Алекс Мустейкис - Миражи, Третье тысячелетие (часть 2)
Девочка прикрепляет свечу на лежащий у самой воды камень и направляется к лодке.
- Подожди, - говорит Торин. - Посмотрим еще раз на землю, которую мы оставляем.
Они поднимаются на холм невдалеке от берега. На западе небо еле различимо светится, и на его темно-фиолетовом фоне, у горизонта, можно различить черный прямоугольник. Это Город. Девочка смотрит на него и не может отвести взгляд.
- Уже темно, ничего не видно, - с сожалением говорит Торин. - Но ничего. Мы же все это помним... Пошли.
Он сбегает с холма. Девочка все еще смотрит в темную даль. Потом окрик Торина заставляет ее обернуться. В свете свечи видно, как Торин пытается столкнуть лодку в воду.
Девочка сходит с холма и подходит к свече. Вокруг крохотного огня вьется несколько белых ночных бабочек.
- Ну что, плывем? - весело спрашивает Торин. Он уже столкнул лодку на воду и стоит по колено в воде, еле различимый в темноте.
Девочка молчит и не двигается с места. Она смотрит на свечу и вьющихся бабочек.
Торин выходит из воды.
- Что такое? - спрашивает он. - Что случилось?
- Торин, там... Там, откуда я пришла... Там Город, люди... Там был один старик... Я совсем забыла - им надо помочь. Они там живут в вечной темноте...
Теперь девочка смотрит вниз. Торин садится рядом на корточки и берет девочку за руку. В глазах девочки светятся отражения свечи.
- Послушай, - говорит Торин. - Они там сами разберутся со своей жизнью. А нам надо спешить...
Он встает и тянет девочку за руку, но та не двигается с места.
- Мы же не можем помочь им, пойми. Не думай о глупостях. Садись скорее в лодку.
- Нет, это не глупости. Им надо помочь. Надо, значит, можно.
- Слушай, что я говорю. Они сами разберутся. И уйдут из Города. Мы же тоже ушли оттуда - через случайный пролом в стене. Успели прежде, чем его заложили.
Девочка поворачивается в сторону Торина.
- И вы не вернулись, чтобы помочь другим, - полувопросительно, полуутвердительно говорит она. - Так же, как и я.
- Каждый идет своей дорогой. Не надо мешать людям идти по своей дороге. Рано или поздно все поймут, что так жить нельзя.
- Нет, Торин... Ведь там убивают людей! Скольких убьют, пока все поймут... И потом, каждых - нет...
- Но мы же собрались плыть! И второй раз может не получиться. - Торин, уже теряя терпение, опять хватает девочку за руку. - Слушай, ну хватит. Забудем о том, что оставляем.
Девочка вырывает руку.
- Этого нельзя забывать! - кричит она. - Нельзя забывать, откуда мы ушли!
- И помнить вечно? - усмехнувшись, спрашивает Торин.
- Нет... Не вечно... - Девочка растерянно смотрит на Торина. Пока... пока существует Город...
Она в испуге закрывает ладонью рот, но поздно. Роковые слова произнесены. И ярчайшая вспышка освещает небо с неизвестно откуда взявшимися облаками. Несколько мгновений свет так силен, что видна каждая прожилка облаков, каждая травинка на ближнем холме, каждая песчинка на берегу. Торин прикрывает рукой глаза... Но вот свет угасает, становится не столь ярок, и можно взглянуть на небо. Облака пылают трепещущим, движущимся оранжевым светом.
Девочка стоит на вершине холма, откуда только что можно было видеть черный прямоугольник Города. Теперь над тем местом небо расколото светящимся сгустком пламени, медленно поднимающимся вверх. От этого клубка огня во все стороны расползается темное кольцо, тянущее за собой нити дыма. Клубок пламени пробивает облака, они сминаются и текут вверх вслед за ним. Вдалеке горит лес.
- Там были люди... - говорит девочка.
Она спускается к морю. Покров темноты содран с него, и видно, что на противоположном горизонте собираются темные тучи.
- Мне не надо было тогда бежать, - говорит девочка. - Может, я бы смогла им помочь.
Торин молчит.
