МИХАИЛ - СУПОСТАТКА

-Ешь. Я пойду баньку растоплю.

Уходя, чувствовал, как она провожает меня пристальным взглядом.

Я не спешил возвращаться: пусть расслабится, поест, как следует.

Воды достаточно, веники - берѐзовый и дубовый - приготовлены. Каменка весело

гудит, нагревая воду и камни.

Что ещѐ? Во что переодеть Среду? Разве что в джинсы и рубашку, давно чистые

лежат в лубяном коробе. Думаю, не побрезгует.

Тревожный крик Раечки заставил меня пробкой вылететь из бани.

Девчонка ничком лежала рядом со "стулом". Видимо, сползла уже засыпая. Сытная

обильная еда, расслабленность, тепло костра буквально подкосили еѐ.

Подбежал, чисто машинально позвал, потряс за плечо. С таким же успехом мог

просить камень подняться или дерево отступить на три шага в сторону.

Ладно, девонька, беру инициативу в свои руки.

Девчонка оказалась неожиданно лѐгкой. На вид ей лет 15-16,но весила как

восьмилетний ребѐнок.

Запах прелого мха, сырой кожи, застарелого пота и давно немытого тела создавали

такое амбре, что я едва не задохнулся, пока нѐс Среду в баню. Она вяло, как в бреду,

трепыхалась, что-то невнятно сипло выкрикивала.

Чтобы еѐ раздеть пришлось изрядно повозиться: вместо пуговиц на одежде были

кожаные шнурки, от времени узлы намертво задубели. Сколько же, бедняга, не

раздевалась...

Помучившись с очередным узлом, я чертыхнулся, сбегал за ножом, и резал шнурки-

завязки где придѐтся. И вот, наконец, девчонка освобождена от одежды.

То, что предстало моим глазам, заставило сжаться сердце: кольнуло так, что слѐзы

выжало.

Худющее тело-все косточки можно сосчитать, живот, наполненный пищей,

неестественно выпирал, отчего Среда казалась беременной,- было сплошь в синяках и

кровоподтѐках, на спине, уже местами загнивающие полосы, на шее браслетом широкая

61

полоса содранной кожи... Всѐ воспалено. Девчонку не только дубасили, как грушу, но ещѐ

и пороли, видимо, кнутом, а в довершение... вешали. Поэтому и говорит тихо, сипло, а я-

то подумал, что от простуды.

Бедная, бедная девочка, досталось же тебе...

Следуя неведомому подсказчику, я запарил состав трав, затем отвар плеснул на

каменку. Банька заполнилась жарким паром со сладковатым парфюмерным запахом.

Оставив девчонку хорошо пропотеть, сбегал в дом, приготовил постель, одежду, мазь,

которой пользовал раны рыси.

Настя с телятами и Раечка замерли у входа в баню.

-Не вздумайте подглядывать, - бросил, пробегая мимо их.

Настя мукнула, словно ответила за всех: мол, и в мыслях нет такого.

Раздевшись в предбаннике, я нырнул в жаркий сухой туман.

Девчонка металась на полке. Раны, видимо, заныли, задѐргали, но ослабленное

тело так глубоко погрузилось в сон, что нет сил вынырнуть.

Я мыл еѐ так, как когда-то, тыщи лет назад, купал своих маленьких детей, с той же

нежностью и осторожностью.

Есть такое поэтическое выражение: "Я возьму твою боль". Пока я мыл девчонку, испытал это выражение буквально, каждой клеточкой своего тела. Касаясь пальцами еѐ

ран, содрогался, и тотчас рождалась боль в этом же месте у меня. Вскоре всѐ моѐ тело

ныло, дѐргало, зудело, щипало. Впору было завыть, но терпел, стиснув зубы.

Вынув затычку из трубы, выпустил часть пара. Дышать стало полегче, улучшилась

видимость.

Господи, как жалко смотрелась девчонка!

Ничего, милая, ничего, раны заживут, откормлю, и всѐ будет тип-топ. Станем жить-

поживать и добра наживать. Душа в душу. Долго, долго, и будет у нас много прекрасных

ребятишек, станем мы родоначальниками многочисленных потомков. И может быть наши

внуки, правнуки и пра-пра-правнуки изменят мир так, что не будет мировых войн и

кровавых революций, не появится "эма", а Россия будет сильной и богатой страной, великолепной, с честным справедливым и порядочным правительством...

А ведь если на секундочку допустить, что нами управляет Высший Разум, как

считают некоторые, может, не зря я оказался именно здесь и сейчас, задолго до

появления Петербурга-Ленинграда, где собственно и родилась "ЭМА"- жирная точка на

судьбе человечества? Рождение "ЭМЫ" способствовал весь ход истории, ошибочный, как

выясняется. Может быть, сейчас с появлением Среды, начинается новый ход, более

светлый, разумный и правильный?

А это значит... что я выполню миссию, возложенную на меня умирающей Дашей?

