Georgia Carre - Sexy Beast

Она смотрит на меня, прищурив свои красивые голубые глаза.

— Власть и уважение ребят, чтобы мужчины дрожали от страха, женщины падали к твоим ногам?

— Я пошел по стопам своего отца, Лейла, — говорю я. Воспоминая юного возраста кружатся у меня в голове. Он сидит на стуле, разминая выпирающие бицепсы рук, перед боем. Гремит во всю музыка, перед ним на столе стоят две пинты Гиннеса.

— Твоего отца? — тихо спрашивает она. — Он, должно быть, был большим оригиналом. Твоя мать показала мне свои свадебные фотографии, и он был очень красивым мужчиной. Было так приятно слышать, как она говорила о нем «залихватски фантастический очаровашка».

Я помню Ленни Пилкингтон совсем другим. Его очарование видно было задолго до того, когда я его хорошо узнал, мои молодые воспоминания наполненны могучий, сильным мужчиной, с приплюснутым носом боксера, проницательным взглядом и звериным нравом. Неосознанно у меня напрягается челюсть.

— Что случилось? — хмурится Лейла.

Я сразу же блокирую свои воспоминания.

— Ничего.

Она с подозрением вглядывается в меня.

— Он заставил тебя стать преступником, Би Джей? — спрашивает она.

Я делаю более расслабленным свое выражение лица.

— Конечно, нет. Я отчаянно мечтал пойти по стопам отца и дяди. Думаю, я был впечатлен ими настолько, больше, чем роскошными автомобилями и их немыслимыми пикапами.

— Сколько тебе было лет, когда ты присоединился к ним?

— Одиннадцать!

Ее глаза становятся огромными, как блюдца.

— Одиннадцать? Я еще играла в куклы, когда мне было одиннадцать.

Кажется, столько уже прошло времени, но тот день, когда я сопровождал их на свою первую работу, настолько четко засел у меня в памяти, словно это было вчера.

— Ты же был еще ребенком. Что они заставляли тебя делать?

Мне становится смешно от ее воинствующего выражения.

— Расслабься. Я всего лишь должен был стоять за воротами завода и дважды ухать как сова, если вдруг случайно забредут копы, пока мой отец с двумя дядьями наполняли свои тележки металлоломом.

— Мне кажется, ты был слишком молод, чтобы вовлекать тебя в нечто подобное, — говорит она голосом полным неодобрения. В ее мире отцы защищают своих сыновей.

Странно, даже после стольких лет, я чувствую жгучую потребность защищать своего отца.

— По правде сказать, Лейла, это было просто охеренно. Впервые я испытал адреналин и острые ощущения, которые просто заставляли бурлить кровь.

— А что делали с металлоломом?

— Отвезли к дяде во двор.

— А потом?

— После этого мы поехали в местный паб. Был зимний вечер, и я сидел на скамейке, отморозил себе задницу, пока отец пошел и купил мне мою первую пинту пива. На вкус для меня, оно было ужасным, но я выпил все до дна. Я до сих пор помню, как засовывал, чтобы согреть руки, под подмышки и в пьяном угаре, слушал их небылицы.

— Маленький гангстер быстро учился? — говорит она с грустью, опустив голову.

Я поднимаю ее подбородок и смотрю в глаза.

— Почему так грустно? Отец и дяди хорошо меня подготовили к жизни в теневом мире общества. Они научили меня видеть мир таким, каков он есть. Это же джунгли, где людей можно разделить на три категории: газели, львы и гиены.

Она смотрит на меня с любопытством.

— Газели являются едой для львов и гиен. Однако, вопреки устоявшему мнению, не гиена крадет у льва, а лев попытается вырвать из пасти гиены с таким трудом завоеванную добычу. В каждом месте, где доминирует лев, гиены охотятся стаями, используя свою хитрость.. или могут все погибнуть.

— Я газель в твоем мире, Би Джей?

Я медленно качаю головой.

— Кто же я тогда? Объясни мне с точки зрения обитателя джунглей.

— Львы капитаны промышленности, банков, политики, землевладельцы. Они носят маски благородства. Обычное общество состоит из газелей. Они рождаются, трудятся всю жизнь, платить бесчисленные налоги, и выполняют другие повинности, подчиняясь их даже самым идиотским законам, и вся их жизнь направлена для откармливания хищников львов. Но мы цыгане, ты и я, совсем другие. Мы не гиены. Смирение и рабство не для нас. Мы всегда выживали и процветали на своих условиях, пользуясь нашими особыми талантами и умом.

— Сейчас, ты говоришь, в точности, как Джек. Он никогда не идет на поводу жадных банкиров и политиков.

— Это потому, что он видит эту иллюзию. И вот почему мы, цыгане, безостановочно кочуем на протяжении веков, никогда долго не задерживаясь на одном месте, чтобы окончательно пустить корни. Мы делали это испокон века, чтобы никто не мог подгонять, обвинять, воспитывать, приручать или поработить нас.

