Unknown - o 5a2f8a7fd46b69eb

отметить праздник. Я кладу ключи на прилавок перед консьержем, хорошо одетым

мужчиной лет сорока.

— Не могли бы вы проследить, чтобы это передали доктору Миллеру?

— Конечно, мисс Тисдейл,— он образец профессионализма, безупречный, в сером

костюме с черным галстуком, прическа волосок к волоску. Даже если он и считает

странным то, что я оставляю ему ключи от квартиры Люка, то не подает виду, а может, это

в порядке вещей.

Погодите.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Это моя работа – знать, — выдает он, с вежливой улыбкой, и мне интересно, как много

имен ему приходится запоминать. — Вас нужно куда-нибудь отвезти?

— Нет, спасибо. Я поймаю такси снаружи.

— У нас есть автомобиль на территории дома, — говорит он, поднимая телефон. — Я

настаиваю.

Я не собираюсь препираться с ним по поводу того, как мне добраться до дома, поэтому с

благодарностью принимаю его предложение и иду к выходу, где уже стоит черный

Мерседес. Швейцар придерживает для меня дверь, я сажусь в салон и называю водителю

свой адрес.

Вернувшись в свою комнату, закрываю за собой дверь и опираюсь на нее. Непривычно

тихо, почти все разъехались на долгие выходные. Дженна не вернется до субботы. Я

выпрямляюсь и проверяю свой телефон. Сообщений нет. Я разуваюсь, снимаю чулки и

расстегиваю платье.

Роюсь в комоде, в поисках какой-нибудь удобной одежды, и нахожу небольшой сверток

поверх моих пижамных штанишек. Надеваю штаны со старой футболкой Пенн5, и со

свертком в руках, сажусь на край кровати.

Срываю оберточную бумагу и нахожу пару коричневых носков. Мда, скучновато. Затем

переворачиваю их и смеюсь, впервые за весь день. Это носки с индейками. Носки с

пальцами, как перчатки для ног. Каждый палец разного цвета, на каждом большая глупая

рожица индейки с надписью вокруг «жру-жру».

Я уже их люблю, и мне нравится что Дженна оставила мне небольшой сюрприз именно

тогда, когда я нуждалась в нем больше всего. Улыбаясь, я пишу Дженне «спасибо» перед

тем, как заползти под одеяло с учебником.

Меня будит стук в дверь. Снаружи темно, но в комнате горит свет. Я уснула, читая учебник

при включенном свете, а теперь дезориентирована. Пока я иду к двери, стук раздается

снова. Люк заполняет собой дверной проем, прислонившись одной рукой к косяку.

— Как ты сюда попал? — я в замешательстве. Сюда нельзя просто так зайти, даже если ты

студент.

В мгновение ока, он кладет руки на мои бедра, заводит спиной вперед в комнату, и ногой

закрывает дверь. Его рот накрывает мой, словно он жаждал меня, я задыхаюсь, когда он

зарывается пальцами в мои волосы и поворачивает мою голову так, как удобно ему.

— Почему ты ушла? — он прерывает поцелуй и выжидающе смотрит на меня.

Я отстраняюсь от него, создавая, хоть какое-то, пространство между нами.

— Как ты сюда попал? — повторяю я.

— Разве ты не хочешь меня здесь?

— Прекрати! — восклицаю я громче, чем намеревалась и понижаю голос. — Просто

прекрати со своими не-ответами.

Он скрещивает руки на груди и потирает нижнюю губу большим пальцем. Это раздражает, потому что он всегда проделывает со мной эти штучки, а я стараюсь сосредоточиться.

— Блондинка по имени Пейдж, сказала охране, что я с ней и провела меня, — он опускает

руки и засовывает их в карманы. Он одет в то же самое, в чем я видела его ранее, но

выглядит уставшим.

— Ты не отвечала на телефонные звонки, — добавляет он. — Ты игнорируешь меня?

— Я заснула, — говорю я, поднимаю телефон и смотрю на него. — И забыла выключить

беззвучный режим, когда уехала из дома твоих родителей.

— Ты включала беззвучный режим, чтобы встретиться с моими родителями? —

спрашивает он с маленькой усмешкой.

— Я хотела произвести хорошее впечатление, — со вздохом отвечаю я, вспоминая этот

день.

— Ты произвела его, — уверяет он. —Ты произвела хорошее впечатление.

Я смотрю на него в недоумении.

— Они возненавидели меня. Твоя мать, пыталась устроить тебе свидание, пока я сидела

рядом с тобой.

5

Университет Пенсильвании

— Ты произвела хорошее впечатление на меня, — разъясняет он. — И это все, что имеет

значение.

Глаза жжет от негодования. Наворачиваются слезы и я борюсь с ними.

— Эти люди ужасны, Люк, — мой голос надламывается. — Кто вырастил тебя?

