Дум Андрей - Гримерка Буратино
— Борисов, следи! — и, уходя рывками влево, ринулся в сумрак. «Подстрахуй, братуху» — не имелось в наличии, на моё счастье. Рыскал по полумраку зря. Окликнул Борисова и вышел из сумрака. Охраняемых тёмных стало пятеро.
— Это, кто?
— Да вот, Борн, какой-то Саид, нарисовался, еле берданку отобрал, — отозвался Борисов. Сунул ПП на место. Прибежали, дующие в свистки, трое городовых.
— Господа, кто стрелял? — отдуваясь, спросил самый мордатый из них.
— Я.
— Зачем? Фух-фух.
— Что бы в меня не стрельнули. Урядники осмотрели раненых в правую руку двух грабителей. Перед этим Борисов выудил из их карманов два «Нагана». У меня начался отходняк. Выглянул бледный портье, и оказался шустрым малым. Увидел нас и городовых, мигом успокоился. Вызвал криминалистов, принёс водки и сдал «Саида»:
— Вчера приняли это мурло, и машинами вашими интересовался-с. Борисов поперхнулся и разлил «снадобье».
— Борн, по краю прошёл. Поставлю, мля, свечку Николаю-угоднику.
— Водки выпей сначала.
— И ты. А потом ржали как кони, когда приехавший здешний «комиссар Мегре» представился поручиком Шараповым. Шарапов не обиделся. Он быстро провёл дознание. Мы удивились. Нападавшие оказались эсерами, почему они пошли на грабёж нас, выяснить, сразу не удалось, но «Саид» дал один адресок. Шарапов рванул туда, а нападавших отправили в каземат. Мы с Борисовым смотрели на это дело, молча. — Одеты, как работные люди, а лица интеллигентные. Вон тот молоденький, как вообще додумался на экс пойти. Захерачат им срок за разбой плюс статья за экстремизм, и поедут лес валить. Эх. Николаич тоже с состраданием смотрел на эсеров. Те, увидев, что «буржуи» на них сочувственно смотрят, всполошились, не понимая факт нашего сострадания. Переглянулись и со злостью смотреть на нас стали. И раздрай у нас наступил. Теперь нам стали непонятны их взгляды. Борисов, что-то под нос стал бормотать. Поднялись в номера. Сонные постояльцы, недобро, проводили нас взглядами. — И эти волками смотрят. Эх.
Заснул я сразу, спал крепко, а утром раздался требовательный стук в дверь моего номера. «Ролекс» показывал четверть десятого. — Борисов, что ли? Открыл дверь. Вместо Борисова стоял, какой-то военный.
— Вы, Борн Роман Михайлович?
— Так есть.
— Штабс-ротмистр жандармерии Шелестов. Собирайтесь, вас ждёт мой начальник — полковник Муравьёв. Я почесался.
— Это, что — арест?
— Нет, скорее беседа, — куртуазно запудрил мне мозги штабс-ротмистр.
— Заходите, господин ротмистр. Идущий по коридору половой, со значительным вниманием рассматривал мои красные шёлковые трусы. Шелестов, молча и внимательно, тоже рассматривал всё, что я делаю. Одевался я долго.
— Давайте, господин ротмистр, поедем на моей машине. Вы, не против?
— Я только, за.
Доехали до управления на Никольской улице, и вошли без очереди к полковнику в кабинет. Полковник Муравьёв, оказался моложавым брюнетом за сорок с пронзительными синими глазами, он меня минуты две разглядывал. — Что ему от меня надо?
— Удивили вы нас, господин Борн. Сначала газеты о вас много интересного написали. А ночью, сами, задержали четверых грабителей. Но… Зазвонили телефоны — у меня, и у полковника на столе.
— Да, — сказали вместе.
— Что! — Борисов сообщил, что взорвали царя.
— Когда? — спросил, а у самого замелькали картинки какие-то перед глазами.
— Ночью. Мы, проспали, опять. Муравьёв кого-то отчитывал…
— С кем вы разговаривали, господин Борн? — спросил полковник и заёрзал на кресле. Объяснил, коротко, ибо понимал, что Муравьёв сейчас побежит выяснять всё о несчастье.
— Значит, эта коробочка — телефон?
— Угу. И расписывал плюсы мобильного телефона. Секунд за десять.
— А у вас ещё есть? Я заткнулся.
— Есть.
— Поделитесь?
— Да.
— Чудненько. Да, чуть не запамятовал, вот взгляните. Полковник протянул мне листок бумаги и стал собираться. Пришлось читать стоя.
— Мы, берём на себя ответственность прекратить существование кровавых тиранов русского народа… Бла, бла, бла… И дивная подпись — БОРН.
— Как вы можете это объяснить? — полковник внимательно смотрел на меня и натягивал перчатки.
— Эту подпись можно перевести так — Боевая Организация Русского Народа.
— Лихо, — Муравьёв крякнул. — Извините, господин Борн, мне пора… Я пошагал впереди.
