Последний попаданец 11: финал - Константин Зубов
В какую область желаете переместиться? Ближняя/средняя/дальняя?
Дальняя!
Никаких эксклюзивных заданий, мне, к сожалению, не выдали, и это лишний раз намекало, что найти Клари будет не так-то просто. Впрочем, не только это.
Подземелье, куда я попал, было знакомым лишь отчасти. Вроде те же пещеры, где мы с Визой и Кирпичиком били спрутов, пауков и богомолов, вот только выглядели они так, будто их создатель обожрался неправильных грибов.
— В пору кислотный рэйв устраивать, — пробормотал я, оглядываясь.
Все виды мха теперь светились яркими ядовитыми цветами, а пространство пронизывали постоянно двигающиеся толстые фиолетовые лучи. Причём били эти лучи из многочисленных разного размера дыр в стенах.
«Ну хоть монстров нет», — прошептала удивлённая не меньше меня Виза.
— Лучше бы монстры, — также тихо ответил я. — Ты, кстати, куда пропала, когда я в Тотонг пришёл?
«Ну я…»
У моей ноги появился Кирпичик.
— Мама встречалась с…
— Тихо! — шикнула на «сыночка» Виза, тут же появившись в человеческом обличье. — С другом я встречалась. А чё, нельзя?
— Да почему нельзя, — опешил я, глядя в разгневанные оранжевые глаза. — Я волновался просто.
— Ну вот и всё!
— А с кем не ска…
— Нет!
— Не больно-то и хотелось, — я усмехнулся и огляделся ещё раз. — Ладно, прячьтесь пока, а то не нравится мне это место.
Виза с Кирпичиком исчезли, а я сделал первый шаг. Блин! А что с полом? Почему он пружинит и как будто немного вязкий?
Я присел и увидел, что некогда твёрдая каменная поверхность мало того поменяла цвет, так ещё и будто течёт. Твою мать! И стены, и потолок текут!
Ну-ка. Я открыл меню и нажал кнопку отмены задания.
Вы уверены, что хотите выйти из подземелья?
Да/нет.
Напоминаем, что после выхода порталами не рекомендуется пользоваться в ближайшие трое суток.
Да помню я, помню. Не уверен. Остаюсь! То есть «нет».
Надпись исчезла, но на душе стало немного спокойнее. По крайней мере, я смогу уйти отсюда, когда захочу. Если, конечно, какой-нибудь фигни не произойдёт, если нажать «да».
«Клари!» — мысленно позвал я.
Ответа, равно как и явления подпрограммы народу, не последовало. Оно надёжнее, конечно, вслух позвать, но что-то ссыкотно. Уж больно нездоровая фигня тут происходит.
Я выхватил меч и щит, осторожно проходя в следующую пещеру. Ни-ко-го. Только те же фиолетовые лучи из дыр да чавкающие звуки моих шагов. А в следующей? Тоже. И дальше.
Так. А что, если нужно стать безликим? Ведь именно тогда система меня не видит.
Хм… Стрёмно, конечно, ведь если я просто превращусь в кого-то другого, меня из подземелья гильдии сразу же выкинет. Но безликий — это не облик. Это отсутствие облика, и, по идее, ничего критичного произойти не должно.
Ладно, в крайнем случае это не последнее подземелье на моём пути.
Я зажмурился и сменил облик. Ничего не произошло. Вокруг всё те же кислотные пещеры. Уже неплохо.
— Клари, — тихо позвал я.
Без ответа.
— Клари! — рявкнул я во всю мощь лёгких.
— Лари, ари, ари… — ответило мне эхо.
На этом всё и закончилось.
Факир был пьян, и фокус не удался. Выждав ещё пять минут, я снова стал человеком и продолжил путь.
Миновав ещё десять разного размера каменных залов, я немного занервничал. А ещё через десять напрягся не на шутку: к весьма необычной картинке на самой грани восприятия добавился высокий писк. И с каждой минутой он становился всё громче.
Я развернулся и пошёл назад.
Вскоре писк исчез.
Здравый смысл как бы говорил… Нет, он из всех сил орал, что надо продолжать идти в противоположном от выбранного первоначально направления. Разумеется, я его не послушал и, протестировав ещё несколько путей, двинул туда, где звук нарастал с максимальной скоростью.
«Что-то меняется!» — на плече снова появилась Виза.
— Брысь!
Питомица исчезла. А то, что ландшафт менялся, я заметил и сам. По мере продвижения, кроме звука, менялись и стены. Они все меньше и меньше походили на дырявый сыр и, как следствие, становилось всё меньше бегающих по пещерам и будто чего-то ищущих фиолетовых лучей.
Сомнений не оставалось — я точно куда-то приду. Вот только ко входу, выходу или куда-то ещё?
Я остановился, прислушался и, покрепче сжав оружие, двинул дальше. И пять пещер спустя наконец-то пришёл.
В последнем большом каменном зале ставший почти невыносимым писк вдруг трансформировался. Это трудно объяснить, но он будто стал из прямого волнообразным, мелодичным и очень приятным.
Но это было не всё. Дыры в стенах и фиолетовые лучи окончательно исчезли, при этом я обнаружил, что из пещеры ведут четыре выхода. Три, включая тот, откуда явился я, выглядели просто тёмными провалами, а вот четвёртый…
Из него лился ослепляющий, затмевающий всё поток ярко-белого света, в котором маленькими искорками кружились и вспыхивали ещё более яркие белоснежные точки. Будто передо мной открылись…
'Как врата рая! — восторженно прошептала Виза. — И свет ещё тёплый такой!
— Скройся!
«Не! Я тут посижу. Из инвентаря не те ощущения. Как секс в презервативе!»
— Во-первых, откуда ты знаешь, какие ощущения от секса в презервативе, если даже я им по техническим причинам никогда не занимался? А во-вторых, в нём безопаснее!
«Не душни! Всё равно, если ты помрёшь, мне тоже кранты. Гля, красота какая!»
— Чё, идти?
«Не. Давай ещё минутку посмотрим».
— Ага, — я почувствовал прикосновение к ноге и увидел, как маленький тролль, разинув зубастый рот, тоже с восхищением любуется светом.
Наверное, так смотрит на свет лампочки мотылёк за секунду до того, как в неё врезаться и к херам сжечь свои тонкие крылья, отправившись на новый круг перерождения.
Но у мотылька-то нет мозгов, а у меня есть!
Я снова стал безликим.
— Клари! Где ты, блин⁈
Тишина.
«Ладно, чего сопли-то жевать! Пойдём!»
Виза и Кирпичик исчезли в инвентаре.
Что, Илюша, помогли тебе твои мозги?
Я превратился в человека, вздохнул и, наложив на себя все возможные щиты, шагнул вперёд.
И в эту же секунду от ослепительного света будто оторвался шарообразный сгусток чуть больше баскетбольного мяча размером.
У них была одинаковая структура и интенсивность свечения, поэтому движение я заметил в последний момент перед тем, как обжигающий шар света ударил мне в грудь.
Такой боли я не испытывал никогда в жизни. И «радовало» только одно — смерть от болевого шока наступила практически мгновенно.
Ярко
