Холли Блэк - Черное сердце
Бредем к бейсбольному полю; от сырости промокают ботинки. На поле пока никого, что, собственно, и требовалось. На тайную встречу лучше не приходить последним.
И что теперь? — Спрашивает у меня Сэм.
Указываю на рощицу. Укрытие так себе, но хотя бы достаточно близкое для того, чтоб увидеть, если кто придет, а после погони за мастером смерти я не сомневаюсь, что, в случае надобности, школьника я уж точно догоню.
Земля замерзла. Когда мы садимся, трава издает легкий хруст. Встаю и смотрю на наше укрытие с нескольких точек: все в порядке, нас никто не увидит.
Минут через пятнадцать появляется Мина — я уже готов думать, что Сэм вот-вот помрет от нетерпения. Девушка взволнованно прижимает к себе бумажный пакет.
Эй, есть тут кто? — Кричит она с опушки рощи.
Мы здесь,
отвечаю я. — Не переживай. Иди в центр поля — правее, к первой базе — и постарайся встать так, чтобы мы тебя видели.
Ладно,
голос у Мины дрожит. — Простите, что втянула вас в такое, но…
Не сейчас. Лучше иди на поле и жди.
Когда она уходит, Сэм испускает долгий страдальческий вздох:
Боится она.
Знаю,
говорю я. — Я просто не знал как… ладно, сейчас некогда.
Да, бойфренда хуже тебя в целом мире не сыщешь,
шепчет Сэм.
Возможно,
признаю я, и он смеется.
Ждать очень трудно. Скучно, и чем больше ты скучаешь, тем сильнее хочется закрыть глаза и вздремнуть. Или вытащить телефон и поиграть на нем. Или поболтать. Мышцы деревенеют. Кожу начинает покалывать словно тысячей иголок — предупреждение, что твои ноги засыпают. Может, никто и не придет. Может, тебя заметили. Может, ты совершил одну из миллиона возможных ошибок. Тебе нужен предлог, чтобы оставить свой пост и выпить чашечку кофе или поспать в своей кровати. Время начинает тащиться как улитка, как муравей, что ползет по твоей спине.
Если пройти через это один раз, то уже кажется, будто дальше будет легче. Сэм беспокойно ерзает. Мина, бледная и встревоженная, расхаживает по полю взад-вперед. Я то всматриваюсь в ее лицо — а не заметила ли она шантажиста? — то думаю о том, что сказать Лиле.
«Даника мне не поверит. Пожалуйста, расскажи ей о том, что сделал Баррон».
На этом мысли стопорятся. Не могу представить, что ответит Лила. Какое выражение будет на ее лице. Все думаю о том, как она избегала на меня смотреть после того, как я сказал, что люблю ее. Словно бы не поверила. А потом вспоминаю прикосновение ее губ, ее взгляд, когда мы лежали на этой же траве, которую я вижу сейчас — вот разве что тогда трава была теплой, и Лила тоже была теплой, и произносила мое имя так, будто весь мир вдруг утратил всякое значение.
Прижимаю кончики пальцев к глазам, чтобы прогнать эти видения.
Сэм рядом со мной вздрагивает, и я медленно опускаю руки. Мина явно напряглась, она смотрит на кого-то, кого мы разглядеть не можем. В моих жилах пульсирует адреналин, заставляя сердце бешено биться. Главное сейчас — не действовать импульсивно. Нужно выждать, пока шантажист повернется к нам спиной, а потом как можно тише к нему подкрасться.
Мина чуть разворачивается — к ней приближается какой-то человек. Она ведет себя именно так, как я и велел, вот разве что бросает быстрый взгляд в нашу сторону. Наши глаза встречаются, и я пытаюсь внушить ей, что больше ей сюда смотреть не стоит.
Тут мне удается увидеть шантажиста.
Не знаю, кого я ожидал увидеть, но уж точно не высокого, угловатого новичка, который к тому же так нервничает, что я как-то сразу расслабляюсь. Наверно, нашел фотоаппарат и решил по-быстрому разжиться денежками. А может, думает, что в старшей школе так принято: не толкать приглянувшуюся девушку в грязную лужу, как в младшей, а шантажировать ее. Не знаю. Знаю лишь одно: такая игра ему явно не по плечу.
Решив, что пугать его жестоко, пускаюсь на самую дурацкую уловку. Убедившись, что парень стоит ко мне спиной, засовываю руку в карман и выставляю указательный и средний пальцы так, что получается подобие пистолета — как его изображают малыши.
Быстро иду к нему — так быстро, что когда он слышит мои шаги, я уже совсем рядом.
Ни с места,
говорю я.
Увидев меня, парень издает ужасно смешной звук: визжит таким тонким голосом, что почти срывается на ультразвук. Похоже, даже Мина испугалась.
Сэм подходит к сопляку так близко, что прямо-таки нависает над ним.