Он преодолевает расстояние между нами и заключает меня в свои объятия, моя голова

покоится под его подбородком. Он целует меня в макушку и говорит:

— Прекрасная британка по имени Джун6.

Я смеюсь.

— В самом деле?

— Конечно. Ты же не думаешь, что мои родители, стали бы марать себе руки, не так ли?

— Нет, — вздыхаю я и зарываюсь лицом в его грудь. Он все еще пахнет лосьоном после

бритья и отдаленно напоминает больницу с дезинфицирующим средством, но мне это

нравится.

— Я слишком расстроилась, чтобы съесть тыквенный пирог.

— Я куплю тебе все тыквы в Филадельфии и мои испечем свой собственный. — он

пробегает руками вверх и вниз по моей спине. — Прости меня, Софи, не следовало вести

тебя туда.

Что?

— Ты не хотел меня с ними знакомить?

— Я хотел, чтобы ты была там для меня, Софи, потому что ты все делаешь лучше. Было

эгоистично с моей стороны приводить тебя туда, — его ладони пробираются под

штанишки моей фланелевой пижамы и обхватывают попу. — Мне следовало заказать еды

и весь день держать тебя голой в своей квартире, убеждая разрешить мне трахнуть эту

идеальную задницу.

Я отталкиваю его. На секунду, он выглядит удивленным, пока я не говорю:

— Джина.

Его лицо становится каменным, по его выражению ничего нельзя разобрать.

— Джина не проблема, Софи.

— Ты был помолвлен с ней! — возмущаюсь я. Как он может пренебрегать своими

отношениями с ней и моими чувствами по этому поводу? Стану ли и я когда-нибудь никем

для него?

— Очень давно.

— Я тогда училась в средней школе.

Он в недоумении смотрит на меня, затем спрашивает:

— Когда я был помолвлен с Джиной?

— Да, — отвечаю я, не глядя ему в глаза.

— Что именно тебя беспокоит? То, что я был помолвлен или то, что ты училась в средней

школе, когда я был помолвлен?

— Всё. Ничего. Я не знаю.

Я смотрю себе под ноги и Люк приподнимает мой подбородок так, чтобы наши глаза

встретились.

— Я намного старше тебя, Софи. Это проблема или нет?

— Нет, — я качаю головой. — Если я не думаю о ней, — я подчеркиваю последнее слово.

— Она едва ли единственная женщина, с которой я … — он замолкает, когда я сердито

смотрю на него, и смеется.

— Почему она все еще здесь? — голос у меня как у сумасшедшей. Разве он может

дружить со своей бывшей? Но для меня она была сукой, не так ли? — Неважно.

— Мы работаем вместе, Софи, вот и всё. Для меня, она никто, — последние слова он

произнес, касаясь губами моего уха, а его дыхание щекочет меня, заставляя дрожать. Он

обхватывает ладонью заднюю сторону моей шеи и проводит большим пальцем по мочке

уха. Я киваю, затем оборачиваю руки вокруг его шеи и целую его.

6

В англ. June – июнь

— Мне бы больше понравилось представлять тебя в средней школе, не доставляя тебе

неудобств, — говорит он, разрывая поцелуй. Он с интересом разглядывает мою маленькую

комнату. Его взгляд движется от половины комнаты Дженны к моей половине. Наша

комната небольшая и сейчас здесь бардак. В географическом плане, наше общежитие

недалеко от квартиры Люка на Риттенхауз Сквер, но в финансовом плане, они далеки друг

от друга. Моя комната, буквально, размером с его гардеробную.

Он делает шаг и рассматривает мою пробковую доску. Боже, что у меня там? Бюстгальтер, который был на мне сегодня, висит на спинке стула. Пальцами, он дотрагивается до

поверхности моего стола, где разбросаны учебники и тетради. Ему, наверное, интересно, что он делает со студенткой колледжа. Блядь, это трусики валяются на полу у него под

носом?

Я не знаю что сказать, пока он не заканчивает осмотр. Я не собираюсь извиняться за свою

комнату. Мне, возможно, немного неловко, но извиняться я не собираюсь. Я уверена, что

он тоже когда-то жил в общежитии. Очень давно. Блин. Это то, о чем он думает? Сколько

времени прошло с тех пор, как он был студентом? Насколько мы разные?

Он поворачивается ко мне с лукавой усмешкой:

— Ты никогда не занималась здесь сексом.

Очевидно, что не занималась. Он единственный, с кем у меня был секс и всегда в его

квартире.

— Нет.

— Мы можем исправить это, прямо сейчас, — усмехается он.

Ах, вот, что было у него на уме? Он хочет быть единственным, кто трахал меня в моей

комнате в общежитии?

— Да, пожалуйста.

— Да, пожалуйста? — повторяет он. — Такая вежливая, ты, маленькая дерзкая девчонка,