Она хмурится.

— Но твой отец отправил тебя в школу?

— Мой отец был очень проницательным человеком. Он понимал, что времена меняются, и нам потребуется вскоре так или иначе играть по их правилам. Он решил, что я буду первым, имеющим два образования, наше собственное и чужое. Так что к моменту, когда я закончил школу, я умел читать и писать, как любой обычный парень, но моя истинная специализация — числа. Я преуспел в них. Они давались мне очень легко.

Она улыбается впервые.

— Правда?

— Да. Я был так чертовски хорош, поскольку ходил за металлоломом, и менее чем через тридцать секунд выбирал все самое ценное. Я знал, куда надо идти и что конкретно брать, и главное сколько за это можно было получить.

— Тебя послушать, так это было так легко.

— Так и было. Деньги хлынули потоком. Мне было восемнадцать лет, когда я купил свой первый новенький автомобиль. Славный Астон Мартин, оплатив наличными, — тогда было время, когда никто не напрягался, если ты платил наличными. Даже сейчас я ощущаю прилив гордости, когда в те года ехал на красивой машине от привокзальной площади.

— Я хотела бы быть твоей девушкой тогда, — говорит она мягко, и прижимает лицо к моей груди.

Я ей не скажу, что был момент в моей жизни, когда я попал в бизнес «травки», продавая травку как раз для газелей.

24.

Лейла

Я просыпаюсь в своей постели в доме моей матери. В доме тихо. Я тяну Грейстоуна с полки и зарываюсь лицом в его шерсть. Сегодня, я обещала Би Джею сообщить новость Джеку. И сегодня именно тот день, когда я открою Би Джею свою великую тайну. Тяжело вздохнув, я встаю с кровати и открываю дверь из спальни.

— Это ты, Лейла? — зовет мама из кухни.

— Доброе утро, — кричу я ей в ответ сверха лестницы.

— Почисть зубы и спускайся завтракать. Машина будет здесь через час.

Даже мысль о завтраке вызывает у меня тошноту.

— Я не хочу завтракать, мам.

Я слышу ее шаги, она появляется внизу лестницы.

— Ты что, заболела? Почему ты не хочешь завтракать?

— Я просто не хочу, ма. Думаю, что нервничаю сегодня.

Мать хмурится.

— Нервничаешь сегодня? Почему? Ты была подружкой невесты кучу раз. К тому же, это твоя кузина Элла.

— Да, ты права.

— Тогда поторопись. Я готовлю тебе блинчики.

Я спускаюсь вниз. Мама ставит тарелку с двумя теплыми маслянистыми блинами передо мной. Кладу «Нутеллу» на один и не спеша ем. Он падает в живот, словно булыжник. Приезжает автомобиль, и я еду в дом своей кузины. К счастью, у нее дома такой переполох из-за свадьбы, что я быстро забываю о своих проблемах, превращаясь в подружку невесты. Девушки-цветочницы заставляют меня рассмеяться. Они явно переборщили с автозагаром и выглядят так, будто их обжарили, как чипсы на сковороде.

Наступило время Элле надеть свое свадебное платье. Это воздушное чудовище имеет умопомрачительную стоимость. Кристаллы Сваровски на корсаже и множества слоев юбка более восьми футов в диаметре. Кто-то прикрепляет фату ей на голову, и она поворачивается к нам с горящими глазами.

— Ты похожа на сказочную принцессу, — говорю я ей. Она действительно похожа на нее.

— Я чувствую себя как Золушка, Спящая красавица и Белоснежка в одном лице, — с волнением отвечает она.

В этот момент я чувствую неловкость. Интересно, а я когда-нибудь буду такой же счастливой невестой? И сейчас мы прикрепляем ей 20-метровый шлейф, у нас уходит больше часа, чтобы потом усадить ее вместе с шлейфом в белый лимузин.

Каким-то образом мы все-таки успеваем вовремя в церковь.

Лишь позднее в церкви, я замечаю Би Джея. Он стоит в задних рядах в белой рубашке, светло-сером пиджаке и черных брюках. Он не улыбается, и я тоже, но дыхание перехватывает. Я быстро отвожу взгляд от его соблазнительно опасных глаз.

Господи Иисусе. Я влюбилась в этого парня.

Свадьба движется без сучка и задоринки. Конечно, я не поймала букет невесты, хотя Элла намеренно целилась в мою сторону. Но откуда-то выскочила женщина, которую я не знаю, и поймала его прямо передо мной. От этого она казалась, такой радостной, что честно я не могла даже на нее рассердиться.

Потом, когда мы все фотографируемся, мне удается поймать Джека.

— Где Лили? — спрашиваю я.