Не убивать младенца, а рожать младенцев...

Ау-у, Высший Разум, я правильно мыслю?

15.СРЕДА (продолжение)

Разбудил меня стук двери. Открываю глаза, и, в первую минуту, не могу сообразить,

что к чему. Это потому, что лежал на полу, на шкурах, а напротив меня, у стены, лежит

Раечка.

Откинув "одеяло", сажусь, и тут же всѐ вспоминаю. Как принѐс голенькую Среду из

бани, как смазывал мазью еѐ раны. Потом растопил Слоника, подоил Настю, и, вскипятив

молоко с травками, попытался разбудить девчонку, дабы напоить этим зельем.

Окончательно разбудить не удалось: была как пьяная. С трудом, половину пролив,

выпила, и вновь отрубилась.

Я сходил в баньку и от души напарился. Вроде выходил как новенький, но, поужинав,

вдруг почувствовал усталость, волнами накатила сонливость.

Время было детское, никогда раньше так рано не ложился, а тут сон буквально

валил с ног. Подчинился, постелив себе на полу, рядом со Слоником.

Раечка тоже повела себя странно: запросилась в дом. Может, она всѐ ещѐ не

доверяла Среде и опасалась оставлять меня наедине с ней? Как бы там ни было, но ночь

Раечка провела в доме.

62

И вот утро. Светло уже. Слоник добродушно гудел, источая тепло. Надо же,

сообразила! Одежды нет, значит, одела. Любопытно, как восприняла джинсы? Одна ткань,

поди, ввергла еѐ в недоумение, что уж говорить об остальном. Наверняка ломает голову:

кто я? что я? Откуда всѐ взялось, если они жили на хуторе и не ведали о странном

соседе? Если, конечно, они сюда захаживали...

Дверь со вздохом приоткрылась. Раечка напряглась.

Вошла Среда, держа на вытянутых руках стопку поленцев. Сделала пару шагов и

замерла, натолкнувшись на мой взгляд.

-Привет.

Она с минуту молча смотрела поверх дров, затем... озорная улыбка озарила еѐ лицо.

В комнате, почудилось, стало светлее и теплее.

-Положи дрова, тяжело ведь.

Подошла к Слонику, присела, мягко опустив поленца на пол, через плечо

стрельнула в меня смеющимися глазѐнками.

-Что?- машинально спросил.

Поднялась, хотела что-то сказать, но лишь вскинула руки к голове, и в воздухе

изобразила хаос.

Я потрогал волосы: да уж, взрыв на макаронной фабрике. Сколько себя помню,

волосы у меня всегда были пышные, росли быстро. После помывки, высушишь, ровно

расчешешь, но проходит десяток минут - и от ровности не остаѐтся и следа. В такие

моменты бабушка обычно говорила:

-У тебя на голове черти в чехарду играли.

Сейчас моя голова скорее походила на копну сена, которую переворошил ветер,

добавьте сюда толстовскую бороду, всклокоченную, из всего этого буйства выглядывают

глаза и нос. Должно быть, действительно презабавный вид.

А вот девчонка смотрелась премиленькой. Рубашка навыпуск, джинсы, правда,

великоваты, но это не резало глаз. Волосы пшеничного цвета заплетены в тугую косу,

которая величественно перетекала через плечо и устремлялась вниз, доходя до пояса.

На мгновенье перед глазами, как кадр фильма, всплыло: голая Среда, худая,

грязная, и только груди, с мой кулак, смотрелись свежо, упруго, на матовых вершинках

прилипшие кофейные зѐрна сосков...

Тряхнул головой, смахнув виденье. Поднялся. Среда, засмущавшись, вновь присела

перед Слоником. Не глядя в мою сторону, стала кормить печь.

Я собрал постельные принадлежности, сложил на кровать и отправился умываться.

Раечка, вздохнув, побрела за мной. Во дворе она широко зевнула и неспеша

побрела вдоль загона. Я машинально глянул ей вслед, но глаза отметили иное: нет в

загоне Насти с телятами, убран навоз. Ай да молодца, хозяюшка! То, что надо одинокому

Робинзону, не утратившему вкус жизни.

Утро ранее, знобкое, остатки тумана цепляются за ветки, пытаются задержаться, но

неведомая сила влечѐт, тянет, рвѐт на мелкие клочки и увлекает вглубь леса. Небо

высокое, чистое, белѐсое. Если не ошибаюсь, всѐ это говорит, что день будет погожий,

тѐплый. И радует и огорчает: последние тѐплые...

Что я там планировал на сегодня? Тю: не помню... Появление Среды всѐ смешало,

нарушило привычное течение мыслей. А что я делал до еѐ появления? Долбил камень -

вон они, жернова дожидаются доводки. А до этого... Тьфу, я ж поставил силки и петли!

Самое время проверить, если уже не опередили: в последнее время, похоже, лисы

повадились раньше меня навещать мои охотничьи угодья. Следы да клочья заячьей