Темный охотник #6 - Андрей Розальев
Глаза Леопольда расширились:
— Я… я не понимаю, о чём ты.
— Да брось, — усмехнулся я. — Мы оба знаем, что это ваших рук дело. И ещё вот…
Я выключил запись на телефоне. Всё равно признание в убийствах я получил, а Аноним — дело в первую очередь Тайной канцелярии. И включил воспроизведение последнего ролика Анонима, быстро перемотав на момент с боем часов.
— Узнаёшь? — спросил я.
— Очень похоже на наши часы, — осторожно кивнул Леопольд. — Но они не единственные в мире!
— А ещё электроника — ваш профиль, — напомнил я и показал момент с «поцелуем». — Вот этот кадр снят с нашей камеры, которую Аноним взломал.
— Мы производим электронику, а не взламываем её! — возмутился старик. — Послушайте, юноша! Вы получили моё признание, и можете убить меня прямо сейчас. Это будет справедливо. И вы обещали пощадить остальных. Никто более к смертям в вашем роду не причастен, и к покушениям тоже. А что касается Анонима — это дело Тайной канцелярии. Вызовите их, и пусть они разбираются! В конце концов, последнее, к чему я стремился — это к публичности!
В этот момент я ему даже поверил. Но не до конца.
— Мы тоже не знали, какие дела проворачивает Пётр за нашей спиной, — напомнил я. — Откуда такая уверенность, что Анонимом не может быть кто-то из твоих родичей?
Кажется, я попал в яблочко. Потому что Леопольд вдруг побледнел и даже пошатнулся.
— Я… мне… мне про это ничего не известно! — выдавил он наконец.
И в этот момент мне пришло сообщение от Императора.
«Скёрсты ещё живы?»
«Все до единого целы и невредимы… пока что», — ответил я.
«Смотри сам».
И следом пришло видео.
— Если вы смотрите это видео, — вещала с экрана знакомая маска, — значит нас, моего рода, больше не существует. Я сделал всё, что смог. Пусть тот, кто сможет, подхватит моё знамя. Может у него получится сделать больше. Я постараюсь забрать с собой на тот свет столько демонов, сколько смогу. Прощайте, и берегите себя!
На этом короткое видео закончилось.
Дерьмо!
Дерьмо!
Вот ведь дерьмо!
— Этого не может быть… — прошептал старикан и свалился на пол.
— Не вздумай сдохнуть! — предупредил я, просканировав по-быстрому.
Да, похоже, Леопольд проникся. И, похоже, он мне не врал, что ничего не знает. Потому что у него прямо сейчас развивался смачный такой инфаркт.
Ха, не так быстро, старик! И не так легко! Тебя ещё ждёт Его Императорское Величество с антикварной дыбой, а потом я тебя лично казню. Но никаких инфарктов в мою смену!
Охотники, конечно, не самые искусные целители во Вселенной. Но и далеко не самые последние. Поживи-ка сотни лет на волосок от смерти — ещё и не такому научишься! Тем более, что все Охотники в первую очередь универсалы.
Так что, не мешкая, я положил руку Леопольду на грудь и влил в него немного своей энергии, одновременно успокаивая его и погружая в глубокий сон. Ничего сложного, на самом деле. Успокоился — расслабился — уснул. Для этого даже целителем быть не нужно.
Стоп! А что там Аноним говорил про то, что заберёт с собой демонов? Инфернам в казарме, понятно, ничто не угрожает. Судя по спокойствию Императора, это даже он понимает.
Ведь это послание — это классическая «мёртвая рука». А значит…
А значит, где-то в усадьбе заложена бомба! И у неё наверняка часовой механизм!
Оставив Леопольда с внучкой в гостиной, я метнулся в тени. Пауки по моему приказу всю мелкую электронику должны были вытащить во двор и аккуратно там разложить, оставив в тенях до моего распоряжения.
И вот сюрприз! Среди всех этих телефонов, камер, ноутбуков, телевизоров и даже нескольких микроволновок, нашлась одна коробочка, которая ничем иным как часовым механизмом от бомбы, являться просто не могла.
Ну хотя бы потому, что от неё тянулся провод, на конце которого болтался капсюль взрывателя. Взрывчатки, правда, не было — видимо паук, нашедший сиё устройство, благополучно совершил разминирование, утащив приблуду в тени.
Вот и отлично!
Пауки с ежатами перемещались достаточно глубоко в тенях, где никакая электроника уже не работала. Так что взрывное устройство просто не взорвалось.
Что ж, пора звонить Фирсову, полагаю?
Скёрсты вышли из убежища добровольно, как только поняли, что в дело вмешалась Тайная канцелярия. Наверное, даже обрадовались. Может, решили, что уведомление о войне между родами вообще подделка, и я самоуправством занимаюсь, а теперь вот канцелярия Его Величества вмешалась и мне, негодяю, а-та-та сделает.
Нихрена.
Люди Фирсова собрали всех Скёрстов, включая Леопольда и его внучку, которым оказали медпомощь, в гостиной. И граф сходу расставил все диакритические знаки над нужными буквами.
Василий Фёдорович встал посреди комнаты, строго оглядывая собравшихся.
— Ваш род подозревается в создании и распространении видеоматериалов экстремистского содержания, — чеканил он каждое слово. — Если кто-то хочет признаться в содеянном — сейчас самый подходящий момент.
Все молчали, тревожно переглядываясь.
— Хорошо, — вздохнул Фирсов. — Тогда я арестовываю всех совершеннолетних мужчин. Женщины и дети остаются под домашним арестом. Также мы изымаем всю электронику. Вам запрещено любое общение с кем бы то ни было, кроме управляющего бизнесом. У вас же есть управляющий?
— Нет, — покачал головой Леопольд, — но есть главный инженер.
Я наблюдал за происходящим, прислонившись к дверному косяку.
— Мы его вызовем, — кивнул Фирсов. — Общение с ним — в присутствии наших сотрудников. Так как по закону всё имущество рода переходит Черновым, дальнейшую судьбу ваших активов и недвижимости будут решать они.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Скёрсты переглядывались между собой, на их лицах читалось недоумение и страх.
— Но мы ничего не сделали! — вдруг воскликнул один из молодых Скёрстов. — Вы не можете просто так…
— Молчать! — резко оборвал его Фирсов. — У нас есть все основания для ареста. Если вы невиновны, это будет установлено в ходе следствия.
Леопольд, немного оправившийся после несостоявшегося инфаркта, медленно поднялся с кресла.
— Ваше сиятельство, — обратился Леопольд к Фирсову, — клянусь честью, мы не имеем отношения к этому… Анониму. Да, у нас были разногласия с Черновыми, но мы никогда не опустились бы до… крамолы в адрес императорского рода!
Граф поморщился.
— Ваши клятвы сейчас ничего не значат, — холодно ответил он. — Да