Это же Алекс ДеКарло,
говорит он, глядя на парня сверху вниз. — Мы с ним вместе в шахматный клуб ходим. Что он тут забыл?
Поднимаю «пистолет» в кармане. — Точно. Скажи, на что тебе пять штук?
Нет,
бормочет Алекс — лицо его стало ярко-красным. — Я не хотел…
Он косится на Мину и делает судорожный вдох. — Я ничего не знаю про пять тысяч долларов. Я просто должен был передать конверт, который… гм… мне дали. Мина — моя подруга, и я бы ни за что…
Ложь, ложь. Все лгут. Я слышу это по голосу. Вижу по выражению лица, которое как-то не вяжется со словами, по множеству мелких признаков.
Что ж, я тоже умею лгать. — Если не скажешь правду, я тебе мозги вышибу.
Простите,
визжит парень. — Прости, Мина, ты не говорила, что у него есть пистолет. — У него такой вид, будто он вот-вот облюет собственные ботинки.
Алекс,
обрывает его Мина — словно предупреждает.
Сэм делает шаг к ней. — Эй, это будет…
Алекс снова с дрожью втягивает воздух. — Она сказала, что мне нужно просто придти сюда и сказать то, что я сказал, но я не хочу умирать. Пожалуйста, не стреляйте. Я никому не скажу…
Мина? — Недоверчиво спрашиваю я. Опустив свой «пистолет», вынимаю руку из кармана и выхватываю у Алекса конверт. — Так, посмотрим.
Эй! — Кричит Алекс. Потом, когда я надрываю конверт, говорит:
Погоди. Так это понарошку? Пистолета у тебя нет?
Есть, можешь не сомневаться,
заявляет Сэм.
Не надо! — Говорит Мина, пытаясь отобрать у меня конверт. — Пожалуйста.
Бросаю на нее мрачный взгляд. В конверте напечатанные снимки — не негативы, не сим-карта и не пропавший фотоаппарат.
Но поздно. Я уже смотрю.
Здесь три фотографии. На всех снимках Мина стоит в профиль, длинные черные волосы парика рассыпаются по плечам. Она не голая. На самом деле она одета в форму Уоллингфорда. Единственное, что у нее обнажено — правая рука.
Пальцы прикасаются к ключице стоящего рядом с нею мужчины — декана Уортона. Его белая рубашка расстегнута на шее. Глаза его закрыты — возможно, от ужаса или от наслаждения.
Выпускаю снимки из рук. Они рассыпаются по земле, словно опавшие листья.
Ты все испортил,
в голосе Мины слышится ярость. — Я сделала это для того, чтобы ты мне поверил. Я должна была тебя убедить.
Сэм поднимает одну из фотографий. Смотрит — наверное, как и я, гадает, что же это может значить.
Закатываю глаза. — Давай-ка все проясним. Ты лгала нам, чтобы мы тебе поверили?
Если бы вы сразу узнали, в чем дело, если бы знали, что тут замешан декан, то ни за что не согласились бы мне помогать. — Мина смотрит то на меня, то на Сэма, то на Алекса — словно пытается определить, кто же из нас скорее поддастся на ее мольбы. Глаза ее наполняются слезами.
Наверное, так и не узнаем,
говорю я.
Пожалуйста,
молит Мина. — Вы же видите, почему я не хотела… видите, почему я боялась.
Понятия не имею,
отвечаю я. — Ты сколько нам наврала, что я ни фига не понимаю, чего ты там боялась.
Пожалуйста,
печально повторяет Мина. Помимо собственной воли мне отчасти жаль ее. Мне случалось бывать на ее месте, пытаться манипулировать людьми, потому что страшно было решиться на что-то иное. Слишком верить в то, что мне никто и ни за что не поможет, если я обманом не выманю эту помощь.
Лжецы не заслуживают того, чтобы им поверили во второй раз,
я изо всех стараюсь говорить строгим тоном.
Мина прикрывает лицо хрупкой ладонью. — Наверное, ты теперь меня ненавидишь. Ненавидишь.
Нет,
вздыхаю я. — Конечно, нет. Просто на сей раз хочу услышать все без утайки, ладно?
Девушка торопливо кивает, вытирая глаза:
Обещаю. Я все тебе расскажу.
Можешь начать с волос,
говорю я.
Мина застенчиво запускает пальцы в темную массу волос. — Что?
Протягиваю руку и с силой дергаю одну из прядей. Волосы тут же съезжают набок; Мина охает и поспешно поправляет парик.
Алекс тоже ахает.
Так это парик? — Сэм не то чтобы спрашивает — так говорят, когда что-то не совсем укладывается в голове.
Мина, покраснев, отступает от меня. — Я просила тебя о помощи. Больше мне ничего не требовалось! — Голос у нее резкий, утробный. Вдруг она начинает рыдать, и на сей раз я точно знаю: эта реакция совершенно неподдельна. У нее течет из носа. — Я просто хотела…
