Admin - i a667bfd894ce8bed
Ко мне наклонился Федор и зашептал в ухо:
-- Плотненько поработать веслом на этой корме было бы в кайф.
-- Еще один кормчий. Не слишком ли вас распирает, морячки.
-- Так ведь, уже неделя без берега, капитан.
-- Боцман, я тебя сам прикончу.
-- Оставь меня рыбе, -- Федор разом погрустнел, -- ей уже пора вернуться.
К креслу второго пилота подошел Серега. Не понравился мне его агрессивно-взвинченный вид. Боцман вопросительно посмотрел на меня, готовясь уступить место.
-- Нет! -- я покачал головой. -- Извини, Сергей, дело еще не закончено. Федор?
-- Раненые... они возвращаются всегда, -- обреченно выговорил Боцман. -- И под снаряды себя уже не подставляют. Нам нужен фугас.
Момент истины. Фугас -- оружие гарпунера -- мощный заряд взрывчатки, с которым космокапсула ныряет в рыбий рот и взрывает ее сердце, но у нас нет космокапсулы и ...
-- Алексей быстро перелистай накладные, в каком из кластеров взрывчатка?
-- Придется нырять в скафандре, -- ответил на мой взгляд Федор.
-- Я пойду! -- выдвинулся вперед Серега.
Дама напортачила, и рыцарь уже готов отдать жизнь. Устаю иногда в этом институте благородных девиц.
-- Рыцарей развелось, уже и драконов на всех не хватает, -- я улыбнулся Наде. -- Парням приходится сражаться между собой за право завалить реликтовое чудовище. Не паникуй раньше времени, Серега, -- это не твой шанс. Алексей, нашел?
-- И прямо под собственным задом -- в первом кластере.
-- Сделаем так. Утроим заряд, тогда не придется с ним нырять, -- только забросить. Сашка и Серега -- на страховке. Сразу после броска втягиваете фалом Боцмана в люк, и включаем двигатели. У нас будет десять секунд. Надя, слышишь.
-- Все поняла.
Пасть поднималась справа-снизу неторопливо и неотвратимо. Во время экскурсии с учениками на металлургический завод случилось заглянуть в мартеновскую печь, увидеть кипящий, брызжущий искрами металл. Пасть чудовища выглядела в разы больше, и "мартен" был обсажен по кругу длинными, загнутыми внутрь зубами. Федор отделился от корпуса "Витязя" и поплыл навстречу рыбе, прижимая к груди полуметровый шар фугаса. Фал -- страховочный трос -- змеился, вспыхивая отблесками на сгибах, следом.
Очевидно, рыба не видела Боцмана подбитым глазом, и это увеличивало наши шансы.
-- Та, рядом с Луной, была поменьше, -- прошептал в тишине Леха.
-- Помолчи. Черт! Он не дотягивается.
Боцман не рассчитал траекторию и теперь проплывал ниже нижней губы. Мы видели, как он отчаянно пытается оттолкнуться ногами и приблизиться к цели, но вакуум не твердая опора. Внезапно рыба сильнее раскрыла рот, и ее нижние зубы оказались на уровне груди Федора.
-- Ну, давай! -- я заговорил вслух.
Федор толкнул снаряд вперед, перевалил его через зубы и нырнул вниз. Фал натянулся и потащил гарпунера к шлюзовому люку.
-- Надя, приготовились, -- на панели загорелась лампочка захлопнувшегося шлюза. -- Три, два, раз, поехали.
Ускорение придавило к спинке. Свалился и покатился на боку к выходу не привыкший к перегрузкам Слоник. Экран кругового обзора осветила яркая вспышка оставшегося позади взрыва.
Полет получается крайне насыщенным и утомительным. Начавшись боем со спецназом службы безопасности, взрывом космодрома, продолжает грузить мои уставшие от впечатлений совесть и душу трупами людей(а теперь и рыб), которым до конкретного меня в сущности и дела не было. Они решали свои задачи, а я со своими экипажами оказался на их пути. Жизнь окрасилась в цвета безнадеги: рок, судьба или нечто, сзади нависающее над плечом и шипящее в ухо с назойливым постоянством.
Усталость материализовалась булыжником в голове. Попытки заговорить, повернуться, перевести взгляд переваливали камень в черепной коробке и вызывали мучительную боль. Излечить ее можно только сном, но через три часа посадка на Приют Путника, и доверить сложный маневр Сереге или Боцману нельзя: маловато пока у ребят опыта.
В кресле второго пилота Федор. Серега с радостью перегрузил свои служебные обязанности на Боцмана и часами пропадает в кабинке "интим-связи", воркуя со Светкой о возвышенном, "неземном" и, просто, высоком. После победы над рыбой ребята зациклились на защите животных. Серега второй раз отказался есть мясо, смотрел во время обеда осуждающим взглядом и выдал фразу: "Защита животных -- священный долг каждого цивилизованного человека!"
