Каникулы Карпинчо - Алексей Карташов
Альберто подошел к делу очень серьёзно, прочитал лекцию о том, как надо лазить по скалам, и устроил тренировку. Все по очереди примеряли специальное устройство под названием «страховочный пояс», в который надо было влезать обеими ногами и застёгивать его. Вася, сам довольно опытный скалолаз, придирчиво осмотрел всё оборудование и одобрил.
Папа посмотрел на часы.
– Слушайте, уже поздно, пора ужинать! Пошли домой, завтра продолжим.
Вечером, когда аргентинцы уже вернулись в долину и все сидели в гостиной, Карпинчо долго о чём-то думал. И наконец спросил:
– Линка, а как же меня будут привязывать к канату? А если я выскользну и упаду?
Мама засмеялась:
– Не бойся, Карпинчо, мы обо всём подумали. Ты видел мою швейную машинку?
– Нет, а что это такое? – заинтересовался Карпинчо.
Мама подошла к машинке, которая стояла в углу, и сняла с неё чехол. Села на табуретку, положила две тряпочки под иголку и нажала на педаль. Машинка застрекотала, а Карпинчо отпрыгнул подальше.
– Не пугайся, – сказала мама, – это просто машинка, которая быстро-быстро шьёт.
– Ну хорошо, – согласился Карпинчо, поглядывая на машинку с подозрением, – и что ты с ней будешь делать?
Мама достала из чёрного пластикового мешка, который лежал под столом, широкий прочный ремень из плетёной ткани.
– Знаешь, что это такое?
Карпинчо растерянно помотал головой.
– Это парашютная стропа, тут их много. Из них мы сошьём страховочный пояс. Как для людей, только удобный для тебя.
– Здорово! – восхитился Карпинчо. – Не знаю, что такое «парашютная стропа», но у меня будет мой собственный пояс!
– Да. Завтра у нас будет первая примерка.
– Это как?
– Я тебя обмерю сантиметром, – и мама показала Карпинче свой портновский сантиметр (на самом деле он был длиной не в сантиметр, а в целых полтора метра). – Пока они будут строить подъёмник, мы сделаем тебе самый лучший в мире пояс.
44.
Утром все ушли в долину, только Карпинчо и Линка остались с мамой. Мама обмеряла Карпинчу то вдоль, то поперёк, то вокруг живота, что-то бормотала себе под нос и записывала. Карпинче было щекотно, он хихикал и иногда даже подпрыгивал.
– Не вертись! – сказала мама. – Померяю не так, придётся потом переделывать.
– Тебе долго ещё мерить? – который раз спросила Линка. Ей очень хотелось скорее в долину, посмотреть, как там идёт строительство.
– Линка! – сказала мама строго. Она даже отложила сантиметр, блокнот и карандаш. – Ты ведь понимаешь, что мы тут не модное платье шьём?
– Нет-нет, не надо мне модное платье! – взмолился Карпинчо.
– Вот именно! Мы делаем приспособление, от которого жизнь зависит. Значит, что?
– Значит, будем делать как следует, – согласилась Линка со вздохом.
– Вот именно. Я хочу посоветоваться: как эта вся штуковина должна быть устроена?
– У нашего пояса две петли, куда ноги вставляешь, потом пояс вокруг живота и лямки через плечи. А спереди и сзади два ремня с карабинами, и они цепляются за страховочную верёвку – Линка пробовала показать на себе, но пришлось нарисовать человечка с руками-ногами. Получилось не очень, но, по крайней мере, понятно.
– Хорошо, – сказала мама задумчиво, – но у Карпинчи плеч особенных нет. И не может же он сидеть вертикально! Давай ещё подумаем.
Вместе думать было гораздо интереснее. В конце концов, придумали конструкцию, в которую надо было вставлять все четыре лапы, а на спине стропы соединялись и пришивались к карабину. На всякий случай решили четыре стропы соединить по две, и сделать два карабина – если вдруг один оборвётся.
– Это, конечно очень маловероятно, – сказала мама, – но подстраховаться надо всё равно. Два карабина одновременно уж совсем не могут сломаться.
– А стропы не порвутся? – забеспокоилась Линка.
Мама достала стропу из мешка.
– Попробуй, порви, – предложила она.
Линка дёргала и тянула, но стропа даже не растянулась ни на волосок. Так что она успокоилась.
– Хорошо! – сказала мама. Пошли теперь в долину, посмотрим, чего они там настроили.
45.
В долине кипела работа. Ещё издалека слышались звонкие удары – тук-тук-тук-тук-тук, и редкие и глухие – бум! бум! Линка побежала вперёд, скорее посмотреть.
Папа сидел на брёвнышке около хижины, а медный лист лежал перед ним на другом бревне, побольше. Папа стучал по листу молотком, и надо сказать, что лист уже превратился в жёлоб. Звон и грохот, правда, стоял ужасный.
