Восхождение Примарха – 7 - Дмитрий Дубов
— Мы только наблюдаем, — медленно и величественно произнёс действующий Примарх. — Делайте.
По виду начальника учёных было явно видно, что он не понял, как теперь действовать. Поэтому вмешался Арахет.
— Величайший из великих говорит, что прибыл только наблюдать за вашими действиями и считает недостойным себя вмешиваться в процесс, — пояснил он руководителю учёной группы. — Поэтому действуйте соответственно установленному графику. А, если потребуется вмешательство владыки, оно не заставит себя ждать. Так что не нервничайте, занимайтесь своей работой.
— Хорошо, — быстро и мелко закивал руководитель научной группы и отправился к подчинённым раздавать указания.
Аэрах, над которым проводился опыт, был весьма крупной особью. Это был Ведущий Второго Звена личной гвардии действующего Примарха. Он вызвался добровольцем, готовый умереть во славу великого господина.
Его уже полностью подготовили к эксперименту, зафиксировав конечности и обезболив главные нервные пучки. Даже, если что-то пойдёт сильно не по плану, сильной боли он не почувствует.
Затем операционную поверхность погрузили в специальный состав, позволявший закачивать внутрь организма аэраха металл в жидком виде. Причём, ароит не был горячим, в этом и состояла основная хитрость учёных. Благодаря некоторым соединениям, он оставался жидким при обычной температуре, привычной для аэрахов.
— Приступить к эксперименту! — распорядился руководитель учёной группы.
И тут же по многочисленным трубкам в тело аэраха заструился ароит. Тот напрягся и выгнулся. Ремни, которыми были зафиксированы конечности, натянулись так сильно, что заскрипели. Но это были специальные ремни, многократно проверенные на разрыв, так что пока им ничего не грозило.
Приборы, фиксировавшие состояние Ведущего Второго Звена, показали, что некоторые сигналы его нервной системы просто зашкаливают. Но, в целом, состояние в норме. Напряжение, скорее, объясняется не болью, а необычностью ощущений. Всё-таки инородная структура внутри жизнеобеспечения.
Спустя несколько секунд аэрах расслабился и опустился обратно на операционный стол.
— Какие изменения фиксируются? — тихо спросил действующий Примарх у Арахета, чтобы не вызвать приступ тревожности у учёных, прекрасно понимая, какую реакцию можно ожидать.
— Пока не могу сказать, — также едва слышно ответил ему Арахет. — Сейчас попрошу, чтобы нам комментировали.
Однако этого не понадобилось. Не прошло и минуты с того момента, как внутрь аэраха начали закачивать ароит, как у того показался хвост, которого раньше никогда не было. Более того, хвост этот увеличивался прямо на глазах.
А вместе с ним и слой хитина. И мышечный каркас.
Лежащий на столе аэрах едва напряг лапы, как ремни, стягивавшие их, просто разлетелись в разные стороны, словно праздничный салют.
Ведущий Второго Звена издал устрашающий рык. С его хвоста капала плазма, уже смешанная с ядом и кислотой.
— Прекратить эксперимент! — распорядился действующий Примарх, с натренированным равнодушием взирая на изменения, происходящие с подчинённым. — Ароит из подопытного извлечь, бывшего Ведущего Второго Звена утилизировать, подготовить полный комплект материала для вживления мне.
Но лежавший на операционном столе, видимо, передумал умирать. Он вскочил на лапы с диким рыком. И тут же оказался перекушен пополам самим Примархом, мгновенно принявшим боевую трансформацию.
— Все будете награждены, — напоследок сказал он и вышел из лаборатории прочь в сопровождении Арахета.
* * *
Уже который день я чувствовал себя путешественником поневоле, которому необходимость диктовала прыгать из мира в мир, словно лягушка с кувшинки на кувшинку. Выжатый, как лимон, после тренировки с Араной, я устремился в мир Никиты Державина с его неспешной пасторальностью и некоторой дремотностью, что ли.
Это по сравнению с другими мирами, конечно.
Но не успел я перевести дух, как получил сообщение от молодой жены.
«Ребята собираются, хотят отпраздновать. Ждём только твоего решения».
Я поразмыслил над тем, что могло бы отвлечь меня от такого предложения, и решил, что ничего важнее быть и не может.
«Штопор, — сказал я, подумав о том, что давно не общался с фамильяром. — Ты как считаешь, что может быть важнее друзей?»
Он завозился, видимо, впадал в некоторое подобие спячки, так как я его вообще почти не чувствовал в последнее время.
«Ничего, — ответил он сонным голосом, попутно зевая. — Друзья — это координаты в мире, по которым тебя можно найти. Так Солнце можно найти в галактике, только соотнеся с другими звёздами».
Я даже бровь поднял от удивления.
«Не слишком ли мудрые размышления для тебя? — поинтересовался я не с целью обидеть, а желая понять, откуда появились столь глубокие размышления в Штопоре. — С тобой точно всё в порядке? Ты много спишь в последнее время».
«С кем поведёшься, — пожал плечами фамильяр и устроился спать дальше, но, перед тем, как снова заснуть, всё-таки ответил. — Всё хорошо. Просто я быстро взрослею, чтобы вступить в бой готовым».
Понятно. Ну, ладно, раз он хочет спать, пусть спит. А я, пожалуй, посижу с друзьями.
* * *
Со времён жаркой бразильской ночи всё незримо изменилось. Большая часть моих друзей сидела парочками и влюблённо смотрела друг на друга. Что интересно, я не был исключением.
Больше всего меня позабавили Архос с Беллой. У неё красная роза виднелась в волосах, причём, это было настолько стильно и шикарно, что я не мог не восхититься. А у моего наставника точно такая же роза была приколота к петличке.
Боги, ну что за пара! Просто сливки высокого стиля, а не пара. Причём, они так общались друг с другом, что было любо дорого посмотреть и послушать. Какие комплименты! Какие ухаживания! Нам такому только учиться и учиться.
— Разрешите, леди, открыть вам бутылочку шампанского, заготовленную специально для встречи с друзьями, — сказал Архос, выражая огромный пиетет и каждым движением, и тоном.
— Конечно, дорогой, — ответила Белла, поворачиваясь к нему чуть в профиль. — Сейчас самое время!
Вот она — старая закалка. И ничто их не проймёт. Они и перед смертью будут распространять вокруг себя этот высокий стиль. Но что самое интересное, они совершенно не выбивались из нашей компании, а органично влились в неё. Нам не было с ними неудобно, скорее, наоборот. Очень уютно и тепло. Словно старшие братья и сёстры участвуют в наших сборищах, но полностью их поддерживая.
Катерина, уже не скрываясь, сидела на коленях у Олега и что-то жарко рассказывала ему на ухо. А вот Кропоткин себе позволить такого не мог, поэтому с Кариной они сидели на разных стульях. Но он держал
