Галина Гончарова - Средневековая история. Тетралогия
Серьги много места не занимали, приборы пока остались в лавке - для гравировки гербов, так что парни продолжили прогулку.
Надолго застряли в оружейной лавке, откуда вынесли по паре метательных ножей, съели по паре пирожков у уличных торговцев - и зашли в книжную лавку.
Больше туда тянуло Рика.
Так уж получилось - Эдмон считался наследником, а Рик старался проводить большую часть времени в библиотеке. На охоте, с друзьями, с женщинами....
Но чаще - в библиотеке. Старый наставник открыл мальчику красоту слова - и Рик навсегда прикипел к загадочным символам на пергаменте, которые то уводили в моря, то возносили в горы.
Так что сейчас...
Джес скучал у двери, пока Ричард перебирал старые свитки, расспрашивал об авторах, гладил кончиками пальцев плотный пергамент...
В хозяине он нашел истинного ценителя. Так что идиллия продолжалась почти час. Они бы и больше проговорили, но на пороге мелькнула зеленая ряса.
Пастер был высок, сухощав, а выражение его лица напоминало о гадюке, которую долго таскали за хвост.
- День добрый, дети Альдоная.
Голос у него тоже был вполне змеиный. Шипяще-свистящий. Пары передних зубов не хватало.
Джес небрежно сотворил символ Альдоная, через пару минут его примеру последовал Рик. Торговец же опередил их обоих и теперь кланялся.
- Пастер Мейверн, я рад вас видеть...
- Есть ли у тебя учение святого Силиона, сын мой?
Продавец задумался, а потом нырнул под прилавок.
- Для вас, пастер, всегда найдется. Хотя у меня его часто спрашивают. Заказывать переписчикам не успеваю...
- А больше ты им ничего не заказываешь?
- Пастер?
Даже Джес видел, что продавец боится. А уж про пастера и говорить не стоило. Он впился своими змеиными глазами в мужчину.
- Недавно церковь нашла у одного переписчика запрещенные списки с книги Мальдонаи. И он клянется, что делал их для тебя.
- Пастер!
Вскрик был настолько возмущенным, что сразу стало ясно - если и делал, то не это.
- Я в это тоже не поверил. Но решил сообщить тебе. У тебя лучшие богословские списки в столице. Поэтому...
- Пастер, я никогда и в руках не держал такую мерзость. Меня оболгали.
- Верю. А теперь - сколько с меня за учение?
- Прошу принять его в подарок, как доказательство моей любви к церкви нашей, единой и единственной...
- Хорошо, дитя света. Но и ты прими эти деньги взамен книги...
Пастер выложил на прилавок несколько серебряных монет - и удалился вместе с покупкой.
Парни переглянулись. Пора бы уйти отсюда. Но продавец огляделся вокруг - и вдруг вцепился в рукав Рика.
- господин! Прошу вас...
- Что именно, любезнейший?
Рик был недоволен. Джес сделал шаг вперед, готовый по первому слову оторвать нахалу голову. Но принц сделал жест кистью, мол, подожди пока.
- господин, вы тоже любите книги, я ведь вижу... Кто бы вы ни были - помогите мне!
- В чем же?
- я не заказывал книгу Мальдонаи, это так. Но мое имя назвали не просто так.
- то есть?
-- Знания, мой господин, самое ценное, что есть в мире. Любые знания. И уничтожать их - грех. Вы ведь не ивернеец?
- Почему вы так решили?
- Ваша одежда, ваш вид, да и слова вы произносите не совсем так, как принято у нас.
- я из Ативерны.
- У вас там проще. Там не преследуют за запрещенные книги. А у нас... у нас это делают. Ко мне могут прийти с обыском. Найти что-то, что противоречит... интересам церкви - и уничтожить.
- Ну и пусть, - лениво отмахнулся Джес.
- Мой господин! Знания уничтожать нельзя! К-Какие бы они ни б-были! Хорошие ли, плохие... это страшный грех перед Альдонаем! Он даровал нам их - а мы бросаем дар ему в лицо. - мужчина даже заикаться начал. И Рик успокаивающе поднял руку.
- Я понимаю. У вас есть что-то такое...
- Да. Вы могли бы увезти это в Ативерну, господин?
Рик на минуту задумался. А потом махнул рукой.
- Давайте. Я куплю у вас все эти свитки, книги... что там есть?
- Свитки, господин.
- Сколько вы за них хотите?
Книготорговец назвал цену. Весьма скромную. И Рик отсчитал ему остаток монет. Еще и у Джеса занял.
- Возьмите, господин....
Свитков было много. Тащить парням пришлось вдвоем.
- Вот, не взяли охрану, - ворчал Джес.
Рик отмахнулся.
