Оборона дурацкого замка. Том 6 - Макар Ютин
— Немного, только парочку знакомых. Вот! Укрепляющее, — Он показал на три пузырька с меткой зеленого пятна, — А это — сдобренная Ци булка. Редкость, — Палец ткнул на завернутое в листья нечто.
— А нет какой-нибудь регенерации?
— Реге… чего? — Удивленно уставился на него десятник. Саргон нахмурился. Судя по всему, такое слово в синском языке все же имелось. Он не говорил на языке прошлого мира. Однако десятник не знал о таких снадобьях.
«Слишком дорогие», — Решил Саргон и не стал забивать себе голову. На повестке дня стояли куда более важные дела.
Кань выглядел очень плохо. Бледный, с наливающимся на груди огромным синяком, багровыми пятнами по всему телу, белым налетом на губах и языке. Несмотря на жар, он не метался в лихорадке, даже не стонал. Лишь трепетали ресницы, да вращались белки глаз под закрытыми веками. Единственное доказательство, что в щуплом теле еще теплится жизнь.
— Что делает укрепляющее?
— Так это… Укрепляет. Не знаю подробностей. Просто воины лечатся быстрее, если пьют это снадобье. А булка, ну, Ци дает. Вроде как…
«Понятно, что ничего не понятно», — Скрипнул зубами Саргон.
— Посмотри пока остальной хлам. Может найдется что-нибудь подходящее. Если не уверен — не бери. Не хватало только ухудшить его положение.
Акургаль кивнул, но Саргон этого уже не видел. Он направил часть своей Ци в печень, добился идеальной, дистиллированной нейтральности. В первый раз он лишь выжег небольшую часть зловредного снадобья фармацевта, которое все-таки успел вдохнуть Кань. Теперь же надо было особым образом подстегнуть работу организма.
Очистительная Ци Богини Чанъэ здесь не подходила: в отсутствие вредных примесей организма, она могла начать очищение самих каналов. Чем перетянула бы на себя остатки ресурсов тела при нулевой помощи с текущей проблемой. Кань и так дышал на ладан — не нужно усугублять его положение принудительной культивацией.
"Дерьмо! Поврежден даньтянь. Ядро приняло на себя весь импульс удара, предназначенного сердцу. Я могу лишь влить Ци ему в печень и каналы вокруг даньтяня, чтобы организм не имел недостатка в строительном материале. Ничего другого сделать нельзя: лишь полагаться на естественную регенерацию.
Хорошо, что Кань не пренебрегал тренировками: его тело развито гармонично, по общему укреплению не уступает тому же Цзяо. Только даньтянь слабее".
Саргон вздохнул, отнял руки от лба своего приятеля. Больше он сделать все равно не сможет. Парня нужно как можно быстрее нести в больницу. Но и оставить сейчас Центральную Казарму Саргон не имеет права.
«Вдруг произойдет рецидив и кто-нибудь все же сдохнет? Вполне себе вероятный исход. Да и ситуация сложилась неоднозначная. Надо ковать железо пока горячо, не ждать восстановления всех четырех отрядов. Кто знает, какие еще мысли могут прийти в их объятые злобой и гневом бестолковки? Придется закреплять успех, иначе ситуация повторится. Вот только как…»
Решение предложил десятник. Саргон не мог мыслить внятно, метался между тяжело раненым Канем и долгом. Поэтому Акургаль сам вызвался отнести парня к И Шенгу. Его и большую часть найденных эликсиров с пилюлями: врач мог отказаться лечить парня, раз тот пострадал не от демонического прорыва. Зато он мог подсказать, что давать и как ухаживать. Не бесплатно, но достаточно дешево — хватит и одного оставленного лично ему флакона.
— Я пришлю бойцов. Милосердной Гуань Инь молю, дождись их, не делай глупостей и перестань уже гнуть бамбук, — Проникновенно шептал ему Акургаль. Глаза десятника блестели как у припадочного, взгляд метался от тощей фигурки мальчишки до стонущих на полу противников.
Он и сам боялся оставлять Саргона одного. Однако у его подопечного в сложившейся ситуации имелись все карты на руках, а оставаться самому в Центральной Казарме неизвестно насколько и обрекать этим Каня на смерть… Такое развитие событий выглядело максимально плохой идеей. Тем более, снаружи есть возможность связаться с остальными членами Первого Отряда. Благо, они сами должны были ждать неподалеку.
