Shay Savage - Survivng Raine

— Убедись, что эти боксеры полностью сухие, прежде чем наденешь их, — сказал я. — Теперь сними купальник, прежде чем станет хуже. А я немного вздремну, хорошо?

Я лег на спину и набросил одно из полотенец себе на лицо. Было жарко и не комфортно, но она должна снять эту одежду или же окажется в глубоком дерьме. Убедившись во всем, я дышал медленно и размеренно, но моя падающая и опускающаяся грудь была неподвижна. Через несколько минут я услышал, что она задвигалась, но при этом все еще не переоделась.

— Черт побери, Рейн!

Она снова взвизгнула. Я, бл*дь, ненавидел это. Я сел и посмотрел на нее.

— Просто сними этот чертов купальник или, помоги мне бог, я сорву его с тебя.

— Ладно! — закричала она на меня, ее глаза потемнели.

— Сделай это!

— Не когда ты смотришь! — закричал она, ее голос повысился и звучал так, как будто она собирается потерять самообладание.

— Я не буду, мать твою, смотреть, — огрызнулся я, — но я дам тебе примерно десть секунд на то, чтобы снять этот купальник.

Я тихо посчитал до десяти и затем бросился к ней. Она взвизгнула и попятилась к задней части плота, ее спина прижалась к навесу.

— Я сниму! — завизжала она. Я прекратил свои наступательные движения и сел на корточки, уставившись на нее.

— Почему ты делаешь это? — спросила она, ее голос стал тише. В ее глазах были слезы, но я не собирался позволять управлять мной этим.

— Я сказал тебе, — я свирепо посмотрел на нее.— Это чертовски опасно.

— Какая тебе разница, выживу ли я?

Я чувствовал, как злость бурлит во мне, но также было что-то еще. Я наблюдал, как люди умирали — много людей. Многие из них просили этого. Многие их них заслуживали. Большинство из них просто играли в игру за деньги, так же как я, но были некоторые, которые не должны были умирать.

Некоторые не должны умирать, и я не позволю этому случиться с ней. Решимость, которую я, вероятно, не чувствовал годами, пришла и покрыла меня изнутри, как то розовое дерьмо, что Алехандро использовал от похмелья. Она полностью поглотила меня, мои мысли стали кристально ясными, и я точно знал, что собираюсь сделать.

Я потянулся и схватил ее лицо ладонями. Притянул ближе к себе, так, чтобы я мог смотреть ей прямо в глаза. Я почти касался ее лба своим, и я мог почувствовать, что ее дыхание выходит из едва отрытого рта и касается моей нижней губы и подбородка. Я не хотел любого вида недопонимания насчет этого, поэтому говорил медленно и осторожно.

— Рейн, я не смог спасти твоего отца, но независимо от того как мы столкнулись, независимо от того как долго мы здесь, независимо от того, что Бог или Сатана или кто угодно, мать вашу, еще сбросит на нас, я собираюсь спасти тебя.

В конце концов, полагаю, что я не нуждался во всем этом безразличии.

8 глава

Поцелуй

Прошло полтора дня, с тех пор как закончилась вода.

Система для сбора воды поймала немного росы из воздуха, и я всю ее отдал Рейн. Все же этого было недостаточно. Этого было даже близко недостаточно, чтобы она могла двигаться. Каждый раз, когда я смотрел на нее, я задавался вопросом, как будут выглядеть ее глаза, когда она станет настолько обезвоженной, что не сможет поднять головы. Она потеряла в весе, хотя и так была слишком маленькой. Ей пришлось завернуть края моих боксеров и уложить их в какой-то замысловатый почти узел, чтобы они держались на ее бедрах. Футболка доставала ей почти до колен, так или иначе, прикрывая боксеры.

Она дошла до той стадии, когда уже не могла сохранять последовательность. Она иногда говорила о своем отце, а также о своей подруге Линдсей и других людях, которых знала в школе. Она также начала задавать одни и те же вопросы по нескольку раз, что пугало до чертиков. Я был не намного лучше, но все еще достаточно в своем уме, чтобы понять, как ухудшилось состояние Рейн за несколько часов. Я привык к чрезвычайным обстоятельствам — я жил и убивал в них. Я был также чертовски больше и сильнее, чем она была с самого начала, так что в моем теле было больше воды. Я все еще чувствовал себя дерьмово, и моя голова начинала кружиться, когда я перемещался слишком быстро. К тому же мои ноги и руки адски сильно чесались.

В основном Рейн спала, что было хорошо. Она говорила во сне, но большинство ее слов не имело смысла для меня. Однажды она произнесла мое имя. Я не знал, что думать и старался не обращать внимания на небольшой трепет внутри меня, когда она произнесла его.

