Невеста мёртвого царя (СИ) - Ева Рэйн
- Эх, что с тобой поделать. На, держи. Только если выясню, что обманул – этой самой рукой и получишь на орехи.
Баюн сердито хмыкнул, но спорить не стал. С видом оскорбленного достоинства взял мою руку в свои, что-то прошептал и я вдруг засмеялась – по телу прошла теплая волна, стало немного щекотно.
- Ну, смотри теперь, врал али нет.
Я осмотрела руку и нахмурилась. Нда, а вот это уже интересно…
Рана окончательно затянулась, даже следов не осталось. Сначала я обрадовалась, но тут же, кое-что вспомнив, рассердилась.
- А раньше ты так сделать не мог?! Зачем воду-то целебную переводили?
- Не мог. Огонь в реке волшебный, без воды ваши раны только хуже бы становились. А к утру и вовсе все нутро бы истлело. Ну, что, дашь спину залечить али нет?
Несколько секунд я колебалась, глядя Баюну в глаза. Потом вздохнула.
- Давай, чего уж теперь. Болит до сих пор, зараза, сама думала, как спать теперь буду.
Повернувшись к нему спиной, сняла обгорелый сарафан, спустила рубаху до пояса и замерла, прикрыв грудь. Лицо пылало, хоть ничего, кроме голой спины, Баюн не видел.
Почувствовав прикосновение его рук к пояснице, чуть не отшатнулась. Тяжело и сладко стало в груди. Странное чувство захватило меня целиком – кончили пальцев словно легонько било током, дыхание прерывалось. А Баюн совсем совесть потерял – его ладони скользили по позвоночнику, вызывая мурашки, гладили плечи, хоть там и не было уже никаких ожогов, спускались обратно к пояснице, и вдруг неожиданно легли на мои обнаженные бедра.
- Ты что дела… - попыталась прошептать я, но голос почему-то сел, и я судорожно вздохнула, пытаясь набрать в легкие побольше воздуха.
- Любая моя… сколько же лет тебя ждал…
Баюн вдруг резко развернул меня к себе, не слушая протестующий вскрик, и прижался губами к моим губам.
Мир вокруг поплыл, растворяясь в темной пелене. Горячие… какие же горячие у него были губы. Томительно-сладкий поцелуй сделал свое дело – я, уже плохо соображая, против воли подалась вперед. Прижавшись к Баюну, откинула голову назад, чувствуя, как его язык проникает в рот, тихо застонала, поддаваясь внезапно нахлынувшей страсти. Впервые у меня возникали такие чувства… сильные, первобытные, всепоглощающие. В животе, откликаясь на прикосновения его рук, словно бабочки запорхали.
- Ай! – вдруг вскрикнул Баюн, резко отстраняясь.
Ничего не понимая, открыла глаза. Наваждение спало, на его место медленно, но верно приходили злость и стыд. Мусий, незнамо когда успевший перебраться на мою шею, сердито скрипел, его золотистые глазенки горели недобрым огнем. Веточки с пушистыми, мягкими листочками скрывали мою обнаженную грудь, а в руке Баюна застрял длинный, острый шип. Молодец, защитник мой, уберег от наглого котяры, которому только дай повод – сцапает и уж не отпустит.
- Вот же… вредоба ходячая. Махонький, а злющий, надо было его…
Баюн не договорил. Размахнувшись, я изо всех сил влепила ему звонкую пощечину. От удара голова парня мотнулась в сторону. И плевать мне, царь он там или еще кто. Полез без спросу – получай. Хуже всего было осознавать, что сама поддалась, захотела. Злые слезы набежали на глаза, потекли по щекам. Шмыгнув носом, отвернулась, баюкая ивника. Он замурчал, убирая веточки, и я молча пошла к своему мешку за сменной одеждой.
- Прости. – Баюн сделал было шаг ко мне, но застыл на месте, поняв, что добра из этого не выйдет.
Спать легли молча, по разным местам. Через некоторое время я успокоилась и задремала, но то и дело вскидывалась, словно ждала нападения. Впрочем, волновалась зря – за всю ночь Баюн так и не посмел больше ко мне приблизиться.
Проснувшись, я проверила, все ли в порядке с избушкой. Она довольно заквохтала, показывая, что готова продолжать путь, и бодро встряхнулась, освобождаясь из засыпавшего ее снега.Баюн, не говоря ни слова, собрал завтрак. Сел подальше, всем видом показывая, что не намерен даже нечаянно ко мне прикасаться. А я вздохнула, не зная, как вести себя с ним после случившегося.Взяв румяную ватрушку, принялась без аппетита жевать. Наверное, в то утро доволен был только Мусий, с удовольствием уплетавший еду и пивший молоко из наперстка. Мы же с Баюном старались лишний раз друг на друга даже не смотреть.
И словно не хватило мне беспокойной ночи – в голову снова полезли неприятные мысли. Вряд ли Яга не знала характер Баюна, проведя с ним столько лет под одной крышей. Но ведь доверила меня его заботам, а значит… что-то, о чем я даже не догадывалась, крепко связывало нас двоих. И вывод тут можно было сделать только один: Баюн не сказал мне всей правды, когда говорил о своем прошлом. Не назвал имени той, что прокляла его за злую обиду. А если разобраться… уж не Вечёрка ли ее звали? Много лет он меня ждал, ага… так может, я и есть та самая девушка, чьего мужа он погубил?
От таких размышлений мой вчерашний порыв становился еще более неприятным. Ведь хоть нынешняя я и не знала того человека, что был женат на Вечёрке много лет назад, получалось, что я чуть не отдалась тому, кто его погубил.
Наверное, надо было спросить у Баюна, насколько правильны мои подозрения, но новой ссоры мне не хотелось. Поэтому, доев, я молча забралась на полати и приготовилась к долгому путешествию по ледяным пустошам. К счастью, благодаря жарко растопленной печи, в избушке было тепло и уютно.
Мы ехали, наверное, несколько часов, и пейзаж за окном не менялся – бескрайнее поле, усыпанное снегом, и белое марево, метавшееся вокруг. Уже темнело, когда мы добрались до огромной черной скалы, над которой клубились тучи.
Глава 6 «Змеева печаль»
Баюн молчал, буравя взглядом стену.
- Далеко нам еще по этой мерзлоте? – не выдержала я, первой нарушив тишину.
Он вздрогнул и обернулся.
- Нет, сразу за этой скалой переход в земли Кощея. Там
