Колдун и Ведьма - Ник Перумов
— Нет!.. — хриплю я. — Не… мешай!..
Четвёртая руна. Рудокир, «Исчезновение».
Она ложится на доски у самого моего лица (когда я успел упасть?), вспыхивает, исчезая с треском, под ней лопается дерево; и тут Бри, бедная моя глупышка Бри, вдруг встаёт во весь рост, сжимая кулачки и давясь слезами.
— Врёшь! Не возьмёшь!..
И моё алое сияние окутывает её, словно кровавый плащ.
Она сейчас истинная ведьма.
Струёй гудящего, вьющегося пламени оборачиваются рыжие волосы, чей ромашковый запах я так любил. То неведомое, что вызвали к жизни мои руны, вцепляется в плоть Бри, и я не успеваю, не успеваю её остановить, не успеваю потому, что ламия вдруг наваливается на меня сверху, прижимая к доскам.
— Пусти! — ору я, но уже поздно.
Бри ещё идёт, но это уже не она. Голова и плечи её подаются вперёд, ноги поджимаются, и на её месте возникает вдруг совершенно иное существо.
Жуткое, бесплотное, всё сотканное словно из мельчайших капелек крови, плавающих в воздухе. Пасть распахнута, глаза горят. Оно сейчас напоминает морскую змею, стремительную и смертельно опасную, только плывущую не в воде, а в воздухе.
Чудовище, бывшее Бри, распахивает пасть, резко втягивает в себя всё вокруг — и чёрно-белый отросток, отделившееся щупальце подгорной твари, с высоким, режущим слух визгом втягивается в эту пасть, клацают челюсти.
Вспышка силы такая, что нас с ламией отбрасывает, и Талессис едва успевает удержать меня на самом краю, оплетя хвостом толстый столб, выдержавший даже этот удар.
Бри-чудовище утробно рычит, срывается с места. И летит, мчит прямо к чёрной дыре входа в ту самую пещеру, откуда мы только что спасались.
И всё. Нет её больше. Только на досках осталась маленькая золотая брошка — спрятанное самой Бри её помело.
Надо вставать, но руны крови не даются даром.
Талессис вдруг протягивает мне руку.
— Встань, о герой, нам пора; // Мы своё назначенье свершили.
— Как?!.. Чего?!..
Ламия глядит на меня чуть ли не с жалостью.
— Древняя кровь, что текла // В жилах девы с рождения тайно, // Ныне свободна и правит // Телом её невозбранно.
Я уже понимаю. Древняя кровь… никому не ведомый отец Бри… от которого сбежала её мать, подкинув младенца-Бри собственной родительнице, бабушке Бри… Силы великие, что же теперь будет?
— Битва великая грянет, // Битва, где смертным не место, — Талессис словно читает мои мысли.
Призрачно-алый змей исчез в пещере.
— Змеюка, — бледно улыбается ламия.
Мы с ней сейчас думаем почти в унисон.
Из-под Чёрной горы доносится глухой рёв. Ревут два голоса, два чудовища, сошедшиеся в смертельной битве. Чёрно-белые щупальца вдруг вырываются из каких-то внезапно открывшихся каверн, словно вся обсидиановая скала пронизана множество ходов и червоточин. Кажется, что засевшая там тварь пытается бежать разом по всем направлениям.
— Там же Бри! Я должен…
— Нет больше Бри, огневласой красавицы-ведьмы, летуньи. // Страшному Року покорна, в битву она устремилась, // В битву, из коей не выйти, — в голосе ламии неподдельные печаль и скорбь. Она, жуткий монстр, оплакивает свою соперницу?.. Бри, лишившую её «законной добычи»?
— Нет! Не может быть!..
В глазах у меня красный туман, из всех мыслей осталась только одна — Бри! Найти, спасти, вытащить!..
Чёрная гора меж тем сотрясается от подножия до вершины, извергая пламя из многочисленных дыр и нор — она, похоже, вся пронизана ходами, словно сырная голова.
Нам с ламией остаётся только смотреть.
Талессис, на сей раз без гекзаметров, склоняется над моей рукой, осторожно касается, нежно проводит языком по ране — кровь пузырится, но тут же мигом и останавливается.
...Пираты, слуги и прочий люд капитана Бойко, похоже, оказались куда сообразительнее, чем можно было подумать. Они дружно удирают кто куда, прихватив на память что поценнее.
Зев пещеры исторгает клуб ало-чёрного пламени, пронзённого острыми спицами-росчерками сияюще-белого света; и впереди него из тьмы вылетает огненное существо, извивающийся призрачный змей, отобравший у меня Бри — а в зубах в него бьётся нечто и впрямь похожее на кракена.
Чёрное и снежно-белое, соединение несоединимого. «Кракен» судорожно дёргается, но жуткие челюсти и не думают разжиматься.
Несколько щупалец хлещут алого змея, оплетают его, и там, где чёрные присоски касаются бесплотного тела, это «бесплотное» начинает истекать, словно кровью, струйками красного будто песка, что быстро рассеивается в пространстве.
Но змей не собирается уступать. Рвётся вверх, словно стараясь оттащить противника подальше от его логова; кракен тоже бьётся, норовит ударить змея в глаза, попадает по одному; змей конвульсивно дёргается, едва не выпустив добычу.
— Помощь ему окажи, о герой, помоги, и немедля!
Легко сказать, «окажи»!..
Золотая брошка-метла в пальцах. Что ещё я могу сделать?
...И кракен, и змей явно выбиваются из сил. У чёрно-белого чудовища осталось всего пара-тройка щупалец — челюсти змея почти перегрызли его; но и алый змей не остался невредим. Тело его распадается, истаивает невесомой пылью.
Чем могу помочь я, простой колдун? Может, учитель Святогор бы и смог…
И я делаю первое, что приходит в голову, не рассуждая и не ища строгих доказательств.
— Лети, — вполголоса говорю я, и золотая искорка вдруг послушно срывается с моей ладони, устремляется ввысь, словно пущенная стрела, тут же оборачиваясь до боли знакомым помелом ведьмы Брионни…
Метла проносится над мачтами и такелажем, рукоять ударяет прямо в белесый круглый глаз кракена, пробивает его навылет, и словно исчезает, сливаясь с алым змеем.
— Лови!.. Лови её!
Внизу по причалам и пирсам мчится, перемахивая через груды ящиков и кулей, раскидывая препятствия, та самая избушка Бри, Манюня, из-за которой и начался весь этот сыр-бор.
Как там внутри всё не обращается в труху, ума не приложу.
Дверь избушки распахнута, и на пороге — чёрный кот Рашпиль. А рядом с ним — бледная полупрозрачная тень какой-то жутковатой старухи. Призрак, аппарация, фантом — силы превеликие, да что ж это творится?!
— Лови! Лови, дурак!.. — командует призрак.
И верно — алый змей смыкает наконец челюсти, кракена рвёт пополам, и он рассеивается — такой же пылью, какой исходит и его враг, только чёрной.
Вырывавшаяся на свободу сила вбивает меня в доски, но зато теперь я вижу, как сверху на меня падает, вцепившись в свою метлу, моя Бри.
И я успеваю подхватить её — но, наверное, мы бы
