Серые сутки - Ярослав Сай
— Совсем не волнуешься? — спустя минуту нервного ожидания, парень не выдержал и повернулся ко мне, тем более что мы всё-таки были примерно одного возраста.
— А чего волноваться то? — флегматично пожал я плечами.
— Я просто первый раз учувствую в чем-то подобном, — объяснил парень свое волнение. — Здесь всё так круто!
Круто? Я недоуменно прокрутил в голове наш путь до сюда, пытаясь понять, что моего соседа уже успело настолько впечатлить. Коридоры с иллюзиями? Или толпы народу?
— Может быть, — снова пожал я плечами.
— А ты уже пытался попасть на симпозиум? — прилип ко мне парень, судя по всему, найдя во мне способ унять волнение.
— Неа, — мой ответ, кажется, чрезвычайно удивил соседа, потому что следующую минуту меня никто не тревожил.
— Но почему ты ни капли не переживаешь? — нетвердо спросил меня парень, уставившись в мою сторону круглыми глазами.
— Переживают только те, кто в чем-то сомневается, а я полностью уверен в своих знаниях и возможностях.
— Круто, — восхищенно выдохнул мой донельзя впечатлительный сосед с подозрительным блеском в глазах. Только почитателей мне тут не хватало. — Тоже хочу быть таким спокойным, как ты.
— Кого ты слушаешь, — неожиданно у меня из-за спины донеслось надменное фырканье. — Да этот деревенщина просто не в состоянии понять, насколько его знания малы по сравнению с тем, что он встретит сейчас. Если в этой пустой голове вообще есть что-то кроме беспочвенной бравады.
Обернувшись, я увидел лысого старика, сверлящего меня прожигающим взглядом. И что ж мне так повезло с местом то? Прямиком между жерновами разных поколений попал. И пересесть, как я понимаю, не получится.
Со стариком, несмотря на прямое оскорбление в мою сторону, мне спорить не хотелось, так что я молча отвернулся назад, увидев всё, что хотел. Во-первых, он вряд ли согласится хоть что-то от меня выслушивать, а во-вторых, принимать участие в конфликтах ещё до начала отборочных не хотелось.
Благо и старик попался не самый маразматичный и ограничился ещё всего лишь парой слов в мою сторону, после чего успокоился и замолчал.
Народ в зал всё продолжал и продолжал прибывать, и довольно быстро почти все свободные места оказались заняты. На больших часах, висящих на дальней стене под потолком, было ровно одиннадцать, и в зале появилось новое действующее лицо.
Это был начинающий седеть алхимик с таким же гербом Кармидовых на одежде, вот только халат у него был не совсем белый, а расписанный различными узорами по воротнику. Скорее всего, это не просто элемент декора, а знаки, отображающие его местоположение в иерархии.
— Прошу минуточку внимания, — громогласный голос говорящего облетел весь зал, мгновенно оборвав все разговоры и перешептывания. — Повторять я не собираюсь, так что в ваших же интересах ловить каждое мое слово. Меня зовут Данияр, и я алхимик третьего ранга объединения Кармидовых. На сегодняшних отборочных я буду вашим главным экзаменатором.
Мужчина обвел зал длинным взглядом, после чего продолжил, убедившись, что пока что никто не хочет ничего сказать.
— Сейчас будет проведена тестовая часть, по итогам которой двадцать пять лучших алхимиков будут допущены до практических испытаний. Сорок вопросов, на решение которых вам дается ровно час. Во время теста полностью запрещается разговаривать, общаться каким-то другим образом, пытаться списать, воспользоваться чужой помощью и прочее прочее. Если вам вдруг понадобится заранее покинуть зал, то просто поднимите руку, и к вам подойдет один из наблюдателей, — мужчина показал взглядом на людей, стоящих вдоль стен. — Он заберет у вас листок, и на этом первая часть экзамена для вас завершена — вы свободны. Так же если возникнут какие-то вопросы, то не надо кричать через весь зал. Алгоритм такой же — поднимите руку, и к вам сразу подойдут. Ну и главное — предупреждений не будет. Если любому из наблюдателей хоть что-то не понравится, то вы сразу же лишаете себя любой возможности попасть на симпозиум. Всё ясно?
По залу разнеслось нестройное «Да», но экзаменатору было достаточно и этого. По его команде люди, стоящие вдоль стен, принялись идти по рядам, раздавая всем ручки и листы с заданиями, в углу которых были цифры, совпадающие с цифрами что на номерке, что на столе. И спустя буквально пять минут первый этап отборочных начался.
Со всех сторон донесся синхронный шелест бумаги, после чего я тоже перевернул свой бланк и пробежался глазами по списку вопросов. Как и сказал Данияр, всего их было сорок — тридцать тестовых и десять с развернутым ответом. И тестовые, как по мне, были легче легкого.
Вооружившись ручкой, я принялся быстро отмечать ответы, расправившись с первой частью буквально за пять минут. И это ещё при том, что мне иногда приходилось поправлять себя, ориентируясь именно на информацию этого мира. Блеснуть своими знаниями, чтобы потом пытаться объяснить Данияру, что правильный ответ мой, а не тот, что считался общепринятым, я, естественно, не собирался.
На вторую часть времени ушло немного больше — десять минут. Вопросы тут тоже были не особо сложными, и в основном либо просилось расписать рецепт такой-то эссенции, либо объяснить её действие, либо написать отличительные признаки схожих алхимических ингредиентов. Но вот самый последний вопрос звучал немного отлично от остальных, а рядом с ним даже была нарисована маленькая звездочка. Ого, повышенная сложность!
В вопросе для самых умных просили расписать свои мысли на счет того, почему травы, относящиеся к группе класса А, сильно подвержены влиянию энергии, хотя при этом эссенции на их основе имеют противоположный эффект. Короче, вопрос был не сильно сложнее предыдущих, но вот формулировка «расписать свои мысли» выделялась на фоне всего остального однообразия.
Пожав плечами, я довольно быстро накидал пару строчек, по факту вообще являющимися одним из основных алхимических постулатов, после чего поднял руку. Кстати, несмотря на мои ожидания, из зала до сих пор не вывели ни одного человека — видимо возможность попасть на симпозиум и правда была чем-то таким, перед чем остальные испытывали ощутимый трепет.
— Что вы хотели? — тем временем подошел ко мне ближайший из наблюдателей. Несмотря на то, что он говорил в пол голоса, из-за почти полной тишины в зале его