- Теперь я поняла, что за огонь имел в виду тот старик... Торин молчит.
- Хотя вы, наверное, тогда не смогли бы уйти из Города... Торин молча
садится на песок у самой кромки прибоя. Со стороны мыса подходит Гор.
Он явно обрадован.
- Видели! - кричит он. - Конец той дыре! Мы победили, как я и предсказывал. Приказываю объявить всеобщее веселье и праздник. И помните, до чего доводит такое обращение с силами природы.
- Там были люди... - повторяет девочка.
- Люди? Эти летучие мыши, эти мракобесы, обитатели пещер, кроты, земляные черви, не желающие смотреть на свет - разве они люди? Люди - это мы, живущие свободно!
- Это были люди, упорно повторяет девочка. - Они не виноваты, что...
- Не виноваты? А кто же тогда виноват?
- Я, - отвечает девочка. Гор не находится, что ответить.
- Я не осталась, чтобы им помочь, - поясняет она.
- И правильно сделала, - отвечает, наконец, Гор. - Они были обречены. Это объективный закон природы. Они не имели права на будущее. Только мы имеем право на будущее. Потому что свободны.
- Свободны?
- Мы свободны, это так. Они жили в клетке, а мы свободны как вольные звери в лесу. А некоторое принуждение, как следствие объективных законов, необходимо, ведь иначе не будет стаи... то есть я хотел сказать - общества.
- Я не хочу жить стаей, - задумчиво произносит девочка.
Гор вдруг взрывается.
- А сама ты кто? Чем ты отличаешься от нас? Ты же тоже звереныш, детеныш человека, ты...
- Оставь ее, - неожиданно резко и уверенно обрывает его Торин. Есть то, что больше твоих слов, поступков и твоей силы.
- А мы сейчас посмотрим, что больше, - говорит Гор и делает шаг вперед. Торин встает у него на пути. Какое-то время Гор стоит перед ним, боясь посмотреть ему в глаза, потом отступает и уходит в сторону песчаного мыса. - Мы еще посмотрим, кто и как больше, - напоследок бросает он. Торин смотрит ему вслед, потом устало садится на песок.
Ночь снова вступает в свои права и укрывает темнотой море и прибрежные холмы. Вновь весь мир стягивается в круг света догоревшей до середины свечи. Только на западе небосклон еще горит тяжелым багровым отсветом. Откуда-то к свече вернулись две белые мохнатые ночные бабочки. Они вьются вокруг огня, пикируют к самому пламени, но в последний момент сворачивают и начинают все сначала.
Девочка заходит в воду, подходит к покачивающейся на воде лодке и перелезает через борт.
- Плывем, Торин, - говорит она. - Теперь нам нечего оставлять.
Тори сидит на песке рядом со свечой. Он встает, подходит к воде, останавливается.
- Нет, говорит он. - Я знаю, ты доплывешь одна. В этом море не бывает бурь. А у меня тут дела. Надо навести порядок. Кое-с-кем переговорить. Я остаюсь на этом берегу.
- Тогда я тоже останусь, Торин.
- Нет, нет, ты плыви. Это мое прошлое и мои дела. Он еще поймет, кто прав. И Марьяна. И мы догоним тебя.
- Думаешь, он признает, что ты прав? - спрашивает девочка.
- Нет, все совсем не так. На самом деле права ты... Счастливого пути.
- У тебя же нет еще одного мотора.
- Можно плыть и под парусом... Это легко, надо только успеть. Но я успею, не бойся.
- Я ничего не боюсь. Знаешь. Ты очень похож на одного человека. Того, что подарил мне автомобиль. Он тоже хотел успеть... Спасибо тебе. До свидания.
- Прощай.
Девочка дергает за шнур, и тишину разрывает треск мотора. Лодка отправляется в путь, в беспросветный мрак, но все-таки в сторону страны рассвета.
Тори снимает свечу с камня. Зажав ее в руке, он долго смотрит вслед, в темноту, откуда доносится затихающий треск. Он знает, - там девочка, сидя на корме лодки, смотрит назад, туда, где берег исчез и слился с ночью, туда, где среди темноты яркой искоркой еще горит свеча.
