Сочинения 1819 - Андре Шенье
Перенапряжение стало причиной мучительного недуга[16]. Братья Трюдены[17], друзья детства Шенье, способствовав его выздоровлению, убедили затем его сопровождать их в Швейцарию[18].
Он совершил это путешествие в двадцать два года. Были найдены несколько набросков его беглых впечатлений, но ничего, что походило бы на план создания соответствующих произведений, не сохранилось. Чувствуется даже затрудненность выражения от избытка восторга, то бессилие энтузиазма, которое сменяется способностью творить, только когда восторг уступает место магии воспоминаний.
Когда Андре Шенье вернулся из этого в высшей степени поэтического странствия, маркиз де ла Люзерн[19], наш посланник в Англии, взял его с собой в Лондон. Видимо, дни, проведенные Шенье в этом городе, были для него тягостными. Недовольный своей судьбой и своим зависимым положением, вновь терзаемый неотступным недугом, он провел несколько лет своей страннической, беспокойной и переменчивой жизни в частых путешествиях и окончательно обосновался в Париже только в 1788 г.[20]
Именно в это время, в возрасте 26 лет, он привел в порядок свои начатые произведения, планы тех, что собирался написать, и труды его приобрели последовательность и постоянство. Очарованный древними греками, он подражал в своем стиле их божественным образцам; но неприятно удивленный нетерпимостью и упорством некоторых умов, требовавших ограничить полет Муз узким кругом понятий древности, он решил выйти за его пределы, испробовать новые пути и изложил это намерение в поэме ”Замысел”. Любовь к природе и добродетельному, простодушному времени, когда люди еще не знали власти золота, побудила его обратиться к жанру эклоги. Это призвание чистых душ. Чаттертон[21], судьба которого во многих отношениях напоминает судьбу нашего поэта, также творил в этом жанре. С именами Ронсара, Фонтенеля и некоторых других связано справедливое обесценение этого рода сочинений[22] в наших глазах; но Шенье искал и порой находил следы древних мастеров.
Чувство, очень близкое поэзии, овладело его сердцем, и в изображении этого чувства он воистину приблизился к забытой грации античных форм. Любовь, терзающая и согревающая дни поэтов! Ни одному из них, быть может, не суждено было выразить тебя с большим красноречием. Чувство это, одной нитью связанное со страданием и столь многими — с наслаждением, исторгает из лиры Шенье потрясающе правдивые звуки.
Посреди всех этих треволнений он набросал идеи нескольких поэм, планы которых не были окончательными. Под неопределенным названием ”Гермес” он хотел в одной из поэм изъяснить наподобие Лукреция[23] природу вещей, используя современные познания. Он хотел также воспеть Америку и прославить слабость и невинность; дать в ”Искусстве любви” столь верный и глубокий список с французских нравов; наконец, перенести в поэму ”Сусанна” все поэтические красоты Священного Писания, то первозданное изящество, которое свойственно повествованиям об Иакове.
Своими тайными надеждами он делился с очень немногими. Его брат, Лебрен, братья де Панж[24], де Бразе[25] составляли почти весь его ареопаг. Он так же рьяно избегал эфемерных поводов блистать, как другой к ним стремится, развивал свой талант в тиши[26] и пренебрегал блеском славы, опережающей заслуги.
Он был погружен в свои усердные труды, когда важные события оторвали его от занятий. Год 1789 воссиял для Франции: благородные сердца затрепетали надеждой, и сердце Андре Шенье не могло безучастно оставаться преданным только интересам литературы, когда речь шла об интересах родины. Разве был бы он достоин поэзии, если бы не любил свободы?
Он решил оказать ей поддержку, покинул гармоничный язык Муз ради неотразимой логики дискуссий и пожертвовал своей милой безвестностью ради общественных нужд, требовавших разъяснения. Объединившись с несколькими достойными писателями, среди которых были его друзья братья де Панж и Руше[27], он повел на страницах ”Журналь де Пари” энергичную борьбу с усиливавшимися повсюду анархическими идеями и с сопротивлением аристократов. Это означало призывать на свою голову грозу, которая должна была его погубить.
Не раз высказывалось мнение, что два брата Шенье исповедовали и проявили во время нашей революции противоположные политические убеждения. Здесь следует исправить эту ошибку. Их разногласия касались лишь одного пункта, действительно существенного, но который объясняется единственно разницей их характеров.
Когда был основан клуб Друзей Конституции[28], носивший первоначально это достойное уважения название, Мари-Жозеф согласился вступить в него. Брат его, более просвещенный и старше Мари-Жозефа (о чем часто забывают) предчувствовал, какое пагубное влияние окажет это сообщество и какой вред, быть может, неисправимый, нанесет оно славному делу. Он одним из первых обрушился в своих смелых сочинениях на смертоносное учение и кровавую власть этого сообщества. Мари-Жозеф, нашедший среди его членов пылких друзей, быть может, несколько усердных почитателей, некоторую поддержку своим усилиям на трибуне и на сцене[29], какое-то время не желал верить в их преступные намерения. Он объявил в печати, что то, что пишет его брат, не выражает его мыслей, но вскоре он сам с ужасом отшатнулся от этого общества, ставшего слишком знаменитым под названием Общества якобинцев.
Заблуждение Мари-Жозефа длилось недолго, и было развеяно еще до первых эксцессов его коллег. Но этого заблуждения было достаточно, чтобы глубоко запечатлеться в умах. Хотя братьев разделял всего один пункт, было решено, что они расходились во всем[30]; и впредь укрепилось до сих пор повторяемое мнение, что Андре Шенье был привержен защите привилегий и несправедливостей. Понятно, что такое приобретение льстит тщеславию определенной партии; но здесь, как, впрочем, и всегда, ее притязания оказываются несостоятельными перед лицом фактов.
Наделенный высоким разумом и гражданским мужеством, редким во Франции, где смелость обычно не превосходит среднего уровня, Андре Шенье должен был оказаться в ряду тех немногих, над кем не властны ни тщеславие, ни страх, ни личные интересы. Большинство умов не способно понять, как можно не принадлежать ни к какой партии[31], ни к какой секте и думать совершенно самостоятельно: это свойство друзей свободы. Они оказываются между враждующими группировками, и не следует полагать, что если они придерживаются этой линии, подвергают себя риску на этом самом опасном пути, то значит они не понимают невыгодности своего положения. Не будем укорять их в недогадливости, уклоняясь от чествования их доблести.
По характеру Андре Шенье был враждебен всякому лицемерию