— … техники с «М-фона» помогут вам разобраться, — это я принёс четыре Нокии 112, и отдал их садившемуся в пролётку Муравьёву. Последовал короткий взмах ресниц полковника, и я не ожидал такого, кивок с одновременным приложением правой руки к сердцу. — Прогиб засчитан. Фух. Чмоки-чмоки и поехал, насвистывая, завтракать. Заказал немало и всё умял. Завтракал в «Астории» и дожидался Николаича. — И это завтрак? Семь блюд заглотил. Не считая салатов. Фух. Возвратившийся Борисов, повлёк меня в номер. Там огорошил.
— Борн, горожане говорят, что это не их царь! — И Николаич уставился сомом на меня.
— Как не их? Оказывается, убиенный был небольшого роста и имел наследника — 16-ти лет, который тоже погиб. — Вот это номер! Он наследника до коронации заделал, что ли? Запиликал мой сотовый. Меня и Борисова вызывали к мэру.
— Ну, поехали. И сунул Иж-71 за ремень над пятой точкой.
— Борн, ты сдурел? Куда ты Иж засунул? А у меня возник чудный план. Шёпотом его озвучил.
— Борн, ты сдурел!
— Оно покажет. Поехали.
Полиции по дороге увидели много, но нам была «зелёная улица». В фойе повстречали Перегудова, управляющего Центробанка, он уже уходил.
— Слышали новость? Ах-ах. И сердечное спасибо, Роман Михалыч, спасли, право слово, спасли! Выяснили, что ночью прообраз Центробанка пытались ограбить, — … и через десять минут их всех взяли, голубчиков. Раскланялись. — Жду сегодня вас у себя, господин Борн! Я удивился такому лукаво-потеряному восторгу Перегудова и двинулся к приёмной. В коридорах городской власти народ был удивлённо-пришибленный. Люди беседовали придушенно. В приёмной, кроме помощника мэра, находился молодой бравый офицер с погонами капитана артиллерии. Лицо капитана было сумрачным.
— Прошу, господа. — И всё? Без помех зашли. Мэр, к моему удивлению, отсутствовал. В кабинете находились: градоначальник Ростова, генерал-полковник Зворыкин Иван Николаевич, три генерал-майора и полковник с аксельбантом Генерального штаба. И последовал короткий ввод в тему.
— … мы тут решили подобрать для вас место будущей работы. — «Отдел кадров а ля милитари. Или по-быстрому спихнуть нас хотят», — подумал. — Удивили вы нас, господин Борн. Зворыкин, мужчина чуть за пятьдесят, оценивающе оглядел меня и Борисова. С интересом посмотрел на мой чемоданчик. — Как вам удалось задержать этих громил-эсеров? — А почему генерал не торопиться на место преступления? И нас, почему не прошманали, а? Раздрай в голове.
— Э, показать, Иван Николаевич? — о чинопочитании я как-то запамятовал. Головной кавардак-с помешал.
— Покажите, э, Роман Михалыч, — Зворыкин на этом тоже не замарачивался, хотя у генералов Свиты глаза повылазили от удивления. Чемоданчик переложил в правую руку. Посмотрел на Борисова. Тот играл роль «Каменного гостя». Щёлк, и МП 38 у меня в руках. Повёл стволом над головами остолбеневших членов HR-службы Донского края и, отсоединив магазин, положил пистолет-пулемёт перед Зворыкиным.
— Даа, удивили вы нас, Борн, — голос генерала подсел, а подбородок уехал к плечу.
— Это ещё не всё! — Борисов, выхватил Глок и нацелил в лоб сразу всем генералам. Выходку Борисова я поддержал, достал Иж-71, и навёл его в колено полковника. Полковник чуть побледнел, но колено не убрал. Генерал Зворыкин потянулся за МП-38.
— Не успеете. У нас двадцать пять патронов в магазинах пистолетов.
— Так много? — полковник опешил. И пистолеты, разряженные, мы положили на стол перед генералами.
— Лоханулись вы господа. У вас царей взрывают, а нас даже никто не спросил, есть ли у нас оружие, — Борисов цинично ухмылялся. — А вообще-то мы вас и голыми руками… И Николаич провёл рукой по горлу. — Кто ещё больше сдурел! Пришлось отдавать свой ИЖ как презент, за такой вот «моветон» Борисова. Столбняк после этого у генералов прошёл.
— Господин полковник, хе-хе, не желаете побоксировать с Борном? — нашёл младшего генерал.
— Увольте, Иван Николаевич. Тут один князь уже попробовал. И лоханулся. «Отдел кадров» сдержанно засмеялся.
— Даа, удивили вы нас господа потомки. И мы вас удивим. Глаза у Зворыкина стали лукавыми. — Совет управляющих назначает вас, Роман Михалыч, начальником Южной таможни. Тудух! Подобного совершенно не ожидал! — А вас, Иван Николаич, старшим егерем Южного кордона.
— Премного благодарны за оказанное доверие, ваше превосходительство, — Борисов гаркнул так, что уши заложило. Я сглотнул и заторможено кивнул. Типа, отблагодарил. Оружие, с большой неохотой, нам вернули. Далее нам были названы наши начальники и «валите на службу, господа». Из кабинета мы вышли пораженными, и попали в толпу людей, складирующие шинели, пальто и шубы. И в этой толпе стоял Макс, растерянный, и почему то в летней полевой форме армии ФРГ. Раздрая в голове добавилось.
