Ольга Громыко - Овчарка
Рассвет принес небольшое облегчение. Олег ненадолго задремал, потом снова проснулся от боли в ноге, разлепил веки и увидел склонившегося над ней киборга. Что Рыжик делает, Олег не видел, но догадался. Успел подумать: «Какая гадость» — и снова отключился.
Дальнейшего пути он почти не запомнил.
...они идут...
...падают...
...снова идут...
...дождь, такой сильный, что его можно пить прямо из воздуха, задрав лицо к небу и как можно шире открыв рот...
...темнота... боль...
— Вставай. Волоком я тебя туда точно не потащу.
«Долбаная самообучающаяся программа!»
...заряды кончились...
...сжимающееся кольцо голодных глаз и оскаленных пастей, брызги крови на лице, стягивающие кожу...
...надо идти...
...надо...
...но это предел.
***
— Эй, парень! Ты живой?!
— Лейтенант Васильев! Очнитесь!
— У-уйди... Р-рыжик...
— Чего?!
— Кажется, бредит, бедняга...
— Не бедняга, а герой! Олег! Эй!
Укол подействовал мгновенно, не исцелив, но подхлестнув организм, чтобы хватило сил продержаться до базы.
Олег разлепил веки и увидел склонившиеся над ним лица, одновременно встревоженные, радостные и изумленные.
— Пол... ков... ник...
— О, молодец, узнал! Богатым не буду, ну да ничего, потерплю ради такого случая!
— З-з-задание... выполнено...
— Да-да, мы уже в курсе! Дроны провели фотоконтроль, прямо в яблочко прилетело! Поздравляю, капитан Васильев, отец может вами гордиться!
— Потом, потом, надо скорее доставить его на базу!
Олега в несколько рук переложили на носилки. Еще один укол, капельница, кислородная маска...
«Мы справились!», «Мы сделали это!», «Мы выжили!» — застучало в висках, наполняя парня эйфорией. Перед глазами простиралось чистое, лазурное, как земные моря, небо, и чем дольше Олег в него смотрел, тем сильнее становилось ощущение, что он в него падает, затягивается, как в водоворот, растворяется, тает...
Испугавшись, парень повернул голову набок — и в просвете между людьми увидел перемазанного грязью и кровью киборга, одиноко лежащего на земле.
Олег попытался сказать, что Рыжику тоже нужна помощь, хотя бы указать на него — и потерял сознание.
Доктор заботливо поправил свесившуюся с края носилок руку, и бойцы поспешно потащили раненого к катеру.
***
Паковать чемодан было легко: вещи лежали на полках в том же аккуратно сложенном маминой рукой виде, в каком их две недели назад вытащили из того же чемодана. Только пару трусов, носков и футболок сменить успел, ну и форму новую выдали.
Олег зашел в свою комнату в первый раз после возвращения из рейда — и в последний. На взлетной площадке уже стоял катер, готовый отвезти его в орбитальный космопорт. Нога еще болела, своя кожа на ране нарасти не успела, но искусственная вполне ее заменяла. Впрочем, Олег возвращался не в строй, а домой, долечиваться. Больничный как минимум на месяц, а там по результатам. Впрочем, доктор говорил, что Олег везунчик: не подцепил ни воспаления крови, ни гангрену, просто чудо! Все должно хорошо зажить, а после косметической операции даже шрамов не останется.
Пятнадцать минут назад свежеиспеченный капитан Васильев (бумаги еще не пришли, но печать на них уже стояла) разговаривал с полковником, навестившим его в медотсеке. Точнее, полковник разговаривал, а Олег сидел навытяжку («что ты, не вставай, береги ногу!») и делал вид, что слушает.
— Олег, мы, бла-бла-бла, очень гордимся тобой и хотели бы видеть тебя в своих рядах, но...
Олег уже все знал. Позавчера доктор дал ему прочитать медицинское заключение, разъяснив непонятные слова. Бла-бла-бла, растущий уровень иммуноглобулинов Е, прогрессирующая сенсибилизация, побочное действие препаратов... Шеба отторгала его, как чужой, не совместимый с ней орган. Ну и черт с ней.
— ...Если ты хочешь продолжать службу именно на нашей базе, то должен пройти трехмесячный курс десенсибилизации, но для этого тебе все равно придется отсюда улететь.
Олег кивнул. Жалко, конечно: только-только освоился, чего-то добился, и надо улетать. Но возвращаться, пожалуй, смысла нет. За пределами планеты аллергия на пыльцу пройдет сама собой, не придется тратить время на лечение, контрольные анализы и оформление справок. В обитаемом космосе полным-полно других горячих точек, а из необитаемого может в любой момент вылезти что-нибудь еще.
