Татьяна Герцик - Дорога к себе
Он посмотрел на дверь личной комнаты, потом перевел взгляд на стоящие в углу напольные часы. Было бы неплохо принять душ, но не успеть. Ладно, как-нибудь перебьется.
Закрутился обычный трудовой день, и казалось невероятным, что еще утром он, как супермен из детского блокбастера, спасал любимую женщину из лап похитителей, а теперь как ни в чем ни бывало изображает из себя крутого бизнесмена. Порой Борису ни с того, ни с сего становилось смешно, и он с трудом прятал от собеседников насмешливую гримасу.
Вечером ему позвонила мать.
– Боря, ты не мог бы приехать сегодня к нам? Мне кажется, папа скучает. Ты же знаешь, ему с нами даже поговорить не о чем. Еще и Жужа его доводит. Приедешь?
Любящий сын и внук не возражал.
Покончив с делами, в восемь часов приехал на дачу. Благодаря стараниям матери она уже утопала в цветах. Казалось, цвело и благоухало все, от высоких мощных яблонь до малюсеньких маргариток в бордюрах под ногами.
А в его коттедже нет ни цветников, ни яблонь. Голо и пусто. Можно было, конечно, нанять дизайнеров, чтоб привели участок в порядок, но почему-то не хотелось. Обдумывать, где какие цветочки посадить и какого цвета они должны быть, ему не по силам. Если бы в его коттедже была хозяйка, она смогла бы решить эти сложнейшие вопросы, только вот где ее взять, хозяйку? Борис старался не думать о Василисе, но воображение уже услужливо нарисовало ее в глубине пышного сада с малышом на руках.
Он чертыхнулся. Что за навязчивое желание? Василиса давно уже не та. Возможно, изменился и он. Так что для чего тащить за собой старые хвосты? Рубить их нужно, просто рубить, и все. Эти пустые потуги были сродни громыханью цепью каторжника, и Борис горько усмехнулся. Похоже, никуда ему не деться, и гордым мыслям о побеге в жизнь не воплотиться никогда.
Первым, кто увидел его в саду, было визгливое существо, гордо именуемое Эванжелиной. Завидев его выходящим из машины, собачонка тут же побежала докладывать о нем домочадцам. Хоть какая-то от нее польза. Врасплох хозяев точно никто не застанет.
Но когда он сказал об этом сидевшему на веранде деду, тот фыркнул в ответ.
– Врасплох не застанет? Ты это о чем? Эта засоня спит так, что ее и пушкой не разбудишь! Да еще и храпит при этом, как добротный бульдог. Я ночью несколько раз специально рядом с ней дверью хлопал, так она только на другой бок переворачивалась. Ее за хвост можно вынести, она этого и не заметит.
– Ну, за хвост ты это загнул, конечно. Но я не думал, что она такая засоня. А где она вообще спит?
– В коридоре возле ванной комнаты. Там такой уютный закуток есть. Так вот это теперь ее личные апартаменты.
– Я думал, она с матерью спит.
– Ха! Выяснилось, что у Олежки аллергия на собак. Он от нее чихает и сморкается.
– Поэтому ты и не возражаешь против ее обитания в этом доме?
– Естественно. Поэтому и не возражаю. Хоть какая-то от нее польза.
– Олежке о смене места обитания не намекал?
– Постоянно этим занимаюсь. Думаю, скоро дозреет до кондиции. К окончанию ремонта в моей квартире точно.
– Мать твои провокации не замечает?
– Не знаю. Я с ней по этому поводу не говорил. Ты вот это и выясни. Мне кажется, ей этот альфонс тоже уже надоел. Ест да спит. И жиреет.
– Зато мать числится замужем. Как бы при муже.
– Это ты хорошо сказал: как бы. Мне кажется, от него и в постели-то толку нет. Твой отец в этом деле порасторопнее будет. Правда, почему он кроме тебя еще детенышей не завел, уж не знаю.
Борис хмыкнул. Как нормальный сын, он не считал возможным обсуждать сексуальную жизнь родителей.
– Как прошло спасение Василисы? Мне, правда, детектив уже доложил, что все в ажуре, но хотелось бы узнать поподробнее.
Но ответить Борис не успел. На веранду вышла озабоченная мать в миленьком платье в крупный белый горошек на синем фоне.
– Как хорошо, что ты приехал, Боря. У нас на кухне слив засорился, ничего сделать не могу. И вантузом пробивала, и «Тирекс» лила, все без толку! Не поможешь?