-- Говоря "цивилизация", человечество себе льстит, -- скривился в ответ Леха, -- а игры в защитников природы -- придумка пастырей-кукловодов, для обеспечения себя послушной паствой.
-- Федор, а кто направил Добрый нас перехватывать?
-- Генерал Иванофф, -- Боцман отвлекся от наблюдения за космосом и повернулся с креслом в мою сторону. -- В следующий раз осмотрительнее будешь выбирать начальство.
-- Так он жив? -- не люб мне был генерал, но и смерти я ему не желал.
-- Когда вы разнесли космодром, отделался синяками, помчался на запасной командный пункт и начал рвать и метать, -- Федор радостно улыбнулся.
-- Федя, космодром "разнес" генерал: подорвал Заряды самоликвидации, которые мы оставили на складах, но меня, тем не менее, сжигает чувство вины за гибель космодромной обслуги и душечки Ксюши.
-- Не заморачивайся, -- Федор отмахнул рукой, дурашливо приосанился и забасил голосом пастыря. -- Нет на тебе невинной крови, отрок. -- Он засмеялся и продолжил обычным тоном. -- Вечером космодромная богема наливалась в "Веселом Такелажнике" по случаю Ксюшиной днюхи, ну, ты в курсе. Когда выпили за Ксюшу по пятой, пришли Колян и Витек и рассказали, как классно оторвались в драке с отличным мужиком. Начали пить за тебя и за благородство в бою. Ксюша сказала, что поцелует того, кто будет брать с тебя пример. Все пообещали стать благородными героями космоса и начали целовать Ксюшу и пить за твое здоровье. Потом вспомнили. что я твой друг, и начали пить за меня, а я -- целовать Ксюшу, в общем, бедлам, разврат и моральное падение всех присутствующих. На третьем круге, в восемь утра, меня погрузили на гравипед, оттуда в Добрый и отправили на рыбалку. А через два часа космодром взорвался, только никого, кроме Службы безопасности там не было. Все валялись пьяные в Веселом Такелажнике.
-- Умеешь успокоить, а девицы рядом с генералом не было?
-- Резкая и спортивная в обтягивающем камуфляже?
-- Она, моя бывшая.
-- Крутилась у стола во время видеосвязи. Ты здорово разозлил девушку: генерал дал команду взять транспорты на абордаж, а вас живыми, но девушка бросилась, как пантера, брызнула в Иваноффа ядовитой слюной, и генерал велел стрелять на поражение. Я решил не участвовать и сбежал.
-- Слюна, точно, ядовитая?
-- Китель у генерала задымился.
-- На Добром много народу... было?
-- Пара министров с лакеями -- цирюльниками, поварами. Этого дерьма не жалко. Экипаж.
-- Жаль коллег.
-- Жаль, -- эхом отозвался Боцман.
ГЛАВА 17 Приют Путника
Клептомания -- любимая болезнь землян:
чем больше воруешь, тем больше хочется.
Справочник молодого терапевта
Булыжник кое-как умостился в голове, перестал ворочаться и теперь давил затылок равномерной тупой болью. Стараясь не беспокоить его лишний раз, я присматривался к понемногу вырастающей в центре экрана планете Приют Путника.
Подошла Нэлька, тихо прижалась, уютно засопела в ухо.
-- Твой дом.
-- Да.
Как-то умудрялись до сих пор не вдаваться в дела и планы друг друга. С первой встречи стрелочка моего сердечного компаса всегда была направлена к Нэльке и всегда доносился ответный теплый сигнал через расстояния и время. Непрерывные теплые волны нежности.
-- Все, перестала болеть, -- Нэлька двумя руками взлохматила мне волосы, и я, все еще не веря, осторожно потер пальцем переносицу.
-- Даешь, сестричка. Ты сама лекарство -- можно к ранам прикладывать.
-- И к душевным тоже, -- с грустной серьезностью выговорила девочка.
-- На чужое поле не влезай, -- шутливо чиркнул по Нэлькиному носу пальцем. -- Душевные раны моя епархия. Давай-ка рассказывай, какой ветер сорвал тебя с Земли ранее завершения разведывательно-шпионской миссии?
-- Мог бы и раньше поинтересоваться, -- засмеялась Нэлька, -- а то уже казалось, что тебе не интересна моя судьба.
-- Если "судьба", то имя ей любовь, и, не побоюсь предположить, взаимная.
-- Откуда такая уверенность? -- в стиле земных блондинок притворно скокетничала Нэлька.--Оттого что красивая?
