Вячеслав Алексеев - Стрелочники истории — 2
— Пробую, пока не получается. — ответил тот. — Может гроза мешает?
— Может. А мне то что делать? — спросил машинист. — Обрежешь поезд посреди вагона и чего?
— Давай подождем.
— Придется.
В этот момент первые крупные капли застучали по земле. Машинист спрятался в кабину паровоза, а Саня кинулся под навес.
Внезапно в ворота ударила молния, раздался оглушительный гром. Деревянные ворота вспыхнули, но тут произошло нечто невероятное: портал, внезапно увеличившись втрое или впятеро, на мгновение открылся. Из окна хлынул поток соленой морской воды, которая снесла ворота, затушив пламя, повалила навес, ударила в морду паровоза и растеклась по земле.
Машинист выскочил из кабины и бросился к навесу.
— Саня, ты живой?
— Вроде живой, только весь мокрый. — ответил тот, вылезая из под обломков. — Доской в бок приложило основательно, а в остальном, вроде бы все цело. Что это было? И где ворота?
— Молния ударила, сам видел. — ответил машинист. — И потом вода пошла, высотой метров пять-шесть. Такой удар, аж поезд сдвинулся.
— А вода горькая, морская. — сказал Саня, подставляя лицо под ливень, чтобы смыть соленую влагу с губ. — Смотри, рыбина. А вон еще одна. И еще… Куда ж портал то отрылся, если последнюю неделю дальше Тверской области он не дотягивался?
— Ты у меня спрашиваешь? — удивился машинист, подобрав бьющуюся на песке рыбину. — Это вроде бы ты главный по воротам. Но судя по рыбинам — в Черном море, ибо это настоящая кефаль.
— Это что же, молния открыла портал в глубинах Черного моря? Это ж две тысячи километров, мы с самого начала не могли до туда добить…
— Не в глубинах. — ответил машинист. — Там еще три чайки прошмыгнуло. Я видел, как они кувыркались в воздухе. Да вон они, уже над нашим морем летают.
— От дела! Ну-ка, попробую сейчас открыть портал.
Саня сосредоточился и… Ничего не произошло. Он прошелся вокруг пеньков, оставшихся от снесенных ворот, поводил руками.
— Все, аут. Даже следов портала не видно. Раньше я зеркало окна видел и в закрытом состоянии, а сейчас его нет. Пусто.
— Что нам делать?
— Откуда я знаю? Пойду Шибалину доложусь. Заодно одежду поменяю. Эту — хоть выжимай. А что у тебя в вагонах?
— Без понятия. Наше дело телячье, что прицепят, то и тащим. Это нужно у Григория Ивановича спрашивать, приятеля Фролова. Он распоряжался, когда мне состав цепляли. Половина пассажирских вагонов, половина товарных. Если там люди, то через полчаса они наружу полезут. Интересно, а остальные окна уцелели?
— Кстати! Это нужно проверить немедленно! — воскликнул Саня и побежал по лужам к штабу.
Шибалин вместе с Саней и другими офицерами штаба прикатили к погибшему порталу очень быстро — ливень еще не успел стихнуть. Выскочили из машины, потоптались у обломков, попробовали на вкус воду из лужи, подобрали три рыбины, опять запрыгнули в машину и рванули к окну в 1993 год. Там их встретил Димон, прячущийся от дождя под навесом. По просьбе Шибалина открыл и закрыл портал, потом повторил — тут все работало, как прежде.
— Дмитрий, срочно разыщи фроловских приятелей и объясни ситуацию.
— Одного на базе видел пятнадцать минут тому назад, когда составы принимал.
— Вот-вот, он не мог далеко уйти. А мы другие порталы проверим.
Компания немного успокоилась и покатилась к следующим воротам. Там тоже все было в порядке — удар молнии по порталу 1941 года на остальных никак не отразился.
Саня даже успел заскочить в свою квартиру. К сожалению, никого там не застал, но Шибалин написал короткую записку: дату и время, дескать, сообразят, что случилось что-то экстраординарное и требуется встреча в указанное время. Записку воткнул между клавиш клавиатуры. От кого — тоже понятно. Кроме попаданцев, никто не сможет проникнуть в запертую квартиру, все двери и окна которой обложены невидимыми сторожками.
Лэндровер вернулся к двум составам, которые не успели проскочить в 1941 год. Как раз в этот момент в окнах купейных вагонов показались физиономии пассажиров, с интересом рассматривающие окрестности. Открылась дверь, наружу выскочил чернявый мужчина среднего роста в стареньком, но приличном костюме, скроенном по моде семидесятых годов. На площадке нарисовалось еще несколько человек, но выходить наружу они не решались.
Автомобиль подкатился поближе, офицеры не спеша вылезли из машины.
— Подполковник Шибалин, комендант силурийской базы. С кем имею честь?
