Сборник рассказов - Ирина В. Иванченко
– Ну так сверни ему шею, – лениво посоветовал здоровяк.
– Ни в коем случае! – худой решительным жестом вручил здоровяку лопату. –
Жертва должна быть живой до последнего! За мной!.. – кусты сирени с шелестом
сомкнулись за его спиной. Раздраженно ворча подчиненные двинулись следом.
– …Копайте быстрей! – худой, патетически вздымая к луне длинные руки,
пританцовывал на краю разверстой могилы.
– Быстрей, как же, – жалобно ныл толстяк. – Эту яму, небось, вшестером полдня
копали, а нас только двое! Ты бы помог, что ли… Прыгаешь там…
– Я жертву караулю, – торжественно возвестил худой и удобно уселся на
могильный камушек, рядом с дергающейся в мешке жертвой.
Здоровяк в разговоре не участвовал – он вгрызался в землю с одержимостью
бульдозера. Видимо его подстегивала вероятность расправы, что учинит магистр в случае
опоздания. В ближайших кустах кто-то заворочался. Троица вмиг замерла на месте. Даже
жертва перестала извиваться в своих путах… Тишина… Лунный свет задумчиво скользит
по надгробьям, выхватывая из небытия лица умерших, запечатленных скорбящими
родственниками. Череда теней, даты… Пунктир жизни и смерти…
– Ч-что это было? – шепотом спросил худой, прижимаясь к краю ямы с
подельниками.
– Ерунда! – пророкотал здоровяк, утирая пот со лба. – Собака какая-нибудь. Копаем
дальше?
– А я слышал, что кладбищенские собаки покойников едят, – дрожащим голоском
проблеял толстяк.
– Тебе что за дело до этого? Ты ведь еще не покойник. Так и копай поживей.
Работа вновь закипела. Худой, затравленно оглядываясь по сторонам, пересел
поближе к влажно мерцавшему в лунном свете отвалу свежевыкопаной земли… В
наступившей тишине треск сучьев в таинственных и мрачных сиреневых зарослях
прозвучал как выстрел. Все трое вздрогнули и переглянулись.
– Н-не нравится мне это, – тяжело дыша пискнул толстяк.
– Нравится – не нравится, копай моя красавица, – подбодрил его здоровяк, но к
своему занятию возвращаться не спешил. Густые заросли со слабо мерцающими в
их глубине светлыми памятниками против воли притягивал взгляд. – Менты это, -
неуверенно произнес он, опираясь на лопату. – В засаде.
– Если бы, – с надеждой хрюкнул толстяк.
48
Из зарослей послышался глухой рокот, явно враждебного характера.
Гробокопатели задрожали. Дрожь эта, мучительная, неконтролируемая, рождала слабость
в конечностях и ощущение противной сосущей пустоты в животе…
Внезапно поднялся ветер. Шелест листвы звучал голосами, возмущенными,
гневными, укоряющими. «Зачем вы пришли?! Зачем тревожите наши кости?!Зачем
нарушили наш покой?! Вам здесь не место! Живые! Живые! Жи-и-ивые!…
Здоровяк шумно сглотнул, невидящие его глаза устремлены были в одну точку. Он
силился что-то сказать и не мог. Рукой, дрожащей как осиновая ветвь, указывал куда-то
между памятниками и крестами. Худой с Толстяком словно завороженные синхронно
повернулись в ту сторону. Там, слегка покачиваясь над землей, в густом коконе
светящегося мерцающего тумана, плыл огромный оскаленный череп с пустыми мертвыми
глазницами…
– Мама-а!!! – дружно в три глотки заорали копатели и ринулись куда глаза глядят, гигантскими скачками преодолевая препятствия в виде оградок, гробничек и
столиков со скамеечками. У разрытой могилы сиротливо валялись две лопаты и
сверток с обреченно притихшей жертвой…
Степан Михайлович, мужчина серьезный и рассудительный, приставленный главой
администрации блюсти порядок на местном кладбище, имел один серьезный недостаток –
любил выпить. Тягу это свою к недозволенному он прекрасно осознавал и боролся с ней
как мог. Но иногда мог не очень… Работа у него была тихая и спокойная. Когда никогда
мусор по дорожкам собрать, траву покосить, сирень приструнить, чтобы не разрасталась.
