Пограничье - Надежда Храмушина
Ведьм в поселении Таня видела пять — Раду, Лушку, Соню, Павлину и Марфу. Но в полночь к кострищу собиралось иногда до десяти. Таня не знала их имён, но они были намного моложе живущих в поселении. И что особенно запомнила Татьяна, это то, что там всегда было холодно. И мрачно. Электрического света не было. Были лампы, которые нещадно чадили. Печек в домах не было, видимо ведьмам не нужно было тепло. Но самый главный страх Тани — это Шифин. Холодный, колючий взгляд серых глаз. Тонкие губы, постоянно вытянутые в злой усмешке. Желтовато-серая кожа, как у покойника. Скрюченные пальцы с чёрными длинными ногтями. Череп его был совершенно лысый, а на макушке был чёрный знак, напоминающий паука. И голос, который наполняет страхом сердце Тани, как только она его слышит. Таня про себя Шифина называла Кощей. Он живёт в самом большом доме, который находится немного в стороне от всех остальных построек. Окна его всегда были темны. А на коньке крыши неподвижно сидят большие птицы, чёрные, с длинными клювами, изредка взлетая и кружась над поселением. Двери в доме массивные, на них нанесены чёрным углем колдовские знаки, и эти знаки каждый день разные. Перед его домом стоит высокий столб, с висящими на нём массивными цепями, возле него очерчен широкий круг, с остатками золы. Это и есть то самое кострище, вокруг которого Шифин собирает свой круг ведьм. Какой бы огромный костёр ни разжигали ведьмы, столб не горит, хоть он и деревянный.
А ещё его зверинец. Грубо сколоченные клетки стоят вдоль забора, их штук пятьдесят. Большинство клеток пустуют, в некоторых клетках прутья прогрызены. Всего там Таня насчитала три волка, одиннадцать собак и одну рысь. На Таню звери смотрели с такой ненавистью, что она до утра не сомкнула глаз, когда увидела их впервые. Она лежала на своей кровати и слышала, как тишину ночи прерывал такой рёв, словно ревели моторы взлетающего в небо самолёта. Марфа первым делом научила её заклинанию, которое надо читать, когда заходишь в клетку. Удивительное дело, но Таня его хорошо запомнила, и ни разу ничего в нём не перепутала. Все клетки надо было убирать с утра, мыть миски и наливать свежую воду из колодца, и Таня именно этим и занималась, помогая Марфе. В клетки с собаками Таня заходила не опасаясь, так как, хоть они сначала и рычали на неё, но потом привыкли, и даже пытались ластиться. Марфа ей строго-настрого запретила гладить их. Рысь вообще не обращала на Таню никакого внимания, лениво переходя из одного угла клетки в другой. Но волки! Таня лучше бы ещё сто клеток с собаками убрала, чем три с волками. Этот злобный взгляд хищных жёлтых глаз! Они не отрывали от неё взгляда, пока она у них убиралась. И глухо рычали. Если бы не охранное заклинание, её разорвали бы в первой же клетке.
Единственный, кто в поселении хорошо относился к Тане, это была Марфа, которая её сюда привела. Она сразу шепнула Тане, чтобы написала родителям записку, а то они сойдут с ума. Первый раз, когда Таня попала в поселение, она на следующий день была отпущена домой. За день, проведённый там, Тане показали старые книги, заставляли их читать, пытаясь понять, на что она способна. Рада, которая участвовала в её испытании, поджала губы, и покачала отрицательно головой. Таня нисколько не расстроилась, подумала, что её сразу же отпустят. Но её оставили на ночь в поселении. Кровать её стояла у окна в комнате, где спала Марфа. Матрас и подушка были набиты сухой соломой, она кололась, и Таня никак не могла уснуть. Одеяло было тоже колючее, и ещё чем-то невкусным пахло. А ночью Таня услышала, сквозь рёв зверей в клетках, как с улицы доносится чей-то тихий плач. Она прислушалась. Да, в перерывах между рыками животных доносился плач. Таня привстала с лежанки, заглянула в окно, но там была полная темнота, и она никого не увидела. Потом плач стих. Постепенно стих и вой животных в клетках. Она заснула только под утро. На следующий день её отпустили домой, и она обрадовалась, но через неделю Марфа снова забрала её. И снова на один день. И снова она целый день перебирала какие-то нитки, ветки, читала книги, и снова Рада так же отрицательно качала головой. А ночью, она лежала и снова слушала рёв зверей в клетках, и стенания, будто кто-то безнадёжно жаловался и плакал. На следующий день её вернули домой, и Таня подумала, что раз она им не подошла, то больше её точно не позовут.
Но когда в третий раз Марфа пришла за ней, и сотворила заклинание в её комнате «Серый знак», сказав, что её все забудут, Таня испугалась. И начала упрашивать Марфу, чтобы она её оставила дома. Но Марфа молчала, только грустно глядела на Таню. И вот, когда её оставили в поселении, она в полной мере поняла, что она натворила, принеся клятву Шифину. Они с Марфой остановились возле дверей Шифина, и долго ждали, когда он выйдет к ним. Он вышел в длинном чёрном балахоне, с надетым поверх него грязном фартуке. Руки его были в золе, и он небрежно вытер их о свой фартук. Он сверху вниз брезгливо посмотрел на Таню, и у неё душа ушла в пятки.
— Что же бабка твоя так плохо тебя наградила? — Заскрипел он недовольно.
— Н-не знаю. — Зазаикалась от испуга Таня, не понимая, о чём он говорит.
— В твоей семье кто-то ещё колдует? — Снова сердито спросил он.
— Не знаю. Никто. — Замотала головой Таня.
Он задумался, внимательно глядя на неё.
— Ладно, найдётся тебе работа, будешь за зверюшками моими в клетках убирать, воду в бочки наполнять, и двор