— Евгений Николаевич Муравьев, главный инженер и начальник двух составов. Мы направляемся в Магнитогорск со спецгрузом. Можно уточнить, какова продолжительность остановки на этом полустанке? У большинства произошло какое-то странное головокружение, некоторые потеряли сознание. Хотелось бы выйти и немного подышать свежим воздухом.
— Некоторые? — Валерий Петрович усмехнулся. — Рад за тех, кто сознания не потерял! Пусть выходят. По крайней мере, в ближайшие пару часов поезд совершенно точно никуда не пойдет.
— Что-нибудь случилось? Сломался тепловоз? — Муравьев глянул в голову поезда и заметил обломки ворот, а также отсутствие рельс. — А почему нас загнали в тупик?
— Это не тупик. Все намного хуже, удар молнии спалил портал, через который вы должны были проехать в 1941 год. Успокойтесь и не делайте страшные глаза. Вам говорили, что это государственная тайна и все такое. Действительно тайна, но только не от нас, ибо мы — транзитный узел в силурийском периоде. Как я говорил, портал только что погиб. Путь в 41 год — закрыт. Можете сходить, посмотреть обломки.
— А что же нам делать? Нас предупреждали, что обратно в 1993 год вернуться нельзя.
— Совершенно верно. Мы, конечно, попытаемся восстановить портал, но особых надежд не питайте. Это был природный феномен и…
— Что же делать?
— Кроме 41 и 93 есть и другие порталы. — вставил Саня. — В 1237 год и даже в 21 век!
— Да-а? А нам никто про другие варианты не говорил.
— Естественно. — усмехнулся Саня. — Все для фронта, все для победы!
Шибалин зыркнул на Саню, мол, помолчи.
— Что в составах? — подполковник вновь повернулся к инженеру.
— Э…
— Говорите, не стесняйтесь. Не боитесь нарушить военную тайну. — сказал Шибалин протягивая документы. — Вот мои полномочия. А все тайны остались там, в 93 году.
— Вы знаете… А это подпись товарища Сталина? — инженер замялся — Я, конечно, верю. Но… Мне бы поговорить с товарищем Фроловым.
— Увы, майор НКГБ товарищ Фролов Николай Петрович остался там, в 1941 году. В настоящий момент связь с ним потеряна. Но, если не верите, могу через некоторое время свести вас с вашим работодателем, Григорий Иванович, кажется?
— Нет, с нами говорил другой человек, но Григория Ивановича я знаю.
Шибалин включил рацию:
— Дима, как у тебя?
— Все нормально, пообщался, через два часа все трое соберутся у портала чтобы обсудить ситуацию. — раздалось из рации по громкой связи.
— Понял тебя, до связи. — и вновь обратился к инженеру. — Ну вот, слышали? Все проблемы решены. Через два часа встретитесь со своими работодателями. Они могут подтвердить наши полномочия?
— Разумеется. Вы извините, что я так…
— Ничего, все понятно. Пара часов погоды не сделают. А мне сейчас нужно будет подумать — где вас разместить. Сколько всего народу в поезде?
— А! Была не была! — Муравьев махнул рукой. — В составах патронная фабрика. Станки, прессы, конвейер. Во втором криогенное, вакуумное и химическое оборудование, агрегаты и реакторы. Немного сырья — на первое время. Инженеры, технологи, химики — всего шестьдесят три человека.
— Ну, это ерунда. Разместим. — усмехнулся Шибалин. — А не маловато для фабрики.
— Во-первых, производство во многом автоматизировано, во-вторых, тут только ИТР. Нам обещали предоставить рабочих уже на месте.
— А зачем криогенное? — ни с того, ни с сего удивился Саня. — Это, типа холодильников, мороженое делать?
— Да, типа. — усмехнулся инженер.
Из состава выскочил второй мужчина, русоволосый, плотного телосложения.
— Знакомьтесь, мой главный технолог — Александр Орехов.
Технолог из тамбура слышал весь разговор и потому возмутился.
— На нашем оборудовании делать мороженое невозможно. Слишком низкие температуры — до минус 270 градусов по Цельсию. Мы воздух сжижаем, а не мороженое.
— Хм… Патронная фабрика — это очень актуально, ибо до сих пор патроны были только трофейные, а, действительно, куда криогенное оборудование приспособить? — размышлял Шибалин.
— Как куда? — удивился Орехов. — Патроны то чем снаряжать будете?
— В смысле?
— Порох, говорю, из чего делать?
— А разве порох делают на криогенной технике?
— Не совсем сам порох, но сырье для нитроцеллюлозы — азот, кислород и хлопок или лен. А еще лучше — пеньку. Хлопок, конопля и лен — растут, а азот с кислородом — из воздуха. Его сжижают, а потом дистиллируют на фракции.