- Подозреваю, что и сейчас за нами приглядывают. Но хотя бы тайно.
- Так было бы кому это вручить...
- Не ворчи. Донесем, не развалимся... интересно, что он нам подсунул?
- Ересь какую-нибудь.
Ереси там не оказалось. Оказались трактаты о движении небесных сфер, о теле человеческом, рассуждения о богословских книгах...
А спустя три дня, проезжая мимо той лавки, Рик обнаружил, что она закрыта. И понадеялся только, что мужчину отпустят... ничего запрещенного у него ведь не осталось.
Свитки он заберет с собой из этой Ивернеи. Должно же быть что-то хорошее от поездки?
Время шло...
***
Лилиан, графиня Иртон, мои приветствия.
Надеюсь, что у Вас все в порядке - насколько это может быть. У нас же все в порядке.
Хотя Вы абсолютно правы.
Не знаю, как дались эти месяцы Вам, хотя предполагаю, что убийцы, грабители и соблазнители - неподходящая компания для графини.
Но раз уж Вы мне пишете - полагаю, что угрозы устранены?
И это не может не радовать.
Если бы я знал - я бы не отправил в Иртон Миранду. Радует одно - Вы обе выжили.
Равным образом, полагаю, Вы поняли - я бы не стал намерено травить или убивать Вас. Да, с моей стороны было небрежение, но не умысел.
А за небрежение, полагаю, я достаточно наказан. Этой зимой мне пришлось несладко.
На меня ополчились все, кого я люблю и уважаю. Ваш отец, мой дядя...
Кстати - мое послание дойдет до Вас - тайно. И прошу не разглашать его содержимое даже Миранде. Ей я напишу отдельно.
И Вы абсолютно правы. Судя по этому письму - раньше я Вас не знал.
Так чего же Вы хотите - Лилиан Иртон?
Оставаться графиней Иртон - или требовать развода? Судя по тому, что я узнал - у Вас есть возможность сделать и то - и другое. Я действительно злюсь. На Вас? На себя? Не знаю.
И мне не хочется быть всеобщим посмешищем.
А вот как я представляю себе нашу семью?
Полагаю, в глуши Вы сидеть не захотите. Поэтому пока предлагаю перемирие. Я не требую, чтобы вы удалились в родовой замок, а Вы стараетесь не опозорить мое имя. Оно ведь и Ваше имя тоже.
Что ж.
Пока у нас только одна общая любовь. К Миранде. Я тоже готов на многое ради своей дочери.
Но полагаю, Вы понимаете, что одной дочери - мало?
Семья - это действительно дорога в две стороны. Но полагаю, что многое мы обговорим при встрече. Пока же - это только воздух. Только ветер...
Джерисон. Граф Иртон.
***
Лиля разрывалась между магазином, Таралем, его величеством, который повадился пару раз в неделю вызывать ее ко двору - и его казначеем, который неожиданно заинтересовался графиней.
О двоичной бухгалтерии Лиля помнила немного. Но и того хватило, чтобы казначей проникся к ней симпатией. И принялся давать ценные советы, как вести дело. Лиля слушала - и училась. Хотя саму ее к делам привлекали чрезвычайно редко. Таралем занимались под ее и Ингрид руководством. Причем, Ингрид даже больше занималась замком, успешно заменяя Эмму.
Кружевниц взяла на себя Марсия, стеклодув тоже набрал себе десяток мальчишек и девчонок, Хельке не остался в стороне - всю эту мелочь тщательно проверил Ганц, отсеял четырех человек и посоветовал найти замену.
Финансами больше занимался казначей Августа. А ближе к середине лета у Лили случилась большая радость.
Приехал Али. И не только.
Еще три корабля ханганов бросили якорь в бухте Тивараса - и на них оказались Али, Омар, а к тому же - Али решил сделать госпоже графине приятное, зайдя в Иртон - Тарис Брок и груз обработанного янтаря. Пока еще не вываренного, но уже вполне пригодного к работе с ним. Лиля распорядилась отправить налог в казну и приказала отнести остальное в лабораторию.
Часть янтаря будет превращена в белый, часть - в красный. Химия - наше многое.
Сам же Али рассыпался в благодарностях перед Лилиан, упал на колени перед Амиром, вознес хвалу Звездной Кобылице и подарил Мири жеребенка.
Небольшого такого, рыженького...
С первого взгляда было видно, что это аварец. Им и оказался.
Шаллах, что переводится, как 'дыхание бури', жеребенок из личных конюшен Великого Хангана.
Мири влюбилась в конька с первого взгляда. Если бы Лиля разрешила ей - девочка и спала бы на конюшне. Или забирала бы жеребенка с собой в комнату, благо, размеры позволяли.