А сверху доносились как раз глухие тяжёлые удары. Но ничего не было видно, край обрыва заслонял всю картину.
– Что там такое происходит? – спросила мама. Папа, наконец, отложил молоток и переспросил:
– Что-что? У меня в ушах звенит, я плохо слышу.
– Потому что надо надевать защитные наушники, – укорила его мама. – У тебя же их целая коробка стоит под столом!
– Ладно, я уже почти закончил, – отмахнулся папа. – Смотри, какой аккуратный жёлоб! Верёвка будет по нему скользить. Надо только ещё край закруглить, – и он с усилием перетащил лист, чтобы можно было стучать по краю.
– А что там происходит наверху? – спросила Линка.
– Это они заколачивают в землю треножник, – объяснил папа. – Большой кувалдой, поэтому такие звуки.
Тут Линка вспомнила, что у неё был ещё один вопрос, над которым она вчера ломала голову:
– Слушай! А как же вы будете поднимать этот жёлоб наверх? Если верёвка так хорошо по нему скользит, то он же будет выскальзывать из любого узла! И он такой неудобной формы, его как следует не обвяжешь.
Папа слушал и кивал, а потом ответил:
– Мы придумали кое-что. Попробуешь угадать, или рассказать?
– Я честно вчера весь вечер думала, – ответила Лин-ка, – и ничего не придумала. Был бы он как бублик, можно было бы верёвку пропустить через дырку и завязать. А так – не знаю.
– Так ты уже ответила! – воскликнул папа. – Посмотри сюда!
В одном конце бывшего листа, а теперь жёлоба, была просверлена аккуратная дырка.
– А, так вы через неё пропустите верёвку, – догадалась Линка. – И завяжете! Здорово!
Карпинче тоже очень понравилась эта идея. Он сказал:
– Вы просверлили в листе дырку, и он стал как бублик. Вроде бы и не похож совсем, а на самом деле то же самое.
Папа с подозрением посмотрел на Карпинчу, помолчал, а потом поинтересовался:
– Это ты сам до такой мысли дошёл?
– Да, а что такого? – забеспокоился Карпинчо. – Это же понятно!
Папа опять помолчал, наверное, подбирал слова, а потом сказал:
– Видишь ли, Карпинчо, есть такой раздел высшей математики, топология. Он как раз и решает такие задачи. И то, что ты говоришь, понятно далеко не всем.
Мама и Линка стояли растерянные, а Карпинчо очень смутился и стал оправдываться:
– Не знаю я никакой высшей математики, я даже умножать не умею. А то, что этот лист похож на бублик, можно увидеть. Если представить себе, что он весь свернулся, уменьшился и превратился в хлеб, а дырка стала побольше, а потом сверху ещё посыпали мака – получится бублик. Главное, что есть одна дырка! Мне тут в зоопарке давали бублик, это очень вкусно, – добавил он мечтательно.
– Значит, говоришь, одна дырка – это самое главное? – переспросил папа.
– Конечно, ведь туда можно продеть верёвку, – подтвердил Карпинчо. – И она не сможет выскочить. Только надо её завязать.
– И ты всё это просто себе представил и увидел?
– Ну да. У тебя разве так не бывает?
Папа о чём-то задумался, потом помотал головой и предложил:
– Давайте позовем этих, которые наверху, спросим, как у них дела?
46.
Наверху были все, и Вася, и трое аргентинцев, и даже Настя. Они подошли поближе к краю обрыва. На самом деле, это было довольно безопасно, потому что край был как будто ступеньками, и упасть было нельзя.
– Ну что, как у вас дела? – крикнул папа.
– Треножник закрепили, – доложил Вася. – Держится как скала! Можно слона поднимать, не только Карпинчу.
– Когда будем испытывать?
– А у тебя жёлоб готов? – поинтересовался Вася. Тут Альберто о чём-то стал его спрашивать, Настя переводила, Вася отвечал, и наконец, крикнул сверху:
– Можно сначала поднять жёлоб, он весит примерно как Карпинчо.
– Мне надо сначала закруглить край, подождите полчаса, – ответил папа.
– Хорошо, ждём!
Все вернулись к хижине, папа снова оглушительно застучал по краю жёлоба. Но это продолжалось недолго, минут через пятнадцать папа отложил молоток:
– Готово!
– А ты говорил, полчаса, – удивилась Линка.
– Тут есть маленькая хитрость, – улыбнулся папа. – Если ты скажешь: «через десять минут», а сам сделаешь за пятнадцать, все будут недовольны: как же так, не выполнил обещания. А если скажешь: «через полчаса», а сам сделаешь за пятнадцать минут, тебя будут хвалить – какой молодец, сделал так быстро! Хотя времени прошло столько же. Ты как больше любишь, чтобы тебя хвалили или ругали?
Карпинчо, который отходил пощипать