Внук и дед переглянулись и поняли друг друга без слов: а еще мужик в доме есть!
– А Олег что, еще не приехал с работы?
Мать сердито вздохнула, но тут же лояльно пояснила:
– Он давно приехал, но сильно устал и теперь отдыхает. Да и что он понимает в канализации? Он же не сантехник.
– А я, значит, сантехник? Я вообще-то бизнесмен, мама. Позвонила бы мне в рабочее время, я бы тебе нормального сантехника прислал.
– Я думала, ты приедешь и сам все сделаешь. Разве это так уж трудно?
Иван Ярославович довольно заметил:
– Да Борису-то ничего не трудно. А вот Олегу этому, иждивенцу и нахлебнику, трудно. И даже не трудно, а он и самом деле не знает, с какой стороны вантуз держат. Бездельник, он бездельник и есть. Но хоть не скандалист, и на том ему спасибо.
Светлане Ивановне не понравился этот сомнительный комплимент. Она хотела было возразить, но что-то вспомнила и прикусила губу. Борис многозначительно посмотрел на деда. Похоже, постоянные промывания материных мозгов давали свои плоды.
– Мама, я переоденусь и все сделаю. Не волнуйся.
Она кивнула головой и ушла.
– Дед, а что ты моего отца в пример не поставил? Он-то ведь наверняка в состоянии трубы прочистить.
– Все нужно делать в меру. Лишние слова – лишние подозрения. Нам это ни к чему.
– Ты становишься настоящим иезуитом, дед!
– Если ты под этим словом подразумеваешь внимательность к деталям и наблюдательность, то иезуитом я был с детства. Если непорядочность и неразборчивость в средствах, то тут ты не прав.
– Ладно, дед, не придирайся. Ты прекрасно понял, что я имел в виду. А сейчас извини, пойду переодеваться. Сам знаешь, сантехнические работы требуют спецодежды. О сегодняшнем приключении поговорим попозже. Нужно многое обсудить.
Борис ушел в свою комнату, натянул старые джинсы и хлопковую майку. Поскольку ему частенько приходилось что-нибудь ремонтировать в этом доме, то набор инструментов для этого он имел самый разный.
Прочистив тросиком с насадкой засоренные трубы, принял душ, смывая с тела неприятный запах. Ужинать сел с дедом за довольно плотный ужин. Олега с ними не было. Борис подозревал, что тот специально откушал заранее, чтоб не встречаться с ним и не слышать злых насмешек, отбивающих аппетит. Что ж, Борис тоже не сильно хотел видеть этого так называемого папочку, так что в этом их желания совпали.
Довольная мать хлопотала, угощая их своей стряпней. Внезапно она как-то странно посмотрела на сына и спросила:
– Ты не в курсе, как живет та милая девушка, Василиса? У нее все хорошо?
Борис скривился, как от приступа зубной боли.
– У нее все хорошо, мама. Муж имеется. Только она уже вовсе не милая.
Светлана Ивановна и Иван Ярославович одновременно посмотрели на него. Она – удивленно, он – скептически.
– Почему?
– Изо всех сил старается муженьку угодить. А тот считает, что вмешиваться не в свои дела глупо. Так что той душевности, что была у нее в свое время, нет и в помине.
– Душевность природную подавить трудно. – Дед задумчиво постучал себя по носу. – Это уж очень постараться надо. Может быть, ты ошибаешься? Может, это она только с тобой такая?
– Не знаю. – Борису не хотелось говорить на такую болезненную для него тему. – Я ее слишком редко вижу, чтобы делать какие-то выводы.
После ужина дед пошел к себе. Борис помог матери прибрать на кухне и пошел к деду переговорить.
Подробно рассказал ему о сегодняшнем происшествии. Дед только изумленно крякал в особо напряженных местах.
– Ты ничего не приукрасил? А то настоящий детектив у тебя получился. Слежка, погоня, спасение, возмездие. Сценарий боевика писать можно.
– Не веришь, дед? Я вот сейчас вспоминаю все это, и мне тоже кажется, что это не со мной было. Что мне дальше делать? Я все последнее время живу как на вулкане. Или сижу на иголках, что даже ближе к моему состоянию.
– Учись ждать, что я тебе еще могу сказать? Если Василиса все рассказала Виталию, то теперь все зависит от него. Вот уж как он себя поведет, так и будет. Я бы на месте Василисы ушел сам, чтобы не мешаться у них под ногами, но она вряд ли так сделает. Ты говоришь, она его любит?
