XVII. Аббат - Александр Вячеславович Башибузук
Я еще раз качнул головой и не ответил, чтобы потянуть время.
— Наша вина бесспорна… — продолжил лейтенант гвардейцев. — Однако… — он быстро покосился на своего коллегу. — Однако, обошлось без трупов. Легкораненые уже принесли друг другу извинения, а раны не помешают им нести службу. Ручаюсь, мои люди будут немы как рыбы и впредь не позволят себе ничего подобного.
— Мои люди тоже! — лейтенант мушкетеров вытянулся и щелкнул каблуками.
— Вы гарантируете? — я провел по ним тяжелым взглядом.
— Клянемся честью! — дружно гаркнули кавалеры.
— А как быть с обслугой королевы?
— Мы берем этот вопрос на себя, — пообещал де Болон. — Ручаюсь, они останутся довольны.
Я вместо ответа с демонстративным сомнением вздохнул.
Лейтенанты поняли, что находятся на волоске и дружно назвались моими должниками.
— Ваше преподобие, мы умеем быть признательными! Поверьте, вы не пожалеете, что приняли нашу дружбу и наши шпаги!
Я немного поразмыслил и смилостивился. В самом деле, я несу ответственность только за королеву, а остальное не имеет ко мне никакого отношения. Всплывет история, да и пусть, а на нет и суда нет. Два лейтенанта гвардии короля и кардинала в должниках тоже на дороге не валяются. Может и пригодятся.
— Что до девочек мадам Луизы…
— Мы оплатим все расходы сами!
В общем, простил и пообещал не закладывать.
Вот что за жизнь? До момента моего положения в сан, все шло пристойно: опасно, кроваво, но пристойно: тот случай, когда я залез с головой под юбки королеве не в счет.
Но с момента принятия аббатства, начался какой-то жуткий бардак. Уже непонятно: смеяться или плакать. Что дальше? Даже представить страшно.
Разобравшись с лейтенантами, я в перерывах между мессами и молениями принялся расследовать одно смутное подозрение.
Дело в том, что на утренней мессе обе фрейлины выглядели вполне ожидаемо: измученными, голодными и злыми как собаки. По королеве ничего нельзя было понять, а вот гофмейстерина ее величества Мари-Катрин де Ларошфуко-Рандан…
На ней голод и ночь на жесткой койке вообще никак не сказались, гофмейстерина походила на довольную и сытую кошку, при этом еще плотоядно поглядывала на моих верных ближников Саншо и Мигеля.
Сами понимаете, после характеристик Мадлены у меня сразу закралось подозрение в отношении оной дамы. Опять же, кому как не мне знать своих оболтусов-слуг.
И первым же делом проинспектировал келью гофмейстерины.
— Дьявол! — подозрения немедленно воплотились в железные доказательства. Под кроватью нашелся пустой кувшинчик из-под вина и останки печеной бараньей ноги.
Дернув братьев к себе, я немного посмотрел на их невинные морды, а потом двинул Мигеля под дых.
— Свихнулись, ублюдки?
— Ваше преподобие… — Саншо шарахнулся к стене. — Помилуйте, но я не понимаю…
— За что, ваше преподобие? — прохрипел с пола его братец. — Невиноватые мы! Я точно ни в чем не виноватый!
— За что? — я рассвирепел так, что начал искать взглядом, что-нибудь острое. — За что, мерзавцы? Сыновья ослицы, мать вашу! Вы понимаете, что натворили?
Братья дружно рухнули на колени и повинно повесили головы.
— Идиоты! Это же гофмейстерина ее величества! Она только моргнет и вас четвертуют на Гревской площади! А что скажут обо мне? Господи, дай мне силы! Если кто-нибудь узнает, вас ничто не спасет.
— Она сама… — прохрипел Мигель, закрыв морду локтем. — Кто кого еще отымел…
— Сегодня звала еще… — всхлипнул Саншо. — Ваше преподобие, помилуйте…
Я несколько раз глубоко втянул воздух, чтобы успокоится, после чего налил себе сидра и поинтересовался:
— Эти сучки фрейлины видели?
— Не-а! — братья замотали головами. — Все уже спали, а мы ее отвели к себе…
После короткого, но жесткого допроса суть произошедшего прояснилась. Мари-Катрин де Ларошфуко-Рандан банально оболванила этих оболтусов: они ее вывели из кельи, накормили от пуза, а потом гофмейстерина неистово употребила обоих одновременно по назначению. Затем прихватила с собой провизии и убралась к себе, назначив следующее свидание на следующую ночь.
По словам идиотов, никто ничего не заметил, остальные уже спали.
— Я вас сейчас сам кастрирую! — я схватил нож для резки бумаги со стола, но потом неохотно вернул его обратно. — Пошли нахрен, скоты!
— А как, насчет сегодняшней ночи? — опасливо поинтересовался Саншо.
— Вон, скоты похотливые!
Прогнав братцев, я надолго задумался. Да уж, если дело пойдет так дальше, инфаркт или инсульт мне обеспечен. Жизнь до получения во владения аббатства по сравнению с творящимся сейчас выглядит как детские шалости.
Я спохватился и внимательно осмотрел себя в зеркале. К счастью, седых волос не обнаружилось.
Немного успокоился и снова задумался.
Dame d'honneur, Мари-Катрин де Ларошфуко-Рандан, маркиза де Сенесе — человек короля. Прежняя гофмейстерина мадам де Ла Флот-Отрив была человеком кардинала, но ее Анне удалось убрать. А если… а если подцепить Машу-Катю на крючок? Такой агент влияния точно не помешает. Правда, одно дело подцепить на крючок, а совсем другое удержать. Хотя, почему бы не попробовать?
Поставив себе задачу, я занялся делами аббатства и своими именитыми паломниками, а процесс вербовки назначил на вечернюю исповедь.
Но еще до вечера, пришлось принять неожиданного гостя, при виде которого я слегка охренел.
Ко мне прибыл мой прежний наставник в деле вхождения в парижский высший свет, шевалье Артемон дю Марбо.
Само его явления меня не особо удивило — гораздо больше удивила его внешность.
Из великолепного кавалера шевалье превратился в жуткого оборванца, мало того, над глазом Артемона сиял роскошный фингал, верхняя губа распухла как вареник, а левое ухо походило на ухо Чебурашки. Знать бы еще кто это такой.
— Матерь божья! — я искренне ахнул. — Что с вами случилось, мой друг?
— Не спрашивайте… — горестно всхлипнул Артемон. — Судьба изменчива…
— И все-таки?
— Началось все с того… — печально вздохнул шевалье. — Что герцог Эгиенский попросил меня научить играть на флейте его фаворитку, малышку Аннет.
— И вы научили? — я едва не расхохотался. — Но не на той флейте, разумеется.
— Грязные инсинуации! — вяло отмахнулся Артемон. — Но, черт побери, сам не знаю почему, герцог приревновал меня к ней! И вместо того, чтобы вызвать на дуэль, как подобает благородному человеку, приказал избить меня своим слугам. Господи, они меня чуть не убили…
— Скажите спасибо, что не убили, — серьезно посоветовал я. — Право слово, вам не позавидуешь. Такого врага не пожелаешь никому. Но вы же могли обратиться к вашему покровителю отцу Жозефу за защитой?
Артемон грустно кивнул.
— Я и обратился.
— И что он ответил?
— Посоветовал, как можно быстрее бежать, — шевалье устало провел ладонью по лицу. — К вам.
— Ко мне? — я вытаращил на него глаза.
— Да, к вам. Сказал при этом, что вы найдете способ меня защитить. И вот я здесь. Для того чтобы выбраться из
