Вакагасира. Том 2 - Олег Николаевич Борисов
— Тэкеши-сан, ноутбук не тянет софт. Мы же оптимизацией пока не занимаемся. Просто диагностику собрать — мощности хватает. А вот если модель каналов в реальном времени строить и все это в трехмерной проекции…
— У вас три сервера. Надо еще?
— Нет, здесь все прекрасно. А вот в палате…
Указываю пальцем на один из корпусов:
— Два оставляете здесь, третий ставите на любую каталку. Ноут цепляете к ящику, чтобы картинку показывать. Все обсчеты на мощном железе. Туда же заводите датчики. Позже нужно будет придумать ручки-крутилки и разные тумблеры с механической защитой. Чтобы сдуру какой-нибудь дикий режим не врубили. Защита от дурака в наше время — первое дело.
— Каталка?
Мда. Я забыл, что креативность у японцев несколько специфическая. Когда конкретный человек заточен на свою область, он прекрасно в ней разбирается и пытается рожать идеи именно в строго очерченных учебой и профессией рамках. Чтобы залезть в чужой огород и там креативить — за это бамбуковой палкой еще в школе бьют. Потому что такое поведение — проявить неуважение к специалистам в чужом огороде. Топтаться на чужих грядках нельзя.
Высовываюсь в коридор, нахожу взглядом нужное. Подхожу к медсестре, кланяюсь:
— Гомен-насаи, где я могу найти такую же штуку? Нам нужно из палаты в палату оборудование перевозить, в руках уже не помещается.
— Можете взять мое, на посту еще три таких.
— Аригато гозаймасу.
Перегрузив поднос с мензурками, везу добычу в класс. Там показываю блестящий агрегат и технарям, и программистам.
— Штуку видите? Снизу полка, сверху полка. На нижнюю коврик резиновый, чтобы сервер не скользил. Позже можно будет бесперебойник воткнуть и не бегать между розетками. Сюда ноут. Сюда диагносты. Провода в жгут, чтобы по полу не волочились. Еще вопросы есть?
Вопросов нет.
В кабинете Коичи Сакамото ведет карандашом по разложенному на столе плакату с отрисованной нервной системой человека. Если память не изменяет, большая часть каналов абэноши так или иначе напоминает эту картинку.
— Неделя. Всего неделя и у нас прогресс, Такеши-сан. Одна неделя — и у Накаяма-сан ожили выгоревшие магистральные каналы на руках. Они откликаются, держат какое-то время энергию. У Сакураи-сан удалось прорастить одну линию слева. Справа пока мелкие очаги, но диагност их фиксирует и видны тонкие щупы по бывшему руслу. Мало того, твоя идея резонанса отлично работает. Мы считываем их ауру, затем сигнал обратно с той же модуляцией и формой. Получается, что организм лечит себя сам, без явного врачебного вмешательства. Ведь когда я пытаюсь как-то помогать пациенту, то фактически переделываю его под себя. В твоем случае воздействие намного легче переносится и не вызывает отторжения… Ты бы только знал, сколько у нас было шоковых реакций во время неотложных манипуляций. И все, что делают целители в итоге накапливается и дает сбой. Рано или поздно. Даже термин есть: “отложенный коллапс”.
— Видел в книге. Там еще черты специфические у поврежденных каналов получаются. У Накаяма и Сакураи этого нет.
— Именно. Это значит, что в случае излечения им не придется каждые три месяца приезжать на поддерживаю дорогую терапию. Они просто станут снова самими собой.
Пользуясь моментом, прошу:
— Сакамото-сэнсей, а не могли бы вы посмотреть одну девочку? Для меня это важно.
— Что у нее? Спалила источник?
— Нет. Рассеянный склероз, терминальная стадия. Мне надо, чтобы если девочка выздоровеет, то это считали вашей заслугой. Исключительно вашей.
Старик долго задумчиво меня разглядывает, затем тихо интересуется:
— Не страшно лечить других, не имея нужных знаний?
— Очень страшно. Но у меня нет выбора. Пока вы доведете до ума новую методику, уйдет год или больше. Пока попробуете что-то похожее использовать для больных с поражением центральной нервной системы — еще лет десять. Я смотрел статистику — в этом направлении мало кто работает. Это не рак, где просто нужно спалить больные клетки. Здесь их надо восстановить, а для этого нужен одаренный с талантом в манипулировании жизненными силами. Их вообще единицы на всю страну, вы это отлично знаете. Поэтому, если я не попробую, то девочка умрет. А мне она нужна живой и здоровой.
Усмехнувшись, профессор бросает карандаш на плакат:
— После того, что ты уже сделал, это я должен спрашивать, чем и как смогу расплатиться. Вези своего пациента. Будет интересно взглянуть, что же такое мой шебутной ученик успел еще учудить.
— В воскресенье утром устроит?
— Разумеется. Я с семи утра здесь, если не забыл. Раньше меня твои мордовороты не пускают.
***
В субботу утром в городе тихо. Это не рабочий день, когда множество машин спешит по своим делам. И это еще не час активного выезда за покупками. Затишье в гигантском мегаполисе. Редкие машины. Редкие прохожие. Солнышко, только-только начавшее припекать. Идиллия.
К тридцатиэтажному небоскребу подъехал привычный для города белый микроавтобус с россыпью голубых иероглифов с изображением веселого парня с намыленной щеткой в руках. Зарулив в гараж, водитель провел карточкой перед считывателем и покатил вниз по пандусу. Покрутился между бетонными столбами, пристроил машину на пустой стоянке недалеко от лифтов. Вылез, поправил хирургическую маску на лице, пошел выгружать все необходимое для уборки: легкую тележку с большими колесами, пластиковые ведра, швабры, банки с разнообразной химией. Аккуратно все расставил, прихватил ярко-желтой синтетической лентой с замком-зажимом. Закрыл микроавтобус и покатил имущество. Обычный уборщик, которых так много на выходных бродит по опустевшим этажам многочисленных небоскребов. Комбинезон, кепка, резиновые перчатки на руках. Безликая рабочая единица.
Большой зал для проведения совещаний с окнами во всю стену. Любимое место разнокалиберных начальников в любой местной корпорации. Любят здесь по любому поводу ответственность по куче народу размазывать. Чтобы не с тебя спросили, а с кого-то другого. Удивительно, что с подобным подходом страна метит в промышленные мировые лидеры. Почти каждый день до четырех часов болтологии, а задачи с тебя никто не снимает. Вот
