Фред Стюарт - Золото и мишура
— Обоих! В одиночки!!! — завопил Вулридж.
Один из тюремщиков схватил Джо Тандера и ударом дубинки по голове чуть не вырубил индейца. В тот самый момент, когда Арчер поднес руку, чтобы проверить, насколько серьезна рана над левым глазом, второй надзиратель схватил его. Обоих заключенных вытащили из камеры.
— Тридцать дней одиночки каждому!
— Эй, белый! — крикнул Джо Тандер. — Ты молодец, здорово дерешься!
Арчер едва ли понимал, что он кричит.
— Увидимся через месяц, — продолжал кричать индеец с каким-то маниакальным упорством. — Мы отлично сойдемся, увидишь!
— Молчать! — гаркнул Вулридж, с силой опуская дубинку на голову Джо Тандера.
Индеец застонал и рухнул на пол, потеряв сознание.
Глава восьмая
— Ямайка, — мягко произнесла графиня Давыдова. — До чего же прекрасно! Как во сне!
Русская леди стояла возле палубного ограждения левого борта корабля. Клипер скользил вдоль побережья этого карибского острова. В ослепительно ярком сиянии солнца узкая полоска белоснежного песчаного пляжа была границей, отделявшей воду от заросших деревьями склонов, которые переходили в сверкающие вершины гор. В прозрачных бирюзовых водах Ямайка являла собой подлинную сказку. Однако для Эммы, которая стояла рядом с Зитой, Ямайка выглядела зловещей.
— Почему он передумал? — спросила она, держа легкий кружевной зонт таким образом, чтобы яркие солнечные лучи не падали на лицо. — Отчего мы не плывем в Гавану?
— Капитан Кинсолвинг сказал, что изменил маршрут исключительно ради вас, — сказала Зита, которая также защищала зонтом лицо от солнца. — В Кингстоне есть синагога. По-моему, с его стороны это весьма тактично.
— Да, разумеется, однако… — Эмма прикусила губу. Ей нравилась Зита, однако она не была вполне уверена, что может доверить ей секрет, заключавшийся в том, что Скотт Кинсолвинг пообещал по прибытии в Гавану помочь ей весьма нетривиальным способом. И вот вместо этого корабль внезапно изменил курс и теперь подошел к Ямайке. «Он предал меня, — подумала Эмма, испытывая чувство, близкое к отчаянию. — Но почему? И можно ли рассказать обо всем этом Зите? Она так близка с папочкой, уж не передаст ли она ему наш разговор? И вообще, что делать?»
Эмма обернулась и увидела, как, заложив руки за спину, с улыбочкой на загорелом лице, к ней по палубе направляется Скотт. «Здоровенная обезьяна! — подумала она. — И какая у него улыбочка! А ведь он действительно предал меня. Будь моя воля, убила бы его!»
— Доброе утро, дамы, — произнес Скотт, приподнимая шляпу и делая при этом сдержанный учтивый поклон. — Согласитесь, для женитьбы лучшей погоды и желать нельзя, не так ли? А как себя чувствует будущая новобрачная?
Он усмехнулся, и Эмме показалось, что вместе с усмешкой все его ехидство выплеснулось ей прямо в лицо.
— Будущая невеста находится в убеждении, что церемония бракосочетания должна состояться в Гаване. — Она прямо-таки швырнула эти слова ему в лицо.
— Да, но Ямайка гораздо романтичнее. Вот вы знаете, например, что само слово «ямайка» происходит от старинного слова кубинских индейцев «хаумаск» и что…
— Меня абсолютно не волнует, что означает слово «ямайка», — перебила Эмма. — Но я отлично знаю, что означает слово «кинсолвинг». Оно означает «предатель».
Скотт рассмеялся.
— Как знать, как знать… К полудню мы бросим якорь в Кингстонском заливе, неподалеку от Порт-Ройал. Я предоставлю лодку, ваш жених сможет сойти на берег, а сойдя, подготовит все необходимое для бракосочетания.
— И вовсе он не мой жених, — почти крикнула Эмма, изо всех сил сжав кулаки.
— Можете называть его, как вам заблагорассудится, но завтра он женится на вас. Так что, — капитан вновь учтиво приподнял шляпу, — за сим разрешите откланяться.
Сопровождаемый взглядом Эммы он двинулся прочь.
— Эмма, дорогая, почему вы так враждебно настроены по отношению к капитану? — поинтересовалась Зита.
— В его облике есть нечто такое, чего я терпеть не могу.
— Ну, это же очевидно!
«Что же мне делать? — думала тем временем Эмма. — Я вовсе не хочу выходить за Дэвида. Мне нужен только Арчер. О, Арчер, где ты сейчас? Где ты, любовь моя?»
Зита увидела слезы в глазах молодой женщины и все поняла. Она дружески сжала руку Эммы, желая хоть как-то ободрить.
