Защитник Аркенсейла - Дмитрий Шатров
Объяснить, как это всё устроено, Эдик не смог бы даже при большом желании. Здесь применялась Эфирная магия, в которой он был полный профан, как ни стыдно в этом признаться. Но принцип действия очень напоминал систему радиолокационного опознавания «свой-чужой» на магический лад. Тоже интуитивное предположение, опирающееся лишь на то, что у требушета крутятся чародеи Ордена. Так что по-любому есть какие-то волшебные ухищрения, иначе артиллеристы справлялись бы самостоятельно и стреляли самыми обычными камнями.
Что касается вражеской защиты, то у королевских магов скоро руки дойдут и до неё. И скорее всего, найдут способ, как с ней справиться. Уверенность в таком развитии ситуации вселял тот факт, что сумбур и метания первых дней столкновения прошёл, сменившись вдумчивой, методичной работой. А при таком раскладе результат, рано или поздно, но всегда будет. И, как правило, положительный. Может потребоваться значительное количество времени, но ведь никто никуда не торопится.
Это раньше приходилось носиться по всему Аркенсейлу, купируя спонтанные проявления Скверны. А сейчас Погонщики себя привязали к одному месту. Шабыттандыру Айдас. Главный оплот их силы в этом мире. И пока худо-бедно удаётся этот оплот контролировать. Если Второй Магистр Ордена сделал то, что обещал, так и вообще прекрасно будет. Цэнхер-Нудтэю будет сложно распространять влияние Скверны без портальных переходов.
Конечно, изоляция интервентов — не панацея. Эдик уже сам один способ придумал, как её обойти, но это, как минимум, неудобно и хлопот добавляет значительно. Судя по показаниям портативного техномагического прибора, Осквернители устроили большой постоянный портал, и он до сих пор никуда не делся, продолжая функционировать в полную силу. И вряд ли денется, учитывая проведённый кровавый ритуал. Но если у Ордена всё получится, как задумано, то новые порталы Погонщики уже создавать не смогут, что существенно ограничит их в возможностях к быстрому перемещению.
Переходы всегда связывают только две точки. И Осквернители могу проникнуть лишь в свой родной мир и обратно. Естественно, им никто не сможет помешать организовать спонтанный переход в какое-нибудь другое место Аркенсейла, но это уже будет не то. Шабыттандыру Айдас плотно закрепился на землях баронета, и пути развития у него всего два. Оплот Скверны или наберёт мощь, в случае успешных действий приспешников Цэнхер-Нудтэя, или будет разрушен до основания, в случае их неудачи. А пока существует один Оплот, второй создать невозможно. В тонкостях процесса нужно ещё разбираться, но сам факт остаётся непреложным. На один завоёванный мир — один Шабыттандыру Айдас, и точка.
Сами завоеватели за прошедшую ночь себя никак не проявили. Ни словом, ни делом. Под куполом продолжал клубиться густой горячий туман. Настолько густой, что даже стены цитадели были едва различимы. Да и то лишь до высоты человеческого роста. Всё, что выше и вовсе терялось в белёсой мути. У Эдика мелькнула мысль отправиться на разведку, но воплощать её в жизнь он не стал. Всё равно рассмотреть ничего не получится, так и не стоит время тратить на бесполезные занятия.
Поскольку, по известным причинам, в среде Орденских магов у него приятелей не было, то, приблизившись, Эдик ограничился просто кивком. Хотя можно было не делать и этого. Маги проигнорировали проявление вежливости. Иные даже взгляда Альдеррийского чародея не удостоили, что только добавило раздражения и без того безрадостному настрою. Скрипнув зубами от неприкрытой демонстрации неуважения, Эдик подъехал к наставнику.
— Устал? — участливо поинтересовался он у Аларока вместо приветствия.
— Есть немного? — тоже не стал здороваться Аларок.
«Немного» — это преуменьшенная и приукрашенная версия. Учитель просто старался бодриться. На самом деле он был вымотан. Не до предела, но очень близко к тому. Степень усталости легко определялась по осунувшемуся лицу, покрасневшим от напряжения глазам, да и сама осанка магистра о многом говорила.
— Езжай отдохни, — заботливо предложил Эдик, — здесь и без тебя справятся. Есть кому, слава богу.
— Не люблю спать днём, — наставник отрицательно покачал головой, — останусь.
— Тайкури Алароку поможет грог, — Штерк бесцеремонно вмешался в разговор, протягивая флягу.
Ну ещё бы, Штерк — известный целитель. Только у него одно лекарство от всех болезней — перчёный гномий грог. Устал или бодр, радостен или печален, хворый или здоровый, грог поможет всегда. Менникайнен был совершенно точно в этом уверен. И что удивительно, его средство помогало. Дозу, правда, не всегда удавалось подобрать терапевтическую, но при случайной передозировке попросту вырубало напрочь. Иной раз на двое суток, но больше ничего плохого с организмом не происходило. Даже похмелье очень редко случается после гномьего напитка, так что лекарство можно считать универсальным и без побочных эффектов. Аларок улыбнулся и с благодарностью принял сосуд с чудодейственным напитком.
— Хочу к Алтарю Равновесия отправиться. Ты как на это смотришь? — вопрос прозвучал совершенно будничным тоном, словно речь шла о поездке в соседнюю деревню, а не о предприятии по спасению целого мира.
— Я за, — пожал плечами Аларок, отхлёбывая из фляги. — Тем более что давно собирались, пора перейти к осуществлению планов.
— Вот и чудненько, — обрадовался Эдик поддержке наставника. — Осталось только у короля отпроситься, не то может понять неправильно.
Орденские маги вдруг прекратили переговариваться, подобрались и уставились куда-то за спину Эдику. Такое поведение заставило его обернуться в поисках причины. А обернувшись, он увидел сверкающую фигуру Аватара Властителя, в сопровождении леди Пиддэд, главнокомандующего и обязательных для августейшей персоны телохранителей.
— Ну вот, на ловца и зверь бежит. Даже искать не придётся — вполголоса прокомментировал Эдик приближение королевской свиты.
Вполголоса — для того, чтобы не услышал кто-нибудь. Русские народные пословицы в Аркенсейле не имеют широкого распространения и могут быть восприняты слишком буквально. Найдётся рьяный поборник этикета, и сравнение монарха с диким зверем вылезет боком. Объясняй потом, что на самом деле имелось в виду и цели кого-нибудь оскорбить не ставилось. О том, что слова были произнесены на родном языке, Эдик не подумал. Так что