Дом у самого места работы, так сказать. Все бы ничего. Но последнее время сатанисты
стали пошаливать. То крест повалят, то памятники похабщиной изрисуют… Это в
администрации считали, что орудуют сатанисты. Степан Михайлович был непоколебимо
уверен, что все это шалости местной детворы. Хочешь не хочешь, а за порядком надо
следить. Приняв для сугреву самую малость и прихватив на всякий случай монтировочку, Михалыч пошел совершать свой обход подведомственной территории. Шел он
неторопливо, чокаясь с оградками, ведь многих здешних обитателей он знавал лично…
Куда-то как назло запропастился пес Макся, верно убег подружек проведать…
Сторож, приговаривая себе под нос, углублялся в заросли по натоптанной тропинке.
Дикие, нечеловеческие вопли привлекли его внимание.
– От, паразиты, совсем распоясались! – Михалыч перехватил монтировочку
поудобнее и сунул фляжку во внутренний карман камуфляжной куртки. – Ну,
стервецы! Я до вас доберусь!..
Треск ломаемых веток нарастал. Михалыч еще на всякий случай позвал собаку, в
надежде, что тот не пошел далеко и шляется между могилок.
– Ма-акс! Макся! Сюды, мальчик! Ко мне!
И тут сторож увидел ЭТО! Прямо на него, как в замедленном кино, гигантскими
скачками несся мерцающий в лунном свете огромный череп! Монтировка выпала из
ослабевших пальцев.
– Свят, свят! Да что же это?! – Михалыч неумело перекрестился. – Да чтобы я еще!
Да в рот больше не возьму!… Макся! Максик! Иди ко мне, мальчик! – жалобно
взвыл сторож.
Светящееся нечто с удвоенной энергией ринулось на него. Крики и треск заглохли
вдали…
За день до описываемых событий.
Евгений З., председатель местного литературного объединения «Поиск», восседал
в своем кресле, небрежно закинув ногу за ногу. В его руках была развернутая газета «Свет
49
маяков», поверх которой виднелся лишь рыжеватый хохолок на макушке. Председатель
был возмущен до глубины души.
– Это же черт знает, что за свинство! – восклицал он.
В штаб-квартиру объединения вошли двое. Наталья Ф. и Евгения Т., обычно
откликающаяся на прозвище «Багира». Девочки, как всегда, пришли на еженедельное
заседание объединения, но никого, кроме пылающего возмущением председателя, не
обнаружили.
– Как мило! Мы первые, – лениво мурлыкнула Багира, опускаясь в ближайшее к ней
кресло.
– Привет, Женя, а где все? – Наталья энергично грохнула на стол увесистую папку
со своим новым романом.
– Я распустил всех на летние каникулы! – возвестил Евгений, выныривая из-за
газеты. – Нет! Ну вы читали эту гнусность? Я считаю нашим долгом непременно
вмешаться!..
– Какие каникулы, Женя? – возмутилась Наталья. – У нас же работы непочатый
край! Сборник надо править! О чем ты думаешь, в конце концов?
– Он статью прочел в «Свете» про сатанистов, – негромко промурчала Багира,
любуясь ногтями на левой руке. – Возмутительно, конечно, но что ты предлагаешь?
– Какую статью? – поморщилась Наталья. – Вы про погромы на кладбище? Но при
чем здесь мы? Это дело милиции!
– Наша милиция, как всегда бездействует! А на кладбище, между прочим, и твои
родственники лежат! – Евгений сделал трагическую паузу. – Как культурные люди, мы должны вмешаться.
– Женя! Это не в нашей компетенции! – попыталась увещевать расходившееся
начальство Наталья. – Что мы можем сделать в конце концов, организовать пикеты
между могилок? Это же нереально!
– Класс! – восторженно прищурилась Багира и потянулась с чисто кошачьей
грацией. – Пикеты на кладбище! Это надо куда-нибудь вставить…
– Я предлагаю рейд! – Евгений
