Нулевая Зона 3% - Артем Уколов
Рей по-привычке не обращал внимания на эти пустые, и бездушные — «шоу», он знал — это всё не для — него, это для других, чьё «истинное прогнившее лицо», он должен " был прикрыть", и тем «обломав» их очередную попытку, развязать новую — бессмысленную «игру». И всё его существо кричало, что все они были, — лишь тупыми кусками мяса, которых «вечно» как марионеток — втягивали — в эту вечную круговерть, а он к их «грязи», — никакого «отношения» больше — иметь — не хотел и «не желал». «Так вас и надо уроды!» — прошипел он, понимая — что его путь всё же — «не такой как у всех» и он «не будет» следовать за чьими то «похотливыми — желаниями», где они пытались его превратить в тупого «исполнителя» — чьих — «бесславных грез».
По дороге он, как и всегда, заехал в магазин за дешёвым кофе. И там была всё та же канитель: очереди и хмурые лица. И среди этих «убогих силуэтов» он снова «уловил» разговор о «тех», и «всё про них», тех — «злополучных» 3%, что так часто — мусолили — и так постоянно, об этом — по телевизору — и радио, где эти новости — летели на головы «слывущих», умами — простых и ничем не примечательных граждан.
«Ну, опять началось. Все ищут — кто „виноват“„, дабы прикрыть "свои грешки“!» — со злостью отметил Рей и про себя хмыкнул. Пропавшие три процента — «они же не просто так», все — понимали это — ну или почти все, и это уже всем, просто так набило — оскомину. Они были — не просто — слухами, — это была — его — «будничная реальность». — Это были его — проклятые и «безысходные будни», которые словно «ядом» впрыскивали в «его мозг» жуткое, и такое «ледяное понимание», что, «его место» — давно — от него, и всего остального — «скрыли» и у него просто не осталось выбора — «как» от всего этого, скорее «сбежать».
«На, держи, — сукин ты сын! Беги отсюда, пока и тебя не похитили!» — ухмыльнулся ему в «гнусном» расположении духа — продавец с грузным животом. В глазах его было отвращение, он был чем-то похож на тех «паразитов» из другого мира — но почему-то, не вызывал у Рея — столь — злобного «отторжения», и был скорей как старая — надоевшая мозоль — которую так отчаянно — ему хотелось — с себя — «содрать».
«Спасибо» — вяло, и на автомате ответил Рей, схватил свой дешёвый «кофейный напиток» и пулей выскочил из «этого гадюшника».
«Так и тянет блевануть! Надо отсюда — как можно быстрее „уносить ноги“!» — с криком про себя, сказал Рей.
Рей сел на своего старого «коня» и как обычно — отхлебнул этот дешёвый «кофе», стараясь «проглотить» всё отвращение — которое нахлынуло — со всех сторон, как только его тупое «сознание» вновь пробилось — на — убогую поверхность. И двинулся, потихоньку, в сторону той — тошнотворной и до боли ему — знакомой «кафешки», но с каждым «шагом» его — душевный — «покой» — опять сменился «тревогой», и чувство безысходности опять стало — «тяготить» его «разум» как некие «цепи» что тянуло — его — к вечному «растяжению». «И когда это, „черт возьми“, всё „кончится“?» — с надрывом и бессильной злобой прокричал Рей в пустоту. И вся «его сила» что так старательно рвалась наружу и выстраивалась в один — такой — долгожданный и «непоколебимый порыв», что он старался в себе — воспитать и «натренировать» — опять «растворилась» — как «призрак» и всё вернулось «на круги своя» — в его старую и такую — «мерзкую» — «рутину». И эта безысходность — уже достала его до — самого нутра и он — просто — всем своим «истезанным существом» — желал, на конец- то от этого всего «избавиться» — дабы прийти к той цели — что «звала» — «всё сильнее» — из глубин — его истерзанной — души.
Чем ближе он приближался к этой гребаной «кафешке», тем сильнее у него «портилось» настроение. Это была работа, а не «жизнь». И с каждым новым утром — Рей просыпался не с чувством «надежды» — а словно с чётко выстроенным «похмельным синдромом» — понимая — «опять» — он — идет — на «это проклятое место» — где — за копейки должен был, «отбывать свою повинность» и выполнять тупые заказы, прихотливых клиентов где каждый, смотрел на него как на «убогого», «никчемного — робота», и где в нём «умирало» всё его «личное и своё» — оставляя — лишь — «пустоту». Платят — гроши, а «бегать приходится как "бешенная собака». Он тут был — больше — не работник а некая «говорящая повозка» с торчащей головой — на длинной палке, который обязан принести еду, не смотря ни на какие преграды. Он по своему, «ненавидел» эту тупость но он не «знал», что как то иначе, ещё «может быть».
И вся эта унылая канитель — вбила клин в его душу — показывая — всю «безысходность бытия», в этом столь отвратительном и сером мире. Но всё это он старался не «показывать», понимая, что все вокруг, такие же «пустоголовые ублюдки» и, врят ли, они «почувствуют» и «разделят его боль», — если бы он решил её всем «показать».
В кафешке как и всегда вовсю кипела работа: суетились — сующие под руку, повара, которые орали свои тупые заказы — словно их «всех» в «психушке собрали», воняло — горелым и не прожаренным «маслом» и всеми дешёвыми специями что «выдавали» здесь за — «еду». Рей протиснулся через эту унылую толпу и со всей скоростью, забежал в грязную раздевалку, что напоминало — всё ту же — и " столь ненавистную им — " помойку" из старого мира и тут же с кривой гримасой — натянул свою — такую же унылую и столь бесформенную — униформу, с которой он себя — давно «похоронил» словно накинув саван — он готовился — принять — свою — вечную и никчёмную — «участь» в которой — ему — теперь отведена — роль — покорной — «шавки», но от того что он сделал потом, эта роль должна будет «перевернуться» и «провергнуть»