— Когда это я делал глупости? — Нервно хихикнул Саргон, — И вообще, если я не буду гнуть бамбук, то бамбук будет гнать меня. Жаль, с самогоном так не работает…
Десятник не ответил. Оставил ему мешок матценностей, подхватил Каня на руки, эликсиры за плечи и был таков. Он нетерпеливо хлопнул ладонью по воротам, выдал всплеск Ци, дождался их медленного, непременно скрипучего открытия. Он не стал тратить время на их полное раскрытие — просочился через щель. Его фигура быстро исчезла снаружи, растворилась в сумерках с драгоценной ношей за плечом и Канем на руках.
Саргон захлопнул дверь обратно, лично заблокировал единственный выход. Не Ци, как сделали новобранцы до этого, просто встал у прохода. Не слишком надежно, однако сил для побега у разбросанных по всему зданию бойцов откровенно не хватало. Большинство не могло даже стоять. Впрочем, некоторые успели достаточно прийти в себя, что качать права.
Цзяо довольно быстро поднялся на ноги. Меньше, чем за пять минут. Он, его топящий за справедливость здоровяк из четвертого, а также три или четыре защитника из тех, кто попрочнее. Ровно такое количество людей оправилось настолько, что смогло контролировать свои мышцы. Пусть они все еще оставались слабыми, как бабка перед корвалолом, пара часов отдыха вернут их в относительную норму.
К досаде Саргона, эта небольшая группка начала привлекать взгляды, становилась неким символом несгибаемости в глазах остальных новобранцев, которые успели пострадать гораздо сильнее: дольше находились под влиянием яда, имели более истощенные от недоедания тела. Однако их все устраивало, поддержка толпы сейчас всецело принадлежала Цзяо. Поэтому именно к его группе стали тянуться остальные новобранцы. Если не телами, то хотя бы взглядами.
И тот снова начал наглеть.
— Куда отправился твой десятник? Отвечай! — Нервным, хорохорящимся тоном начал Старший. Его трясло в равной степени от страха и от пережитого унижения. Однако, чем больше людей поднималось на ноги и вставало за его спиной, чем больше поддержки он ощущал, тем быстрее терял берега. Вернее, пытался нащупать границу терпения парня. А затем давить, давить, давить, пока мальчишка не прогнется.
— Мы требуем справедливости! — Выкрикнул чей-то слабый голос из толпы. Милосердие Саргона тут же оказалось забыто. Ведь он «должен» был их вылечить. А если учесть, что проникновение его Ци оказалось довольно болезненным (юный практик не считал нужным тратить энергию на анестезию), то становилось понятно: ни на какую благодарность здесь рассчитывать не стоит.
"Опять попытки меня прогнуть. Сколько ни прописывай им лещей, сколько ни раздавай пинков и зуботычин, все равно уродцы будут видеть перед собой везучего пацана. Нингаль бы побрала это клятое, насквозь иерархичное общество. Будь я угрюмым, волосатым мужиком с ядреной вонью из пасти, никаких вопросов ко мне бы и не возникло. По крайней мере, психологически всем этим ничтожествам стало бы куда проще смириться с собственным положением.
А пресмыкаться перед пацаном подобным деятелям, видите ли, претит. Ну ничего, есть у меня парочка соображений в запасе. Палка делает из обезьяны человека, если этой палкой хорошенько ее отоварить. И повторять процедуру из раза в раз, пока не поумнеет. Или не возьмет палку больше, чем у самого дарителя".
— Господин, они ограбили наше место! Ваш личный ларь полностью обнесен! — Раздался взволнованный голос одного из «охраны». Тот выбежал из казармы, как наскипидаренный. Лицо Цзяо пошло пятнами. Вероятно, именно так чувствовал себя Смауг, когда его дважды ограбил какой-то мохноногий поц. Или Ксин, когда пришел на место сгоревшей чайной.
Взгляды всех новобранцев скрестились на мешке у ног попаданца.
— Это наши вещи! Наши сокровища культивации! Как ты посмел забрать их просто так, без спроса? Это воровство! Правило Денежной Жабы… — Здоровяк не успел договорить: получил по лицу от флегматичного, исполненного достоинства юного воина. Мужик как стоял — твердо, непоколебимо, так и рухнул вниз подбитым дубом. Завозился у ног попаданца, замычал от боли, схватился за челюсть. И замер, когда увидел перед глазами занесенную ногу.
— Заткнись, червь. За все ваши козни, за все попытки убить или искалечить меня или мой отряд я приговариваю каждого из вас к смерти! — Пафосно объявил Саргон. Цзяо рядом силился рассмеяться, но его бледное, без единой кровинки лицо показывало, насколько глубоко он оценил степень угрозы. И точно также,
