и её он позднее разделил между Эберхардом и другими любимцами короля, не оставив себе почти ничего. Все епископские поместья и церковные десятины[Schol.78], за счёт которых должны были жить клирики, вдовы и бедняки, перешли в пользование мирян, так что блудницы вместе с разбойниками и поныне жиреют за счёт церковных имуществ, насмехаясь над епископом и всеми служителями алтаря. Однако столь щедрыми раздачами архиепископ добился от Удо и Магнуса только того, что они не стали изгонять его из его епархии. Остальные не оказывали ему более никакой службы и лишь величали его своим господином.
50 (49). Это было первое бедствие, которое обрушилось на нас в Бременской епархии. Но и по ту сторону Эльбы произошло ужасное несчастье, ибо князь Гот-шалк в это время был убит язычниками, которых он пытался обратить в христианство. Этот достойный вечной памяти муж уже обратил в Божью веру большую часть славянской земли, но поскольку «не наполнилась ещё мера беззаконий аморреев и не пришло ещё время их миловать, то надобно было прийти соблазнам, дабы открылись праведники»164. Наш Маккавей был замучен в городе Ленцене165 7 июня166 вместе со священником Иппо, который был принесён в жертву прямо на алтаре, и многими другими мирянами и клириками, которые повсюду претерпели различные мучения ради Христа. Монах Ансвер вместе со многими другими был побит камнями в Ратцебурге; их мученичество произошло 15 июля[Schol.79].
51 (50). Престарелый епископ Иоанн был схвачен вместе с прочими христианами в городе Магнополе и сохранён для триумфа[Schol.80]. И вот, его секли розгами за христианское исповедание, а затем ради поругания водили по отдельным городам славянской земли; наконец, когда он не смог тронуть их именем Христовым, они отрубили ему руки и ноги, а тело выбросили на улицу. Язычники, отрезав его голову, насадили её на кол и в знак победы принесли в жертву своему богу Редегосту. Это произошло в славянской столице Ретре 10 ноября. Дочь167 короля Дании была найдена вместе со своими женщинами в Мекленбурге, городе ободритов, раздета донага и отпущена. Готшалк, как мы уже говорили, взял её в жёны и имел от неё сына Генриха168. От другой жены у него был сын Бутуй169; оба сына родились к большому ущербу для славян. Одержав победу, славяне огнём и мечом разорили всю Гамбургскую провинцию[Schol.81]; почти все штурмары были ими убиты или взяты в плен, а крепость Гамбург разрушена до основания; даже кресты в поношение нашему Спасителю были разломаны язычниками. Так в нас исполнились слова пророка, который говорил: «Боже! Язычники пришли в наследие твоё; осквернили святой храм твой»170, и прочее, о чём сокрушался пророк при разрушении города Иерусалима. Говорят, что виновником убийства Готшалка был Блуссо, женатый на его сестре; однако, вернувшись домой, он и сам был убит[Schol.82]. Итак, все славяне, совершив этот переворот, вновь вернулись к язычеству и перебили тех, кто упорствовал в вере. Наш герцог Ордульф в течение 12 лет, которые он прожил после смерти отца, предпринимал неоднократные походы против славян, но всё было напрасно; он ни разу не одержал над ними победы; постоянно терпя поражения от язычников, он подвергся насмешкам со стороны своих людей. Итак, изгнание архиепископа и смерть Готшалка произошли практически в один и тот же год, а именно в 22-й год владыки. Если не ошибаюсь, то о наступлении этого зла нам дала знать та ужасная комета, которая появилась в этом году около дня Пасхи.