— Дэвид такой приятный молодой человек, — сказала Зита. — И очень любит вас. Все будет отлично, вот увидите.
— Ничего отличного не будет, — тихо возразила Эмма. — Я совсем не люблю его. Ох, Зита… — сказала она, печально глядя на графиню. — Разве может быть брак без любви? Разве он может быть удачным?
— Мой был таковым, — с улыбкой ответила Зита. — Вы путаете страсть с любовью. Впрочем, для женщины столь молодой, как вы, это вполне естественно. Но рано или поздно вы поймете, что страсть быстро проходит. А любовь, если она настоящая, может продлиться до гробовой доски и даже за ней, вероятно.
Однако Эмме было девятнадцать, и проблема гробовой доски не слишком ее интересовала. Для нее любовь без страсти была бессмысленна.
Паруса были свернуты, якорь брошен, клипер «Императрица Китая» покоился на волнах изумительного Кингстонского залива. По правому борту тянулся длинный полуостров, защищающий залив. На самой оконечности полуострова находились остатки Порт-Ройал, который после ужасного землетрясения 1692 года исчез в море. По левому борту на северо-востоке возвышались гора Лонг, а за ней гора Даллас, названная в честь семейства, среди членов которого был человек, только что завершивший свой срок на посту вице-президента Соединенных Штатов и давший свое имя одному из городов Техаса.
Дэвид Левин, который в лучшем своем костюме и высокой шляпе с полями выглядел на удивление симпатичным, стоял сейчас на главной палубе, держа Эмму за руки.
— Я вернусь сегодня же вечером, — сказал он и улыбнулся, отчего его вечно сосредоточенное лицо книгочея осветилось изнутри мягким светом любви. — О, дражайшая Эмма, я действительно верю, что счастливее меня нет сейчас никого на свете. Скажи, ты ведь тоже счастлива?
— Да, — мрачно ответила она.
У парапета возле Зиты и Феликса стоял как ни в чем не бывало и ухмылялся, глядя на Эмму, Скотт Кинсолвинг, скрестив руки на массивной груди.
— Поцелуйте невесту! — игриво крикнул он. — Дайте посмотреть, как влюбленные милуются!
Присутствовавшие при этом члены экипажа заухмылялись, а Эмма бросила на капитана убийственный взгляд.
— Капитан Кинсолвинг, я думаю, что вам следует, если вас это не затруднит, заняться своим делом.
— Но, мисс де Мейер, мы, бедные моряки, так истосковались по возвышенному. Наши души прямо-таки изнывают по нежным чувствам. Ну же, мистер Левин, исполняйте свои обязанности! Поцелуйте вашу невесту, сэр!
— С удовольствием, капитан!
Дэвид пылко обнял Эмму и поцеловал ее прямо в губы, так что матросы зааплодировали и засвистели.
Эмма тотчас же оттолкнула Дэвида.
— Ну хватит, Дэвид, — пробормотала она, поправляя шляпку, которую Дэвид неловко сдвинул набок. — А теперь, пожалуйста, иди.
— Она любит его! — крикнул Скотт. — Видел ли кто-нибудь подобную страсть? Я готов прямо-таки обреветься, черт возьми!
Эмма, взгляд которой не предвещал ничего хорошего, медленно сложила свой кружевной зонт, подошла к Скотту и ударила его этим зонтом по голове. Матросы просто с ума сошли от восторга, а Скотт лишь почесал голову и ухмыльнулся, глядя, как Эмма стремительно уходит прочь.
Отец догнал ее, явно шокированный.
— Эмма! — воскликнул он, едва поспевая за ней. — Я никогда не видел подобной неприличной выходки!
— Погоди, ты еще не то увидишь, — пообещала Эмма, с треском раскрывая зонт. — Раз уж ты заставил меня сделать это… пойти на это аморальное замужество…
— Можно мне напомнить тебе, что именно ты вела себя аморально? — сказал он, переходя на немецкий. — Вспомни, что тебя воспитывали как леди, а не как потаскуху.
Слово, которое употребил Феликс, было столь непристойным и грубым, что Эмма от удивления разинула рот и едва не покраснела.
— Папочка, — прошептала она. — Это так жестоко! Я просто потрясена!
— А я был потрясен, глядя на тебя! И отныне будь любезна вести себя как положено!
Скотт с интересом наблюдал за этой перебранкой, потом, повернувшись к Дэвиду, сказал:
— Шлюпка ожидает вас, сэр!
— Благодарю вас, капитан.
И Дэвид начал спускаться по трапу. Сверху утлая лодчонка с двумя матросами на веслах казалась игрушечной.
— До свидания, мистер Левин, — перегнувшись через борт, прокричал Скотт, радостно помахав рукой. Дэвид помахал в ответ, а затем, неуклюже ступив на дно шлюпки, кое-как уселся на банку, и гребцы дружно налегли на весла.