Полковник это тоже понимал, поэтому, получив ответ, не стал ни уговаривать, ни утешать. Пообещал написать молодому капитану блестящую характеристику, торжественно пожал руку и вышел.
— Смурной он какой-то, — заметил полковник, встретив в коридоре доктора.
— Еще бы, — хмыкнул тот. — Столько всего перенес, да еще в одиночку! Дам-ка я ему направление к психоаналитику на всякий случай...
Олегу предложили послать кого-нибудь из рядовых собрать его вещи и даже подвезти к катеру на носилках, но парень решительно отказался. Он уже вполне активно ходил по палате — особенно ночью, когда никто не видел и бессонница допекала. И вообще, как показала практика, мог пройти гораздо больше даже в гораздо худшем состоянии.
Правда, тогда он был не один...
Олег захлопнул и застегнул чемодан. Ну всё, можно идти. Мама непременно засуетилась бы: «Присядь на дорожку, хоть на секундочку!», но парню все еще тяжело было сгибать ногу. Ничего, в катере насидится.
— Капитан, помочь вам?
Молоденький дежурный смотрел на Олега с восхищением, как на живую легенду. Ключевое слово «живую», а то герои имеют обыкновение погибать в процессе совершения подвигов. А этот супермен и джунгли почти голышом пересек, и вражеский лагерь уничтожил, и назад вернулся! Замечательный пример для подражания!
— Помоги, — согласился Олег, уступая ему ручку чемодана. Надрываться действительно незачем, а салага будет счастлив.
Дежурный потащил чемодан к катеру, а капитан, впервые за восемь дней вышедший из здания базы, замешкался на пороге, щурясь и моргая от обилия света и простора. Осмотрелся по сторонам, привыкая, — и, внезапно просияв, пошел, почти побежал в другую сторону.
Рыжик был жив. Насчет здоров — сложно сказать, киборг выглядел еще более тощим и облезлым, чем когда Олег впервые его увидел. Но, по крайней мере, твердо стоял на ногах, неся караул возле ворот.
Слава богу, его все-таки не бросили в джунглях! Олег спросил у медбрата о рыжем, как только очнулся, получил в ответ равнодушное: «Да хрен его знает, а что?» — и не смог придумать вразумительного ответа.
— Рыжик! Черт, как же я рад, что ты жив!
Киборг равнодушно смотрел сквозь Олега, и улыбка парня медленно угасла.
А чего он, интересно, ожидал? Ответной улыбки? Встречного шага, протянутой руки? «Привет, дружище, рад тебя видеть?»
— Все в порядке? — раздался за спиной настороженный голос.
Олег вздрогнул, оглянулся и неловко пошутил:
— Да, просто «напарника» встретил.
— А-а-а, — успокоился интендант. — Точно, ты ж с этим дексом на задание ходил... Ну и как он тебе?
— В смысле? — растерялся капитан.
— Да были у нас с этой «шестеркой»... — интендант смущенно почесал нос. — Не то что проблемы, скорее вопросы. То ли слишком тупой, то ли, наоборот, умный. Три рейда с его участием — правда, не подряд — провалились. Неправильно приоритеты целей расставляет, мажет, чуть у хозяина голос осипнет — перестает речь распознавать... Один раз вообще умудрился отбиться от группы и заблудиться, прикинь?! Неделю черт знает где шлялся, вернулся без оружия, без снаряги, в драном, на выброс, комбезе... Нет, ты не думай, мы его тестировали! — спохватился интендант. — Вроде все в норме, но у бойцов он «несчастливым» стал считаться. А тут еще эта шумиха с бракованными «шестерками», их как раз в три года срывать начинает...
— Ерунда, — решительно возразил капитан. — Все он у меня расставлял и распознавал, несколько раз жизнь мне спас, к вражеской базе, а потом к точке сбора вывел.
— И нормально себя при этом вел? — продолжал недоверчиво допытываться интендант. — Без всяких... отклонений?
Олег замешкался с ответом. Муха... Обмоченный мешок... Непонятные «зависы»... Но в остальном-то киборг работал идеально, а случайные сбои у любой техники бывают.
— Да, ничего такого. Я б заметил.
— Ну и отлично, прям камень с души, — просиял интендант. — Хотя, наверное, все равно придется его списывать. С вашего рейда вон уже сколько времени прошло, а он до сих пор полностью не восстановился, только для охраны и годится.
У капитана на языке завертелось ехидное: «Нормально кормить не пробовали?» Если киборгам даже в рейд кормосмесь не дают, то между заданиями они наверняка перебиваются объедками из солдатской столовой.
Но сейчас Олегу важнее было расспросить интенданта, а не обругать.
— И что с ним после списания будет?
— Или утилизируют, или на распродажу военного имущества выставят. А что, хочешь выкупить?