Я потянулся и провел рукой по предплечью Рейн. Осторожно, стараясь не разбудить ее, я легонько потянул ее кожу. Как правило, эластичная кожа вернулась бы сразу на место, но ее больше так не могла. Она оставалась в вертикальном положении морщинистой складкой в течение нескольких секунд, прежде чем снова разгладиться. Я также заметил, что ее сердцебиение было немного учащенным.

Твое тело может выжить в удивительных ситуациях, главное, ты должен убедить свой разум делать то, что ты от него хочешь.

— Бастиан?

— Да?

— Время для большого количества воды?

Я вздохнул и попытался удержаться от того, чтобы вцепиться ей в глотку. Она задавала этот вопрос час назад, но и тогда не было никакой воды.

— Я должен сперва найти немного, детка.

— Здесь ее нет? — спросила она через мгновение.

— Нет, Рейн, — ответил я. Я передвинулся немного назад, пока не нашел хорошую позицию, чтобы лечь на спину рядом с ней. — Закончилась.

— Ты не собираешься снова поискать рыбу?

— Только что, — произнес я, — Никаких признаков. А теперь прекрати разговаривать и отдыхай.

— Ты поговоришь со мной?

— Что ты хочешь от меня услышать? — спросил я. Я знал, каким будет ее ответ. Она всегда говорила одно и то же.

— Расскажи мне что-нибудь о себе.

— Ты не устала слушать о моей херовой жизни?

— Нет, — сказала Рейн. Ее голос дрогнул, и я мог сказать, что она прилагает слишком много усилий, чтобы говорить. — Я хочу... понять тебя.

— Ты будешь молчать, а я говорить, хорошо?

— Угу.

Я пытался придумать, чтобы ей такого рассказать, чего еще не говорил. Я надеялся, что если буду молчать достаточно долго, Рейн снова уснет.

— Расскажи мне о Джиллиан, — произнесла Рейн.

— Нет, — рявкнул я. — Я говорил тебе, чтобы ты не произносила этого имени.

— Я рассказала тебе об Эндрю.

— Бл*дь, меня это не волнует, — рявкнул я снова. — Не произноси ее имени.

— Что ж, о чем ты мне расскажешь? — рыкнула она в ответ, ее голос внезапно стал более устойчивым. Я предположил, что это хороший знак. Она была раздосадована, это означало, что ее ум был более ясным, чем некоторое время назад. Я также знал, что это лишь счастливая случайность, и если я не найду для нее воды, это не продлится долго.

— Может, расскажешь, почему ты стал так много пить?

— Это помогало мне уснуть.

— У тебя не получалось уснуть?

Я вздохнул и постарался расслабить мышцы плеч и рук. Я откинулся на локти и покосился на нее.

— Ты не можешь просто спросить у меня что-то полегче? — спросил я. — Например, какое мое любимое блюдо или что-то в этом роде?

— Ладно, какое твое любимое блюдо?

— Пицца.

— Окей, мое — шоколадный торт, — сказала Рейн, немного улыбнувшись и посмотрев на меня. — Теперь, почему тебе нужно пить, чтобы уснуть?

Я зарычал и покачал головой. Она не собиралась сдаваться. Упрямая сука. По крайней мере на этот раз я не назвал ее так вслух.

— У меня кошмары, — признался я.

— Я знаю, — сказала Рейн. Я резко посмотрел на нее, и она немного подняла плечи и снова опустила их. — Я могла бы рассказать.

Это не должно было стать шоком, но я предполагаю, что никогда не задумывался о том, как это может выглядеть для кого-то другого. В течение очень долгого времени рядом со мной не было никого, когда я спал. Я задавался вопросом, что я сделал или, может быть, даже сказал. Я решил, что, возможно, не хочу этого знать.

— О чем они? — спросила она. Ее голос был мягким и каким-то теплым. Когда я посмотрел на нее, ее глаза выражали только беспокойство, может быть, любопытство и глубокую нужду понимания, но не жалость. Если бы я увидел жалость... ну, я не знаю, что бы сделал.

— О многом, — тихо ответил я. — Иногда я вижу драки, иногда то, что я видел в приемных семьях или в детском доме, иногда снится, как я оказываюсь в тюрьме. Из-за того что я находился взаперти все время, у меня развилась клаустрофобия.

— Ты был в тюрьме?

— На самом деле, в колонии для несовершеннолетних правонарушителей, — поправил я. — Но это в принципе тюрьма. Все те же правила, только немного больше свободного времени, и твое дело убирают из системы, когда тебе исполнится двадцать один.

— Что ты сделал?

— Я избил одного из воспитателей в приюте.

— Почему ты это сделал?

— Тот придурок заслужил это, — услышал я собственное рычание. — Если бы они меня не оттащили от него, я бы разбил его голову и проломил череп.